Цена счастья

И тогда, как и сейчас, можно было поступать сразу в несколько институтов. Вот и я успешно сдала вступительные экзамены в Московский технологический институт на выездной комиссии. Но документы оттуда забрала. Во-первых, испугалась, как там буду жить-то одна, без родителей, друзей… А во-вторых (и это было решающим аргументом), была против мама. У меня еще две сестрички младшие были и братик. За ними нужно было присматривать и еще подрабатывать, чтобы матери было не так тяжело. Отец к моему выпускному «сгорел» от пьянки. Просто не дошел один раз до дома буквально пару метров – свалился в сугроб, уснул и замерз. 

А зря не уехала. Сколько раз я корила себя за то, что не смогла настоять на своем! Маму жалко стало. Отец умер, а тут еще и я уезжаю… Сейчас  я понимаю: нужно было уезжать – может, и судьба бы по-другому сложилась.

* * *

Миша  был видным парнем, высоким, красивым, да и я – стройной,  симпатичной девочкой. К тому же еще и правильной – воспитание было строгое. Интернациональная пара. Мы и не заметили, как детская дружба наша вдруг закончилась и началась любовь. 

Потом я забеременела. Как раз получили дипломы, начали искать работу. Вернее, искал работу Миша – учился он с троечки на четверочки, больше «пел и плясал», а я уже на 3 курсе стала работать по профилю – экономистом. Поэтому и проблем с трудоустройством у меня не было. К получению диплома стаж у меня был уже 5 лет: с 1 курса я работала в одной и той же организации: сначала техничкой, негласно помогая в планово-экономическом отделе, присматриваясь, учась, ну а с третьего курса уже начала работать по образованию. Неоконченное высшее образование позволяло. Поэтому работа у меня была, стаж шел, и вопрос декретных  меня не пугал.

* * *

После свадьбы стали жить у Миши – родители просто разделили дом пополам, сделали нам отдельный вход. Семья у него была крепкими середнячками: и дом был, и дача, и машины две, одну из которых отец подарил Мише после окончания школы, на 18-летие. Его отец – крепкий, хозяйственный, все у него в руках горело, спорилось. Не то что у нас: покосившийся от старости ветхий дом с тремя малюсенькими комнатками да с печным отоплением. Всюду – сырость, а в подполье всегда была вода. Мама не справлялась, поэтому ползарплаты я потихоньку относила ей. Нужно было помогать поднимать младших. Я заказывала им дрова, водовозку, чтобы наливали сразу несколько бочек, зимой – лед. 

Но Миша, став мужем, запретил мне «уводить» из дома деньги. «У нас семья, ты беременна, все, теперь ты для них – отрезанный ломоть. Если есть лишние деньги – складывай в кубышку, самим пригодятся». Тем более что с работой у него никак не получалось, задерживался на каждом месте два-три месяца и увольнялся, перебивался случайными шабашками. 

По сути, весь семейный бюджет мне приходилось нести на себе. Я и работала практически до родов. Миша те деньги, которые зарабатывал, тратил на себя: машина, рыбалка, посиделки с друзьями, на охоту съездить… Он любил вкусно поесть и хорошо одеваться. Казалось, что с женитьбой статус изменился только у меня. А Миша все так же «пел и плясал».

 Я пыталась объяснить ему, что теперь мы – семья, что я беременна и вообще-то должна сидеть в декрете, а добытчиком в семье всегда считался мужчина… Но он только посмеивался. Да и от его родителей я не чувствовала поддержки: они почему-то считали, что «облагодетельствовали» девушку из бедной семьи, взяли без приданого, вытащили из нищеты и что я по гроб жизни должна быть им обязана. Несмотря на мой красный диплом, хорошую работу и все в таком духе. Такая вот я «бедная Настя» на якутский манер…

* * *

Потом он начал пить. Сначала с друзьями, потихоньку, дальше – больше. Стал уходить в загулы. У меня родился ребенок с инвалидностью… 

Шли годы. Я никого не винила, продолжала с ним жить, пыталась лечить, возила по целителям, шаманам, но все без толку. Пьянки стали происходить чаще. Если сначала он хоть для видимости искал работу, где-то подрабатывал – то в скором времени даже и это перестал делать. Скоро его не стали звать даже на шабашки – ненадежный он был человек. Мог в любой момент исчезнуть, запить. Дома я его практически не видела. 

