Кольцо шаманки

Хотя вроде совсем недавно, перед новогодними праздниками, в город ездил сам глава семьи, отвез дочерям деревенские гостинцы, а заодно отоварился продуктами. Поэтому заявление жены принял в штыки. Но супруга сказала, как отрезала: поеду – и все! Не рассказывать же мужчине, который все равно не поверит, а может, даже посмеется, о своих странных, повторяющихся снах. И связаны они были с младшей дочерью, которая только этой осенью, закончив школу, оторвалась от родных, уехала в город, стала студенткой. Для них родители сняли однокомнатную благоустроенную квартиру в старенькой хрущевке почти в центре города. Правда, старшая, которой уже исполнилось двадцать лет, в этом году подружилась с однокурсником и постоянно пропадала у него, оставляя младшую сестру одну. 

Это обстоятельство не нравилось родителям, но что поделаешь, ведь если девушка вовремя не выйдет замуж, отправят ее работать в какой-нибудь дальний улус, а там разве найдет образованная девушка достойного парня? Но вот что младшая девочка все время одна, это не очень хорошо. Во-первых, девчонка она просто оторви и выбрось, всегда была непослушной и даже хулиганистой, что только она вытворяла, учась в школе! Даже на родительские собрания мать перестала ходить, чтобы лишний раз не краснеть из-за ее поведения. К тому же редкостная лентяйка и любительница поспать, а кто ее теперь будит, если старшая сестра, на которую и была вся надежда, любовь крутит на стороне и о сестренке совсем забыла? 

Где-то с конца ноября матери стал сниться один и тот же сон. Стоит будто бы ясный осенний день, накануне, ночью,  шел тихий грибной дождь. Они с младшей дочерью и сыном (во сне они почему-то совсем еще маленькие) идут в лес по грибы,  вдруг ни с того ни с сего начинается страшный ветер, кругом становится темно, как ночью. Она страшно пугается и начинает громко звать детей, которые только что были совсем рядом с ней, но вдруг куда-то пропали. Она бежит по лесу, ищет сына и дочь, они почему-то не отзываются. Наконец ветер неожиданно, как и начался, стихает, чуточку светлеет, она сразу находит сына, который, скорчившись, сидит на корточках возле одного дерева, а вот дочери нигде нет. Мальчик весь дрожит от страха и, заикаясь, рассказывает матери: их с сестрой закружил страшный вихрь, у него закружилась голова, он упал возле этого дерева, но успел увидеть, как какая-то женщина уводит сестру  с собой, уходя, эта женщина оглянулась и посмотрела на него таким страшным взглядом, и он от страха закрыл лицо руками. И вот на этом месте женщина всегда просыпалась, вся в поту от  страха, с бьющимся сердцем, и долго не могла заснуть. Она так и не могла понять, нашла она во сне дочь или нет. Через некоторое время сон повторился и был еще более зловещим по содержанию: на этот раз она и сама увидела ту страшную женщину, которая уводила у нее дочь, и поняла, что это и вправду была не обычной женщиной, а самой настоящей удаганкой. Когда этот же сон приснился в третий раз, тем более во время танха – якутских святок, женщина, потеряв покой,  решила съездить в город и самой убедиться, что с младшей дочерью все в порядке. По телефону и одна и вторая убеждали родителей, что живут нормально и поводов для беспокойства никаких нет. Однако мать не верила, вернее, не верило ее материнское сердце, плюс этот тревожный сон, про который она так и никому не рассказала. Знала, что расскажешь одной  - назавтра вся деревня будет шушукаться: мол, их дочь, эта неугомонная девчонка и в городе спокойно не может жить, видать, что-то опять натворила… 

