Тещина комната

Ведь случись что, и помочь-то некому. Правда, в деревне своей Катерина, прожив тут без малого тридцать лет, всех знала, со всеми была в хороших отношениях. Лучшие годы, молодость, в общем, почти вся жизнь прошла здесь. Совсем молодой девушкой  после окончания педучилища она приехала в это село, здесь встретила свою судьбу в лице молодого учителя физкультуры, вместе с ним вырастила троих детей. 

Дети все выучились, обзавелись собственными семьями. Двое из них, дочь и младший сын, остались работать в столице республики, старшего сына после университета отправили работать в один из промышленных районов. В родное село,  расположенное в одном из заречных улусов, в родительский дом никто из них не вернулся. А ведь года четыре тому назад муж вдруг загорелся идеей строительства нового дома, ему все казалось, что старый стал тесноват, и обязательно нужно ставить новый дом, пока, мол, руки-ноги еще работают, сила есть. Все мечтал, что когда-нибудь кто-то из детей непременно захочет вернуться в родные края, и вот тогда этот новый дом и пригодится. И действительно, дом получился на загляденье, красавец, а не дом! С просторными, пахнущими свежей древесиной комнатами, с большими стеклопакетами, в два этажа, полностью благоустроенный… Как говорится, живи – не хочу. Но жить не получилось. Муж Алексей скоропостижно скончался от обширного инфаркта. 

Помнится, еще тогда, когда они только затевали стройку, старик-сосед то ли от зависти, то ли еще от чего сказал: мол, не дело это – на старости лет строить новый дом, грех это! Алексей  в ответ усмехнулся и сказал, что строит не для себя, а для детей, все равно кто-нибудь да обязательно будет жить в этом новом доме, пустым не останется. У Катерины на глаза навертываются слезы, как только она вспоминает слова Алексея. Как не хотела она продавать дом, как надеялась, что после смерти отца к ней переедет кто-то из детей. Ей хотелось, чтобы приехала жить дочь, у которой уже подрастали двое мальчишек-погодков, и муж у нее родом из соседнего улуса, свой, деревенский парень. Что бы не жить в таком просторном новом доме?! Лес совсем рядом, речка, летом такая красота и раздолье, такой свежий воздух, ребятишки бы тут окрепли здоровьем, да и школа хорошая, кружки, секции спортивные – все бесплатно. Нет, мама, не приедем, сказали, а сами ютятся в однокомнатной КПД-шке. 

Скрепя сердце пришлось все продать, спасибо, что быстро купили, все-таки дом был очень хорош, не зря бедный муж старался, угробил на него здоровье. Брат помог, нашел на вырученные деньги хорошую двухкомнатную квартиру 112 серии, правда, почти в пригороде. Но ей-то какая разница теперь, все равно уже пенсионерка, вряд ли найдется подходящая работа. В первые дни после переезда в город в доме постоянно толклись родственники, что Катерина, в последние несколько лет жившая вдвоем с мужем, даже устала от такого количества гостей. Хотелось покоя и одиночества, возможно, в ней говорила обида на детей. Она дала понять сыну и дочери, что устала и хочет побыть одна. 

Те, конечно, согласились, у каждого была своя устоявшаяся жизнь, свои привычки, свой круг. Катерина с удивлением поняла, что сын и дочь не особо-то и общаются друг с другом. И это родные брат и сестра! А ведь в детстве были не разлей вода. Вот что город делает с людьми, с горечью подумала мать. Да и квартира ей почему-то не нравилась, Все вроде бы было хорошо: свежие обои, довольно дорогие, кажется, косметический ремонт, вид из окна приятный, на небольшой лесок, относительно тихий район, такие же тихие соседи за стеной – что еще надо? Но вот не лежала душа и к этому дому, и к этой квартире в частности. Даже днем казалось, что в комнате или на кухне кто-то невидимый наблюдает за ней, а ночью и вовсе становилось не по себе. Иногда Катерина, как и все пожилые люди, спавшая неглубоким сном, просыпалась от каких-то неясных шумов, еле слышных вздохов, ей чудилось, что она слышит чье-то кряхтенье и шаркающие шаги. Наверное, из соседней квартиры слышится, успокаивала себя женщина, но все равно боялась, стала ложиться, включив ночную лампу.  