Спросите – почему я не разводилась, почему продолжала жить с ним? Не знаю. Любила, жалела. Я другой жизни, как с ним, и не представляла, и мужчин других не знала.  С больным ребенком справлялась с трудом, спасибо моему начальству – позволяли работать неполный рабочий день, а потом – удаленно, из дома. 

* * *

Начались скандалы. Миша стал вытаскивать из заначки деньги, и мою зарплату, и даже пенсию сына пропивал. Продавал, что увидит ценного. Он уже не мог жить без спиртного, в меру выпивающие друзья от него отвернулись, остались собутыльники-алкаши или даже просто бичи с улицы.  

И однажды я не выдержала. Забрала ребенка и ушла к маме. Больше идти было некуда. Чуть позже мне дали комнату в секционном общежитии. Развод оформили заочно – Миша не смог даже явиться на суд. Опять пьянствовал. На алименты я даже подавать не стала: с чего платить их, если от машины остались одни воспоминания, а родители, чтобы он не продал свою половину дома и не пропил, переоформили ее на двоюродную сестру?

* * *

Долгих десять лет мы с Мишей не сходились и даже виделись редко – он беспробудно пил, я растила ребенка, работала,  иногда встречалась с мужчинами – ничего серьезного, просто чтобы отвлечься от повседневных будней и хоть иногда почувствовать себя женщиной. 

Но год назад мой бывший муж объявился снова. Сказал, что одумался, что бросил пить, что страшно жалеет обо всем, что он натворил. Пришел с предложением снова жить вместе. Сказал, что он не молод, да и мне уже к сорока. 

Я и подумала: вряд ли я кого найду, да и кому нужен «прицеп» в виде взрослого уже ребенка-инвалида? Тут своих-то бросают, от воспитания уклоняются, с приставами их ищут… 

Он был настойчив. И я постепенно оттаяла сердцем, приняла его: тем более он действительно уже не пил, никогда не приходил с запахом спиртного, да и работа у него была. Не бог весть кто, конечно, обычный прораб на стройке, но все-таки… Простила ли я его? Честно скажу: не знаю.

* * *

Я сейчас снова беременна. Знаю, что алкоголиков не изменить, мне все это говорят, да и форумы я читаю. Но забеременела для себя – или нет, больше для своей дочери. Потому что мне почти сорок, старшей дочке нужна будет семья, когда вдруг меня не станет. Да и вообще, как любой матери, мне хочется успеть по-настоящему насладиться материнским счастьем: детский сад, бантики – рюшечки – принцессочьи платья и бальные туфельки (да-да, и у меня будет еще одна дочка!), школа, университет. Увидеть, как моя дочь идет под венец в белоснежном свадебном платье, дождаться внуков… Ничего этого не было, да и не будет со старшей дочкой, которую я люблю и ни при каких уговорах в интернат не сдала. 

На меня, конечно, смотрят косо – как я смогла все простить и сойтись снова с мужем-алкоголиком. Но ведь никто даже на минуточку не может представить, каково это: быть одной, морально и психологически  нести эту ношу годами, тянуть на себе больного взрослеющего ребенка и даже не мечтать о том, что будущее вдруг может стать светлым и что у меня тоже все будет – как у всех.

Теперь у меня есть такая мечта. И я готова заплатить за это любую цену.

Внимание! 

Напоминаем, что  в рубрике «Городские истории» продолжают  публиковаться истории наших читателей. Небольшие или похожие на сериал, но жизненные. Это и маленькие трагедии, и вопросы, на которые человек не может найти ответа, и просто мысли… 

Это могут быть истории ваши или ваших близких: родителей, бабушек или дедушек, ваших родных или знакомых. 

Если ваша история нас заинтересует – мы с вами свяжемся, поэтому не забывайте оставлять свои координаты. 

Редакция имеет право на художественную обработку истории. По вашему желанию все имена, даты, наименования улиц, городов, деревень могут быть изменены. 

И еще. Теперь свои истории просьба присылать на электронную почту: dana-35@mail.ru с пометкой «История».