Репетиция жизни

Есть работа в силовых структурах, но с нее ты можешь легко вылететь, не сдав нормативы и не дотянув до заслуженной пенсии, которая в разы отличается от обычной. На пенсию по состоянию здоровья – и прощай, выслуга лет. 

Есть мужчина рядом – уже не первый год живут вместе. Но Татьяна хорошо понимает: никаких перспектив на будущее у нее с ним нет. Сева – хороший, ласковый, работяга. Жалеет ее – а может, и любит по-своему? И иногда Татьяна даже обманываться рада: все хорошо, есть для кого печь вкусные  пироги по воскресеньям да квасить капусту на зиму, убирать дом до блеска и отглаживать рубашки. С работы – домой лететь, как на крыльях… Готовить ужин, смотреть перед сном вдвоем телевизор, а потом заснуть, уткнувшись ему в плечо и вдыхать уже ставший привычным и родным запах… 

* * *

И только когда отпуск у Севы случается, уезжает он на родину – здесь, в Якутске,  работает по контракту, зарабатывает деньги. За пять лет совместной жизни ни разочка они вместе отпуск не провели. А на родине его ждет семья, жена и любимая дочурка. 

И тогда Татьяна переезжает в свою квартиру, в которой уже лет пять никак не может доделать ремонт: да и что говорить, если все эти пять лет она живет с Сережей на съемной квартире, которую снимает для него организация, а в своем доме появляется, когда Сева уезжает домой в отпуск. 

Вроде все есть, но как-то не по-настоящему. Как будто не жизнь, а всего лишь репетиция жизни, которая обязательно наступит и уж где все точно будет по-настоящему.  Такой вот псевдобрак. И в любой момент может закончиться – надоест ему мотаться между странами, и однажды Сева просто не вернется из отпуска. Заработает на квартиру, машину, учебу для дочки – и захочет жить постоянно со своей семьей. Настоящей семьей.

* * *

Вот и сейчас он улетел в отпуск. Последние недели ходил радостный, в ожидании встречи с родными и друзьями. Он даже не стеснялся этой радости: перебирал гостинцы и считал дни до отлета. Симпатичная шапка из соболя  на зиму для жены и угги для дочки. А Татьяна упаковывала в вощеную бумагу копченую рыбу и прочие якутские деликатесы. В Белоруссии они, конечно, есть, но таких – днем с огнем не сыщешь. 

В прихожей ее квартиры стоят сумки с вещами. Вот уже три дня у нее не доходят руки распаковать их. Вот уже три дня Татьяна как сомнамбула ходит из комнаты в комнату: везде запустение, сырость и нежилой дух. У нее тоже отпуск, но радости он не доставляет: после выплаты кредитов и оплаты за квартиру, в которой она не живет,  останется ровно на то, чтобы просуществовать два месяца. И оплатить очередной кредит.  О том, чтобы слетать куда-то – и речь не идет. 

* * *

Чашка крепкого чая и вазочка с сушками. Сходить бы в магазин, купить продуктов, взяться за дела, привести квартиру в порядок… Комнату с когда-то начатым, но так и не законченным ремонтом можно закрыть. Вега, любимая собака, будет жить в своей комнате. Когда-то она устроила ей со щенками комнату – вроде временно, а оказалось – навсегда. Если открыть окно – она может самостоятельно ходить гулять. Просто выпрыгивает в окно и запрыгивает назад. 

Татьяна сидела на кухне, сдвинув очки на лоб и сосредоточенно грызя карандаш. Перед ней лежал листок бумаги, куда она вписывала список дел. Пока что он был коротким: продукты, уборка, оплатить кредит и коммуналку. Хоть никто и не живет в квартире большую часть года, но коммуналка-то капает. 

И деньги – деньги всегда тают очень быстро. Почти все съедают кредиты. На что она их брала? Зачем? В последнее время Татьяна ловит себя на том, что  стала очень раздражена. Она неохотно общается с людьми, особенно с теми, с кем у нее есть какие-то трудности в отношениях. Из-за того, что она постоянно раздражена, контакты с окружающими портятся. А в идеале  Татьяна  вообще сводит общение к минимуму. Даже с мамой… Но мама – это отдельная и больная тема. 

