Преданья о шаманах

Малолетний шаман и прячущийся абаасы

В позапрошлом веке в Мюрюнском наслеге теперешнего Усть-Алданского улуса в местности Аччыгый Эбэ жил с родителями мальчик по имени Ба5ырыынньа. Ему было девять лет, когда однажды родители, приготовив ему дрова на затопку и сено для коров, уехали на три дня погостить к родственникам. Мальчик остался один за хозяина. Два первых дня прошли спокойно, без происшествий. На третий день, ближе к вечеру, когда мальчик уже лежал в постели, вдруг во дворе раздался цокот лошадиных копыт и чей-то громкий голос: «Наконец-то нашел! Целых девять лет искал, и вот здесь, оказывается, находится!». Ба5ырыынньа сильно испугался: его прошиб пот, руки-ноги задрожали, зуб на зуб не попадал. И вдруг, впав в состояние транса, начал камлать, как шаман. И это продолжалось до рассвета. Утром успокоился и не придал большого значения происшедшему, подумал, что, видимо, от испуга немного приболел. Приехавшим родителям ничего не сказал. Они долгое время даже не догадывались, что их малолетний сын уже является сильным шаманом, пока за ним не стали приходить, приезжать люди с просьбой покамлать. 

Однажды тяжело заболела дочь Намского головы, девица на выданье. Родители что только ни делали: и священнослужителей привозили, чтобы те сотворили молитвы, и мало-мальски известных шаманов просили покамлать – ничего не помогало. Бедняжка таяла не по дням и вскоре совсем слегла. «Видать, останемся без дочери», – опечалились родители. Тут кто-то им сказал, что в в местности Аччыгый Эбэ живет сильный шаман, который может им помочь. Недолго думая, отправили туда старшего сына, чтобы он привез великого старца. Через три дня молодой мужчина приезжает и находит юрту шамана. Однако, к своему великому удивлению и разочарованию, вместо великого старца видит маленького мальчика, одетого в облезлую шубейку из шкуры теленка и в такие же штаны. Он, сидя на маленьком стульчике возле камелька, играл деревянными коровками и лошадками. «И это великий шаман?! – подумал про себя сын намского головы. – Чем может помочь такой малыш нам? И одежонка-то на нем ветхая, не доедет в такую даль...». Но вечером за ужином все-таки высказал, зачем приехал к ним. И услышал в ответ категорический отказ, мальчик сказал, что у него, мол, одежда не для дальней дороги, а самое главное, ему все равно не дадут то, что он попросит. 

«Насчет одежды не сомневайся, закутаю в свои шкуры, довезу целым и невредимым, к тому же мы люди не бедные, дадим все, что попросишь», – ответил сын головы, начинающий терять терпение от того, что приходится унижаться перед таким маленьким мальчиком. Наконец Ба5ырыынньа согласился: богатый гость обещал ему, если сестра выздоровеет, отлить ему игрушечные лошадки из чистого золота. 

Чуть рассвело, тронулись в путь: ехать предстояло долгих три дня. Маленького шамана закутали в шкуры и положили на сани. За полдня проехали всего ничего, лошади плелись еле-еле, настолько тяжелым оказался щупленький мальчик. Под вечер Ба5ырыынньа велел развязать его и сказал, что если они и дальше так будут ехать, то он совсем замерзнет, лучше он пойдет дальше своим ходом. Делать нечего, мужчина оставил его посреди дороги в одной телячьей шубейке среди густого тумана и уехал. Через три дня, приехав в родное подворье, остановился возле коновязи, чтобы привязать лошадей. Он медлил, поскольку не хотел огорчать родных дурной вестью. И вдруг высокий мальчишеский голос сказал ему: «Ычча-а, долго будем стоять?» – это был неизвестно откуда взявшийся Ба5ырыынньа. Сын головы от испуга чуть не упал.

В ту же ночь началось камлание, на которое, услышав весть о прибытии из другого улуса сильного шамана, собрались и стар и млад. Еще до камлания мальчик услышал, как одна богато одетая пожилая женщина сказала о нем: «Какой неказистый и маленький этот знаменитый шаман Борогонского улуса!». Не успели люди что-то сказать в ответ, как вдруг на середину юрты, откуда ни возьмись, шваркнули чьи-то исподние штаны, и голос шамана сказал: «Тетушка, это, кажется, ваши штаны!». От стыда женщина поспешила уйти восвояси. 

