Случай в сайылыке*

Причем почти каждый наслег имел собственного шамана. Их с великим почтением называли – Старец. И необязательно великий шаман был преклонного возраста, иногда шаманами становились даже дети чуть старше девяти-десяти лет. Некоторые шаманы, по слухам, не успокаивались даже после смерти. Люди, наделенные от природы особой чувствительностью – якуты называют их: люди с открытой плотью – могли слышать зловещий гул их бубнов. Тогда обычно по наслегу прокатывалась горестная молва: видать, в скором времени какому-нибудь человеку с непрочной судьбой суждено сойти в могилу... Могилу, где был захоронен шаман, старались обходить стороной. Мимо этих мест каждый проезжающий или пеший проходил, замирая от ужаса. А хоронили шаманов далеко в дремучем лесу, чтобы никто не мог после смерти ненароком помешать их спокойствию. Причем хоронили вечером после захода солнца или ночью, с особой тщательностью соблюдая сложный ритуал погребения высокочтимого Старца и выполняя все условия, сказанные самим шаманом. Не выполнишь его условия – самим же будет худо.
В советское время шаманизм подвергся жесткой критике и остракизму со стороны новых властей. По их мнению, все без исключения шаманы являлись шарлатанами, и с ними нужно было бороться. И даже сажать в тюрьмы. Поэтому многие, боясь расправы, вынуждены были бросить свое занятие и жить обычной жизнью. Хотя, конечно, были и те, которые тайком пользовались своими способностями. Чаще всего по просьбе односельчан. Имена этих людей и поныне на слуху. Якутские шаманы, без сомнения, могли многое, что не подвластно обычному человеку, и их феномен, думаю, до сих пор не разгадан. К началу 21 века шаманов практически не осталось, по всей России их насчитывается не более 7-10 человек. Недавно, в начале зимы, ушел из жизни большой эвенкийский шаман из Нерюнгри – Савей. И в этот день (все, наверное, помнят) вдруг после заморозков выпал настоящий проливной, почти летний дождь – так природа оплакивала его смерть. Сейчас, в наше время, все кому не лень могут называться шаманом или шаманкой (хотя у якутов женщин-шаманок обычно называли удаганками). Одна молодая девушка-модель – видимо, с целью привлечь к своей персоне внимание - даже позиционирует себя так: современная шаманка - и везде фотографируется с бубном. Хотя, конечно же, никакого отношения к ним не имеет. А это ведь большой грех, поскольку, чтобы стать шаманом, необходимо пройти особый, довольно сложный ритуал – так называемое «эттэтии». Кроме этого, специально обученные люди должны сшить шаманский наряд и изготовить бубен. Это тоже не каждый умеет. И вообще, это ведь не игрушки – играть в шамана или в удаганку. Просто вдруг, ни с того ни с сего, взять бубен и заявить во весь мир: мол, здравствуйте, я ваша тетя, в смысле шаманка! Думается, что это чревато последствиями. Даже играть в театре или в кино роль шамана, на мой взгляд, непросто. Никто не должен надевать после смерти шамана его одежду, пользоваться его атрибутами. Наши предки старались без всякой нужды не произносить даже имя шамана, заменяя его другими словами: Огонньор (старик) или Кырдьа5ас (старый). Говорили обычно шепотом, вполголоса.

В последней «Битве экстрасенсов» одна из так называемых экстрасенсов также позиционирует себя в качестве городской шаманки. Вероятно, это последнее ноу-хау от ТНТ: оказывается, шаманы делятся на городские или деревенские! И вообще, из истории известно, что шаманизм как явление на территории России был у коренных народов Сибири и Севера – якутов, камчадалов, бурятов, эвенков, чукчей... А тут размалеванная, как балаганное чучело, с манерным пронзительным голоском женщина, неумело играющая роль городской сумасшедшей, на шаманку она вообще, как говорится, никаким боком не тянет, скорей какая-то пародия на нее. Ну это, так сказать, просто к слову...А теперь история, которая произошла в одном сайылыке в 50-х годах прошлого века.

Хорошо детворе летом в сайылыке! Купайся в озере, загорай, броди в лесу. Взрослые с раннего утра до позднего вечера заняты на сенокосе – в самом разгаре деревенская страда. В сайылыке за старшую остается старенькая Маайа, ей скоро исполнится девяносто лет, она такая древняя – родилась еще до революции. Наверное, поэтому она такая суеверная, от нее только и слышишь такие слова: «аньыы»*, «ойуун»*, «сэт»*... Она почему-то запрещает ходить в ближний лес, что по левую сторону от сайылыка. По слухам, где-то в этой стороне похоронен шаман, когда-то живший в этих местах. Даже теперь некоторые взрослые боятся всуе произносить его имя, а осторожно говорят: Кырдьагас (старый). По правде говоря, дети не верят, что существуют абаасы, ведь им в школе все время твердят, что шаманы обманывали народ в целях наживы, пользуясь всеобщей неграмотностью, а абаасы* –их прислужники. Так им говорили пионервожатая Анчык и учитель истории Петр Егорович. Верит во всю эту бредятину только Маайыска, внучка старухи Маайы. Иногда девочки, усевшись где-нибудь в сторонке, о чем-то тихонько разговаривают. 

