Они иногда мстят…

Алкоголь убивает их в разы чаще, чем другие народы, ломает судьбы, делает несчастными целые семьи… Причина этого явления, по мнению ученых, кроется в том, что за тысячелетия проживания на Крайнем Севере у аборигенов сформировался белково-липидный тип питания (много мяса и жира в рационе), что с одной стороны вроде хорошо: быстрое заживление ран, лучшая реакция на антибиотики, устойчивость к онкологическим заболеваниям; с другой – отсутствие в рационе питания углеводов приводит к быстрому возникновению алкогольной зависимости. 

Женщины же, независимо от национальности, чаще всего пьют на почве неудач в личной жизни, от несчастной любви…  

* * *

Возле магазина задолго до того, как настанет час Икс, то есть начнут торговать винно-водочными изделиями, уже начала собираться толпа. Среди них были не только закоренелые алкаши, но и много таких, которых пагубная страсть к «дурной веселящей воде» только стала затягивать. Аграфена Ивановна, выглянув окно, плюнула в сердцах: в толпе страждущих увидела, кроме двоих дальних родственников, еще и дочь своей хорошей знакомой. А ведь молодая женщина имела двоих маленьких детей, один из них вообще был грудной. Слава богу, что в их семье никто не пьет, сама она и сроду не выпила больше одной рюмочки чуть больше наперстка, глава семьи, ее муж, может выпить по случаю праздника немного водки, так сказать, для веселья, но не более. Сыновья, видя такой положительный пример родителей и дедушек с бабушками, тоже были равнодушны к алкоголю. Потому и жили в их северном поселке зажиточней всех. Дети все, кто очно, кто заочно, получили высшее образование, часть из них жила рядом, а две дочери, старшая и младшая, жили в столице, имели с помощью родителей хорошие квартиры в новых домах. Аграфена Ивановна не скрывала гордости за свою семью, детей и – что уж греха таить! – осуждала пьющих односельчан как за глаза, так и в глаза. Однажды, увидев в клубе выпившую племянницу, прилюдно стала ее хаять, не забыв и про ее спившегося и замерзшего на улице отца. Племянница (дочь ее двоюродной сестры) тогда ничего не сказала, но через несколько дней специально подкараулила возле дома и стала кричать что-то совсем уж несусветное: мол, сильно-то не гордись, смотри лучше за своей любимой дочерью… А в конце вообще ни к селу ни к городу приплела якутскую пословицу, смысл которой сводился к следующему: как бы от обиженного не получить сполна. 

Женщина не обратила бы особого внимания на слова племянницы, списав все на зависть, если бы все это не было высказано с такой обидой, со слезами на глазах и с чувством собственной правоты. Последнее особенно насторожило пожилую женщину. А ведь она и сама в свою последнюю поездку в город (это было года два назад, часто ездить не получалось) почуяла материнским сердцем, что не все ладно у Алены, старшей дочери.

После развода с мужем прошло три года, а она все не может прийти в себя, все надеется на возвращение блудного мужа, появились какие-то подозрительные подруги, все как одна одинокие или разведенные, все ушлые, так и стреляют подведенными глазками. Одну из них, перекрашенную в блондинку, хотелось просто взять за волосы и выкинуть вон. Судя по разговорам, женщина эта питала страсть к восточным мужчинам, коих из ближнего зарубежья в последнее время развелось видимо-невидимо, имела ребенка от одного такого «джигита», отец которого, видимо, давно отбыл в другие края. Аграфене Ивановне не хотелось, чтобы ее любимая дочь вторично сделала неправильный выбор, ведь и первого ее мужа-сахаляра они приняли с неохотой и, как показала жизнь, были правы. Еще тот был гулена, в конце концов ушел от Алены к другой женщине. 

Она позвонила младшей дочери и без обиняков и дальних подходов спросила: не пьет ли Алена? Мол, такие слухи дошли до их далекого северного поселка. После некоторого замешательства Ниночка была вынуждена сознаться, что да, Алену часто можно увидеть нетрезвой, однако любые попытки вмешательства в свою жизнь старшая сестра  пресекает, а в последнее время даже не открывает ей дверь. 

* * *

Поначалу в ход пошли уговоры, нотации, а затем и лечение – сначала в наркологии, потом и у народных целителей. Не помогло, Алена срывалась и снова пила, теперь уже, так сказать, по-черному и вскоре из эффектной модницы превратилась в неопрятного вида женщину неопределенного возраста. Сначала ушли друзья и подруги – кому нужны чужие проблемы в наше время? Родные бились, пока не слегла с инфарктом и не померла «последняя из могикан» - мать, которая до конца не верила, что все потеряно. После кончины матери наступило полное одиночество. Если, конечно, не считать местных бичей и бичих, которые, как мухи на мед, слетаются к пьющим одиночкам. Детей, конечно, родня забрала к себе, зачем им видеть такую мать?

Естественно, после этого женщина сорвалась с катушек, несчастная ее жизнь стремительно покатилась с горки. И в один несчастный день собутыльники не достучались до нее, кто-то более сообразительный позвонил в полицию…Бедная женщина висела в комнате сына. Кто будет жить в такой квартире? Родственники ее быстро продали. 

Далее пойдет самое удивительное. Покупателем квартиры, которая в спешке продавалась совсем дешево, оказался ни кто иной, как бывший муж Алены. Жить он там не собирался, просто решил, сделав косметический ремонт, сдавать ее студентам или гастарбайтерам. Такой контингент интересует только цена дешевая. Год-два бизнес, скажем так, процветал, все было вроде тихо, во всяком случае, никто не жаловался. Далее жадность взяла свое, и хозяин поднял цену на комнаты. Желающих снять стало меньше, иногда та или иная комната подолгу пустовали. Приезжим из дальних мест пришлось отказать по одной причине: нанимали двое, а жили черт знает сколько. 

Как-то в начале осени квартира пустовала, любвеобильный хозяин решил использовать ее как место встреч со своими любовницами. Тем более что жена с детьми уехали на все лето в деревню. 

* * *

Так получилось, что одна из его пассий, которую он пригласил в эту квартиру, оказалась женщиной несвободной, и к ночи, вызвав такси, она уехала домой. Мужчина остался один. После ухода женщины он с чувством исполненного долга крепко заснул. Среди ночи его разбудил какой-то шум – как будто упала опрокинутая табуретка. Сначала подумал, что, наверное, шумят соседи, но стук повторился, и он шел из комнаты сына. Было темно, как это бывает в ненастную осеннюю ночь. Свет почему-то не включался. Идя на ощупь, мужчина открыл дверь в комнату… И услышал страшный крик (только потом понял, что это был его собственный крик): в белеющем проеме окна висела, покачиваясь, женщина. Все еще крича, мужчина попятился назад, ему показалось, что самоубийца узнала его и злобно оскалилась в его сторону… Он не помнит, сколько времени продолжалось наваждение, наконец задом открыл двери и выпал в коридор. Видимо, потеряв сознание… 

По слухам, квартира по-прежнему сдается…