Внучка великой удаганки

Причем родилась тогда, когда бездетные родители уже отчаялись и смирились с тем, что в их семье дети не держатся и умирают в младенчестве, не дожив и года. Радости родителей, естественно, не было предела, потому что девочка родилась на редкость здоровой, росла и развивалась прямо как в сказке, не по годам, а по часам. В семь месяцев уже потопала ножками по земляному полу балагана, в год наравне разговаривала с родителями. Каждый, кто видел удивительную девочку, диву давался ее способностям, родители, боясь сглазить единственное чадо, молчали. 

Однажды мать вышла в хотон, а возвратившись, услышала, что девочка с кем-то  играет, оживленно щебечет, смеется… На вопрос матери, с кем это она разговаривает, ведь, кроме них двоих, никого рядом нет, ответила: «Ийээ (ийээ - мать), когда я одна, из-за печки выходит ребенок  и играет со мной, а как только вы приходите, убегает обратно». Мать очень удивилась, но спорить с дочерью не стала, как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало… 

В те далекие времена приезд шамана в тот или иной наслег было чуть ли не единственным развлечением жителей, все от мала до велика собирались в тот дом, где должно было произойти камлание шамана или удаганки.  Разве только самые маленькие дети оставались дома. В один день по наслегу пронеслась весть о том, что приехал именитый сильный шаман, который покажет свое камлание в избе наслежного князька.  Увидев, что родители тоже стали собираться на это камлание, пятилетняя девочка стала проситься с ними: мол, возьмите меня с собой!  Сначала родители ни за что не хотели брать дочь с собой, говорили, что это представление не для маленьких детей и она может сильно напугаться.  Однако девочка каким-то образом уговорила родителей и отправилась с ними на камлание.  

Когда они вошли в дом, в помещении было, так сказать, негде яблоку упасть. В середине балагана возле жарко натопленного камелька прохаживался знаменитый шаман и, чтобы больше впечатлить зрителей и нагнать на них страху, показывал свои чары-хомуьун – изображал разных хищных зверей и птиц, повторяя их  голос. Люди в страхе закрывали глаза и жались друг к другу. И только эта девочка не робела перед великим и страшным старцем, она с любопытством рассматривала его, а потом и вовсе подошла к нему и стала трогать руками его эмэгэт (дух-покровитель шамана, сделанный из дерева или из бересты). Люди стали перешептываться и пенять родителям, чтоб они убрали своего ребенка, который мешал сакральному действу.  Шаман же уставился на своевольную девочку своим огненным пронзительным взором, однако та и не думала бояться, наоборот, к удивлению зрителей, пронзительный сердитый взгляд шамана начал менять выражение – сначала он стал удивленным, затем постепенно затух.  Вконец раздосадованный, шаман вскричал: «Черной тенью надо мной пролетающие, дикими зверями около меня пробегающие да схватят-поймают эту несчастную!»  Услышав страшные слова, мать, подбежав к дочери, схватила ее за руки и стала уговаривать ее: пойдем, мол, отсюда, а то приспешники шамана утащат тебя с собой!  Но строптивая девчонка стряхнула руки матери и сломала  эмэгэт  шамана пополам: вот твой абаасы побежал! А в это время действительно откуда ни возьмись появилось существо маленького роста, с желтыми разлохмаченными волосами, с длинными ногтями на тонких ручках и ножках, которое тут же убежало и исчезло за печкой-камельком. Окружающие охнули от испуга, думая, что это шаман еще раз показал свои чары. Но тот сам был удивлен не в меру и выглядел испуганным. Затем быстро собрал свои принадлежности и сказал ошарашенным хозяевам, что в присутствии этой несносной девочки не будет камлать, и вышел, громко хлопнув дверью. Пришлось всем несолоно хлебавши разойтись по домам, кидая кто испуганный, а кто и сердитый взгляды на странного ребенка.  А у родителей-бедолаг от стыда и смущения горели уши и лицо, они молча одели свою дочь и отправились домой. Сегодня они наконец поняли:  в лице их долгожданной единственной дочери возвратилась на этот свет бабушка  матери – знаменитая удаганка Урдууьа.  

В те времена шаманов и удаганок было предостаточно, но не все они обладали  магической силой и могли исцелить страждущих от их болезней, многие просто обманывали народ, пользуясь наивностью бедных людей, и без зазрения совести могли отнять за свои, так сказать, «труды» последнюю скотину.  Служители церкви, вечные оппоненты темных сил, старались переманить  якутов-язычников на свою сторону.  Так и в этом наслеге проживал один батюшка, тоже тот еще прощелыга. Однажды в рождественские дни, обходя свою будущую паству, он забрел в семью нашей героини и по обыкновению, попив чаю с молоком, завел разговор на излюбленную тему – о шаманах-обманщиках…  Мол, не надо им верить, а надо ходить в церковь, и будет вам полное счастье. Хозяева, плохо понимающие речь священника, говорящего на смеси русского с якутским, согласно кивали головой, ведь батюшку все уважают.  И только дочь хозяев, девочка с бойкими черными глазами, отнеслась к словам батюшки не очень уважительно и даже вступила с ним в некоторую полемику, типа и вы недалеко ушли, батюшка.  А далее богопротивная девчонка и вовсе осмелела и сказала, что знает о нем то, что не всем понравится, например, князьку, ведь он пока не знает, что в его отсутствие к его женушке шастает батюшка и что не далее чем вчера он  избил своего работника-хамначита, что  тот вот-вот умрет от побоев.  Услышав такие неслыханные обвинения от маленькой девочки, батюшка сначала рассердился, его толстощекое лицо налилось багровой краснотой, потом, видимо, он вспомнил о том, какие разговоры ходят по наслегу об этой девчонке, и малость остыл и стал упрашивать ее не говорить ничего князьку: мол, все-таки праздник, Рождество Христово, и в этот день не принято ругаться…  «Иди  домой, так и быть, никому не скажу, а тебя проводят до дому сюллююкюны!» - смеялась девочка вслед  поспешно покидавшему их балаган батюшке. 

Назавтра по наслегу пронесся слух о том, что батюшка сильно занемог, по словам его жены, вчера, когда он возвращался домой мимо озера, за ним погнались водяные-сюллююкюны и сильно напугали святого  отца. 

А шаман Суордаах (суор – ворон) после того случая  стал камлать пореже, так как внучка  удаганки повторно опозорила старика во время одного камлания. У него  был  эмэгэт с изображением ворона, который  высовывал язык и истошно каркал.  В тот  вечер девчонка бесцеремонно подошла к нему и, схватив эмэгэт, вырвала язык и бросила в воздух. Тот, взлетев к потолку, превратился в настоящего живого ворона и начал кружить возле шамана, затем вылетел в отрытую дверь и улетел прочь. Тогда мало кто, кажется, понял, что на самом деле произошло.  Все опять подумали, что это шаман показывает свои чары, а девчонка ему помогает. Однако с тех пор он упал духом, признав про себя победу внучки знаменитой шаманки Урдуусы. Прошло какое-то время, и шаман снова принялся за свое – морочить голову невежественным людям. Но это, как говорится, уже другая история…