 
В один погожий летний денек старший из детей, Кешка, подговорил мальчиков исследовать запрещенный лесок и доказать девчонкам, что никаких абаасы нет. Мальчики с радостью согласились. Они обманули девчонок, что идут на озеро, а сами, уйдя на порядочное расстояние, свернули к лесу. Целый день они бродили по древнему лесу, гоняли бурундуков, пугали белок. Первым дерево шамана обнаружил Сеня. Наверху что-то виднелось. Кешка, недолго думая, полез на сосну. Мальчики, затаив дыхание, стояли внизу и ждали. Наконец вожак спустился, держа что-то в руках. «Смотрите, что у меня?! – воскликнул он. – Что, испугались? Если мы заявимся с пустыми руками, девчонки не поверят, что мы нашли могилу шамана, так что попугаем их и принесем обратно. Здорово я придумал, правда?» Кешка держал в руках человеческий череп. Мальчишки с восторженным ужасом смотрели на своего вожака, и никто не стал перечить. Голову несли по очереди, потом решили поиграть ею в футбол, получилось просто здорово!

Вскоре показался сайылык, вкусно запахло жареными оладьями и мясом. Проголодавшиеся дети, спрятав голову в кустах, со всех ног побежали домой. Пугать девчонок не получилось, так как, оказывается, заболела Маайыска, ее срочно отвезли в село, в больницу. Мальчики перепрятали голову в надежное место и до поры до времени забыли о ней. Кешку и других мальчиков взяли сгребать сено – надо было торопиться: по радио предупредили о надвигающихся дождях.

Однажды девочки пошли в лес за хворостом, старуха Маайа осталась одна. Было послеобеденное время. Она присела в тенечке отдохнуть и нечаянно вздремнула. Очнулась от шарканья чьих-то шагов и увидела прямо перед собой древнего старика в старинной одежде, который, выпучив желтые, как у совы, глаза и грозно сдвинув брови, смотрел на нее. Она хотела позвать кого-нибудь, но язык словно прилип к гортани, сидела, беззвучно открыв рот, как рыба, вытащенная на берег. На ее счастье вскоре послышались детские голоса и смех – это вернулись девочки. Старик сразу исчез, как будто растаял в воздухе. Вечером взрослые обнаружили, что с бабушкой творится что-то неладное, она без конца твердила, что, видимо, пришло время помирать, а что случилось, не говорила. Мальчики поняли, что о голове шамана пока лучше помалкивать. А о том, что надо бы отнести ее туда, откуда взяли, никому и в голову не пришло.

 
Между тем погода стала портиться, набежали темные грозовые тучи, поднялся ветер, который становился все сильнее и сильнее. «Как бы не разметало наши труды! – с такими словами мужчины побежали на покос спасать сено. В сайылыке остались женщины и дети. «За какие черные грехи попутала нечистая сила, чувствую, что Старец приходил неспроста! – запричитала Маайа. – Признавайтесь, вы нарушили обещание, ходили в лес?!» Это уже было обращено к испуганным детям. Вдруг совсем близко страшно загрохотал гром, засверкали молнии. Дети и взрослые, собравшись в одном доме, испуганно жались друг к другу. Самый младший мальчик, Уйбанчик, не выдержал и заплакал: «Это все Кешка виноват, я не виноват, это он голову шамана взял и принес сюда!» Так тайное стало явным. Запираться не было смысла, пришлось обо всем рассказать. Тут как раз подоспели мужчины. По совету одного из них, хромого Федора, который помаленьку знахарствовал и имел таким образом некоторое отношение к шаманам, укрыться от грозы решили в старом амбаре без окон. Побежали туда и закрылись на засов. Федор усадил всех по кругу. Мужчины плотно сели, образовав внешний круг, затем уселись женщины и девочки, в середине – мальчики-виновники. Гром, не переставая ни на минуту, грохотал почти всю ночь, и все отчетливо слышали в страшном грохоте грома рокот шаманского бубна, сопровождаемый истерическими стенаниями и проклятьями шамана. От сильных порывов ветра казалось, что стены амбара вот-вот рухнут, и все снесет в щепки. А их унесет в бездну. Несчастные, испуганные люди, сцепив руки, просидели в таком положении ночь. И только под утро все затихло. Утомленные люди еще долго боялись выходить на свет. Наконец очнулись и вышли во двор, в котором, казалось, пронесся невиданной силы ураган: стекла изб были разбиты вдребезги, все раскидано, плетень валяется, коновязь разломана пополам. Не откладывая дела в долгий ящик, отправились относить голову шамана на прежнее место. Испуганные мальчики шли впереди. После этого жители сайылыка в спешном порядке выехали в деревню. К счастью, вроде все обошлось, если не считать, что старуха Маайа померла той же осенью.



* Сайылык – летник.
* Аньыы – грех.
* Ойуун – шаман.
* Сэт – возмездие.