Две ночи подряд камлал маленький шаман, но так ничего и не нашел, никакой пользы не принес. На третью велел хозяевам поставить за камельком каменный жернов, положить сена и принести самую грязную постель, в которой спал самый последний хамначчыт-слуга. «В эту ночь камлать не буду, все спите!» – сказал он вечером. И хозяева, и гости, и хамначчыты, не спавшие две ночи подряд, заснули тяжелым непробудным сном. А шаман улегся за печкой и, как бы превратившись в столетнего чахоточного старика, всю ночь надрывно кашлял и сморкался. В середине ночи видит шаман, на краю аласа показался человек, с ног до головы одетый в жеребячью шкуру. Он остановился сначала возле озера, послушал, потом возле ойбона (прорубь) постоял, послушал, затем подошел к дверям и очень долго слушал, наконец, вошел в дом и сразу направился в сторону хаппахчы (отсек в юрте для девушки), где спала больная дочь головы. Тут Ба5ырыынньа выскакивает из-за камелька и набрасывается на абаасы в жеребячьей шкуре. Между ними происходит ожесточенная борьба. А потом тишина, и в этой тишине раздается звук, как будто кто-то грызет кость. Все от испуга просыпаются, разжигают потухший камелек. Шаман выходит, садится и начинает камлать до рассвета.

Утром говорит притихшему и напуганному хозяину:

– У тебя был родной брат, к которому ты при жизни относился не по-человечески, держал вместе с хамначчитами в черной избе, плохо кормил, одевал только в жеребячьи шкуры. Он после смерти превратился в ер-абааасы и решил забрать на тот свет твою любимую дочь, чтобы отомстить тебе. Когда приезжал шаман, он ловко прятался, потому никто не мог с ним справиться. Я обманом заманил его сюда и сделал так, чтобы он больше не беспокоил вас. Твоя дочь скоро поправится, через три месяца встанет, через шесть будет помогать по хозяйству, через девять станет, как раньше, здоровой.

Обрадованный голова тут же позвал искусного мастера, чтобы тот отлил для мальчика золотые игрушки. Кроме того, подарил ему коров с телятами, кобылиц с жеребятами, хороших коней на обратную дорогу, не считая других подарков и теплой одежды. Так малолетний шаман оказался сильнее и хитрее других и победил прячущегося абаасы. 

Крепкий орешек

Другой борогонский шаман по имени Муочай проживал в Курбусахском наслеге, в местности О5о мэнэтэ (Родинка ребенка) примерно в то же время. Он был из очень бедного рода, детей не имел. Некоторые богачи пренебрежительно относились к нему. Один из таких, князь одного из наслегов, однажды вызвал его и, сказав, что он только строит из себя шамана и обманывает всех, приказал своим хамначчитам выпороть его толстыми палками. Хамначчиты, боясь шамана, только делали вид, что порют, на самом деле ударяя палкой землю. Закончив порку, князь с издевкой молвил, мол, если ты шаман, то покажи свои чары! Муочай попросил в таком случае заколоть быка. Князь велел привести скотину и сделать так, как просит Муочай: быка закололи, отрезали ноги до колен, голову до горла подрезали, внутренности не тронули. Вдруг бык вскочил на отрубленные ноги и, брызгая во все стороны кровью, погнался за оторопевшим от неожиданности князьком. Тот в испуге взмолился: «Хватит, хватит!». С тех пор надменный князь, по слухам, не трогал шамана.

Муочай дожил до глубокой старости и иногда говорил, что чары чарами, но людей, которые имеют от рождения прочную судьбу, не одолеть никакому шаману. Однажды его вызвали в другой улус. Пока приехавший шаман, сидя на почетном месте, ужинал, в гости к хозяйке зашла женщина привлекательной внешности. И старец подслушал их разговор. Гостья довольно пренебрежительно отозвалась о его внешности: мол, знаменитый шаман Борогонского улуса до чего же, оказывается, неказист, смотреть и то тошно. Шаман, сильно обиженный этим высказыванием, ночью пошел по следам, но не смог войти. Тогда он превратился в паука и залез до утра в мусорную кучу. Утром рано вышла женщина-хамначчитка и присела по маленькому над кучей, а шаман, спрятавшись в складках ее платья, вошел в юрту. На правой стороне юрты, за занавеской, спала с мужем та женщина-насмешница, рядом с ними в колыбельке – семимесячный ребенок. Муочай берет берестяной эмэгэт-оберег ребенка и тотчас же его проглатывает. Ребенок тут же заходится в страшном крике. Между тем шаман возвращается на место и как ни в чем не бывало выходит к завтраку. Проглоченный эмэгэт не дает ему покоя, просится наружу, крутит, режет желудок. Вечером за ним приезжает на коне отец того мальчика и слезно умоляет поехать с ним помочь ребенку. Муочай, приехавший в ту юрту, для виду что-то пробормотав, тут же с великим облегчением выплевывает эмэгэт, который и так бы сам скоро вышел. Видимо, этот ребенок с прочно сделанной судьбой оказался крепким орешком даже для шамана. Радостные хозяева щедро одарили спасителя, с тем он и уехал от них. 

* Фрагменты из книги «Якутские шаманы», авторизованный перевод Я. П.