* * *

Ее отчаянная попытка контролировать расходы и экономить на всем вводят в недоумение ее подруг. Тех, что еще остались и в состоянии мириться с ее нерегулируемыми вспышками агрессии, сменяющимися плаксивостью. «Господи, Танька, куда ты зарплату-то деваешь? У меня в три раза меньше, и ничего – как-то выкручиваюсь, и тоже кредит плачу, и даже чуть-чуть откладываю… А у меня же двое детей, сама знаешь, и муж, который то работает, то нет», - говорит Зойка, которая с детства была ее задушевной подружкой. А Татьяна слушала ее, но в словах слышала совсем другое: «Куда ты деваешь деньги, на что берешь кредиты, если и тратить-то не на кого – мужа нет, детей нет, а собака не в счет...» - вот что слышала она в словах подруги. 

Когда-то Таня была очень компанейской. Душа компании – всегда приветливая, улыбающаяся, могла и анекдотов потравить, и выслушать, и посочувствовать. Люди тянулись  к ней, к ее теплу. Но когда кредиты заполонили ее жизнь -  она начала избегать компаний, ведь сейчас большинство встреч выливается в совместную трату денег. Если раньше люди чаще встречались дома и было достаточно немного вина, чая или кофе с печеньем, то сейчас обязательно идти в кафе, ресторан, клуб… А она - человек, который не может себе этого позволить, и у нее нет выхода: она стала мастером обмана и отговорок. Но сказать просто «у меня нет денег» она не может. 

* * *

Была у Татьяны мечта. Ребенок. Господи, как она мечтала о ребенке! После того, как в юности мать заставила ее сделать аборт… Сколько потом она себя за это ругала! Как ненавидела мать! Учебу-то она закончила, работу нашла и даже замуж вышла. Ненадолго. Потому что какому мужику нужна баба-пустоцвет? Не смогла она забеременеть. И никакое лечение не помогло. Что-то после аборта пошло не так в организме, и стала Татьяна бесплодной.  

* * *

Такой же бесплодной и пустой казалась ей сейчас вся ее дальнейшая жизнь. Зачем она живет, для чего? Мамаша ее успокаивает: мол, это кризис среднего возраста, анализ того, что было – это пройдет. Все через это проходили. Но Татьяна-то знает, что ее беспокоит последние годы. Отчего так сильно она изменилась? Из цветущей хохотушки-пышечки стала превращаться в неулыбчивую тетку со сжатыми плотно губами. С Севой вот она может быть другой, прежней: и смеется, сверкая зубами и ямочками на щеках, и прихорашивается каждое утро, чтобы быть красивой. Но с другими она этого не делает. Не видит в этом смысла. И все чаще ловит себя на мыслях злых и нехороших. 

«Как я устала», - думает Татьяна. Чай давно остыл, а листок бумаги уже заполнен буквами и цифрами. Рядом с калькулятором в пепельнице дымится сигарета – курит она тоже только тогда, когда нет Севы рядом. Шевеля губами, Татьяна снова и снова перечитывает и пересчитывает столбики цифр на бумажке. И снова львиная доля отпускных уходит на кредиты…

* * *

Она прекрасно помнила тот день, когда взяла первый кредит. Надоели ей пьяные концерты матери, ее истерики и выкрутасы. Это сейчас она не пьет, выглядит свежей и холеной, не забывает заглядывать в салон на укладку и к маникюрше. Ходит в библиотеку и встречается с людьми. Концерты, филармония, театр.  Но тогда…

- Убирайся отсюда, гадина несчастная! Пошла вон, говорю, из моего дома!

Сколько таких ночей Татьяна провела у подружек? Не счесть. Она помнит, как плакала тихонько в подушку, сжимая зубы, а потом, совершенно не выспавшаяся, шла на работу. Такие «концерты» могли случаться то раз в месяц, то трижды в неделю. А чтобы снять квартирку, даже самую плохонькую, нужно было заплатить вперед как минимум за три месяца. Вот он – первый чертов кредит… 

А потом – понеслось. Правду говорят, что кредиты – это как болезнь. Огромная долговая яма. Платишь, платишь – а конца-краю нет. Берешь один  большой кредит, закрываешь мелкие, и снова платишь – с огромными процентами. 

И квартиру свою она купила в кредит. В деревянном доме в самом удаленном районе города – продать ее не удастся. Относительно благоустроенная – потому что с водой постоянные перебои. Не квартира – сущее наказание. Но кредит-то платить нужно! 

* * *

Дослужить до пенсии. Выставить квартиру на продажу и уехать к родственникам в Краснодар. Рано или поздно квартиру продадут. Но вот от кредитов не убежать. Нужно просто остановиться – и день, когда она внесет последний платеж, будет самым счастливым в ее жизни.