Нашлась и попутчица, дальняя родственница мужа Клара, которой тоже нужно было до зарезу в город. Правда, Анне такая попутчица не очень нравилась – надоедливая,  чрезмерно болтливая особа, к тому же немного чокнутая. Про эту Клару говорили, что она является последним отпрыском некогда мощного рода, проживавшего в их наслеге и славившегося несметными стадами коров и такими несметными табунами лошадей. По преданию, глава их рода, в то время местный кулуба (голова), в пылу неудержимого гнева прилюдно во время празднования ысыаха оскорбил одного местного шамана. Тот затаил злобу и проклял весь род своего обидчика до седьмого колена. С тех пор и перестали рождаться здоровые дети в роду местного головы, а все рождались хилые, слабые, а то вовсе настоящие уроды, род захирел и сгинул, как будто и не был. Клара была последней и тоже очень больной, чуть что хлопалась в обморок и страдала редким в наше время нервным расстройством – емюрячеством: время от времени, особенно во время ущербного месяца она впадала в возбужденное состояние, во время которого несла всякую чушь, а иногда и вовсе впадала в буйство, так что односельчане ее боялись и предпочитали держаться от больной женщины подальше, считалось, что такие женщины могут навести порчу или напророчить плохое. Если, конечно, сильно на кого-нибудь обидится.

По дороге, как и ожидалось, Клара беспрерывно болтала, потом, слава богу, на некоторое время отключилась, заснула, затем, когда к вечеру машина уже подъезжала к городу, заявила, что устала, в пригород к знакомым не хочет ехать, а поедет вместе с Анной к ее дочерям. «Этого только мне не хватало», - подумала Анна, но не бросать же припадочную женщину одну в городе, когда на дворе уже почти ночь, туман такой густой, что не видно через улицу, скрепя сердце, пришлось тащить ее с собой. 

Обе девочки были дома, ждали мать с ужином. Потом за старшей пришел ее парень, уже почти жених, и молодые ускакали в кино. Уже выходя, дочь крикнула, что раз уж у них еще и гостья, то ночевать она домой не придет. И была такова. Мать хоть и огорчилась от эгоизма дочери, но в глубине души была рада за нее, да и парень ее женщине понравился. А вот младшая ей не понравилась – осунувшаяся, как после тяжелой болезни, с тусклым взглядом, вялая, без настроения… Что случилось с ее живой, шустрой донельзя девочкой? Грешным делом в голову лезли разные нехорошие мысли. Анна всматривалась в дочь придирчивым взглядом, однако попридержала себя и не стала расспрашивать ее при посторонней болтливой женщине. Тем более что сразу заметила, что та, не скрываясь, не отрывает любопытного взгляда от девушки. Завтра же, когда эта несносная женщина уберется отсюда, припру ее к стенке, думала она, укладываясь спать. 

Глубокой ночью Анну разбудил страшный грохот, после которого раздался истошный вопль. Дочь тоже проснулась и, вскочив с кровати, включила свет. На полу корчилась в припадке их гостья, злобно глядя на склонившихся над ней Анну и ее дочь. 

- Отдай кольцо! Отдай обратно! Ты взяла мое кольцо! Не отдашь – в течение года умрешь, так и знай! – тыча пальцем в лицо испуганной девушке,  стала кричать непонятные слова. Но непонятны были они, видимо, одной Анне, дочь же, мертвенно побледнев, в ужасе смотрела на беснующуюся на полу женщину. Только под утро непрошенная гостья-хоносо успокоилась и забылась неспокойным сном, так и не дав уснуть испуганным буйным припадком  хозяйкам. 

Утром Клара рассказала, что к ней ночью во сне явилась знаменитая удаганка, чей арангас-могильный лабаз покоился в их наслеге, и потребовала вернуть ей ее вещи,  взятые эти летом с ее могилы, а именно старинное якутское кольцо из желтого якутского золота и еще что-то из утвари. А взяла их, по всей видимости, ее, Анны, дочь, которая ни дня не проживет, чтобы не совершить какой-нибудь проступок. Емюрячка была чрезвычайно недовольна, что невольно стала «переводчицей» страшной удаганки, и, ворча, удалилась восвояси. А между Анной и дочерью состоялся тяжелый разговор, в ходе которого выяснилось, что действительно они с одним одноклассником во время похода в лес после выпускного залезли в арангас шаманки и взяли эти вещи. Кольцо дома осталось, в ящике комода, она и не думала, что оно золотое. А чайник тот парень взял, куда дел, она не знает, может, выкинул куда-то. 

Вот беда-то, хорошо хоть кольцо не потеряно, надо его обратно положить, вот пусть сама и положит туда, подумала Анна, ей было жаль дочь, но в то же  время брала злость: как можно быть такой глупой? 

После того как кольцо шаманки было возвращено на место, девушке постепенно вернулись силы и здоровье.