ёПостепенно Катерина привыкала к своему городскому житью-бытью. Разложила вещи по шкафам, занялась хозяйством, по воскресеньям приезжали по очереди дети, иногда с ночевкой. Как-то раз, в пятницу, Катерина решила прибраться в кладовой, до которой все не доходили руки. Один раз только, еще по приезде, она заглядывала туда и ужаснулась царившему в ней бардаку: какие-то коробки, старые чемоданы, остов старой кровати…  Завтра суббота, приедет сын и все тяжелое вынесет на помойку, а пока разберу остальное, подумала женщина и, решительно распахнув дверь, стала вытаскивать по одной все эти коробки. Все это явно принадлежало прежним жильцам, почему-то не убравшим за собой всю эту рухлядь. 

В одной из коробок Катерина обнаружила старый-престарый, весь покрытый пылью альбом с фотографиями. Когда-то точно такой с плюшевой обивкой был у ее родителей. Почему фотографии-то не забрали, ведь это история семьи, родовое древо? Она перевернула несколько страниц. У одной из женщин на фотографии было очень запоминающееся лицо, как сказали бы знатоки: породистое, горбоносое, с густыми, красиво уложенными волосами, с пронзительным взглядом небольших и слишком близко посаженных глаз (вот эти близко посаженные глаза немного портили ее лицо). Однако, судя по горделиво вскинутому подбородку, женщина нисколько не сомневалась в собственной неотразимости и, скорее всего, пользовалась успехом у противоположного пола, так как всегда сидела в окружении бравых молодцов. Вскоре все более-менее подъемные коробки выстроились в ряд в прихожей, дожидаясь прихода Катерининого сына. А она сама так устала, что легла спать, толком не поужинав. 

И в середине ночи, как обычно, проснулась. Ее разбудил сначала шум подъехавшей машины, дверью которой громко хлопнули, женский голос что-то крикнул, по лестнице застучали каблуки, наконец, все затихло. Катерина закрыла глаза и вдруг явственно ощутила, что на нее кто-то смотрит. Она, как в детстве, закрылась с головой одеялом, но сразу стало душно, она рассердилась на себя: мол, что за глупости, встала, зажгла ночник и не заметила, как снова заснула. Ей приснилась та женщина, из старого, пыльного альбома, с породистым лицом. Она подошла к кровати Катерины и, близко наклонившись, погрозила ей пальцем и стала строго отчитывать: зачем мои вещи без спросу вытащила? Кто тебе разрешил?  

Катерина проснулась вся в поту и сразу стала ждать прихода сына, одна боялась даже приблизиться к кладовке. Сын пришел только после обеда и сразу стал таскать коробки на улицу. Затем стал очищать от хлама кладовку. 

- Ой, да тут, кажется, тещина комната была! – воскликнул парень. – Тут и кровать стояла, видишь - следы от ножек?  Надо все-все выбросить, а потом все заново покрасить, и будет хорошая кладовка, да, мама? 

Катерина ничего не отвечала сыну, она представила, вернее, она каким-то образом все поняла: здесь, в этом чулане без окон, без свежего воздуха долго лежала умирающая старая женщина. Сын и невестка уходили на работу, закрыв ее на замок, а она, бедняжка, так и лежала целыми днями, голодная и неприбранная, и некому было подать ей даже стакан простой воды. Вечером пришедшие с работы родственнички с руганью меняли ей белье и простыню, кое-как кормили кашкой и быстренько уходили, брезгливо скривив лица. Совершенно забыв при этом, что все: и эту квартиру, и мебель в ней – заработала она и что до болезни, приковавшей ее к постели, все держалось на ней. И только эта темная кладовка знает, как страдала душа этой гордой женщины.