Александра Антюхова: «Необыкновенные судьбы только играть хорошо, а проживать − тяжело»

Сегодня в гостях у читателей «Эхо столицы» народная и заслуженная артистка Якутии, актриса Русского театра Александра АНТЮХОВА. 3 декабря на сцене Русского театра пройдет спектакль «Капитанская дочка», посвященный юбилею Александры Викторовны. 29 ноября ей исполнилось 70 лет! Поздравляем!

***

− Родилась я в Иркутской области в поселке Заярск. Из роддома меня принесли в школу. Тут такая история. Сначала семья жила в Бодайбо. Когда началась война, муж ушел на фронт, и мама его очень долго ждала, почти десять лет. Ворожила, гадала, верила, что он вернется живой. И однажды он вернулся. Но не один, а с… беременной женой. После объяснений они расстались, мама с моей старшей сестрой Валей решила вернуться на родину, в Харьков. Валя старше меня на десять лет. Ехали они на пароходе, на машине, но так и не доехали. Оказались в поселке Заярск. Мама устроилась в школу, чтобы там ей дали хотя бы комнатенку. Вот туда и принесла меня из роддома. Учителя, у которых были маленькие дети, собрали приданое для младенца.

***

− Первые отчетливые детские воспоминания у меня с трех лет. Мы тогда переехали ближе к природе. Поселок как бы разделен на две части: одна часть городская, а другая, в которой мы жили, ближе к Ангаре, как деревня. Помню машину с кузовом, мы едем с нашими узлами и пожитками, и с нами женщины, которые говорят, что скоро будет счастье, будут стиральные машинки, которые сами стирают белье. Я сразу представила эту машину, на которой мы едем, а белье стирается само на досках. Как в сказке.

***

− Нам дали большую комнату с печкой. У мамы была подружка, которая умерла, но остались ее взрослые дети, которые жили с мачехой и отцом. Женщина та девочек невзлюбила. И мама предложила перегородить нашу большую комнату, поставить там печь, чтобы они жили у нас. Раньше люди по-другому жили, делились всем. Так у нас появилась тетя Зина с мужем, дядей Димой.

***

− Мама устроилась работать на ферму, ухаживала за телятами, а там еще были жеребята, поросята. Мне нравилось быть у нее на ферме. Помню бидоны с молоком, накрытые тканью. А мы, дети, ищем в траве медуницу, она такая сладкая, любили жевать ее. Иногда, когда я оставалась одна, мне было так страшно, что я плакала. У меня еще не было маленьких братьев, а сестра училась, ездила в школу на автобусе. Однажды, когда я вот так сидела в одиночестве и рыдала, к нам зашел сосед − дядя Дима. Поднял меня на руки, успокоил, и мы полезли на чердак. Там у него были голуби, которых он выпустил и гонял по небу со свистом. На улице было тепло, пахло черемухой, яблоньки начали расцветать. Было так хорошо, спокойно.

***

− После войны не так много времени прошло, жили все очень бедно. На столе у нас была тюря из хлеба с подсолнечным маслом и луком, иногда она делалась просто с сахаром. В магазине продавали голубцы непонятно с чем в томатном соусе.

***

− В Заярске мама вышла замуж, отец мой был музыкантом. Он и его брат учились в музыкальной школе-интернате. Но как-то не сложилась у него судьба, он был недоволен ею. А его брат стал известным музыкантом, жил в Москве. Отец же играл на похоронах, на танцах − везде, где можно было играть. Но тем не менее его ценили, без него не обходилось ни одно мероприятие. И если по каким-то причинам его не было, то потом говорили, что музыка без него звучала не так.

***

− Несмотря на то, что он был человек искусства, отец много чего умел делать. Мебель, например, деревянные кровати, табуретки, большой стол – всё было сделано его руками. Кроме того, он сам чинил нам валенки, делал дратву, натирал нитку свечой, получалась толстая прочная нить. Также родители сами шили нам рукавицы и шаровары.

С ДЕТСТВА РАЗЫГРЫВАЛИ ДРАМЫ С ПОДРУГАМИ

− Как-то сидела у соседки, тети Зины, к ней пришли гости. И одна из женщин вдруг сказала: «Какая симпатичная девочка, только локти у нее разодраны». Не помню, где я упала, но разодрала локти в кровь, ссадины были в коростах. Я не очень поняла, о чем она говорит, что значит «симпатичная». Спросила у сестры. Она принесла мне журналы с артистами и показала на Брижит Бардо из фильма «Бабетта идет на войну»: «Вот она симпатичная, можно сказать, красивая». Я достала осколок зеркала, начала всматриваться в свое лицо. Значит, я симпатичная − могу стать артисткой.

***

− Какие у нас были игры? Я сажала маленьких братьев на санки и представляла, как будто мы едем по полю. Или с подружками Валей и Галей, стриженных под дочку Сталина Светлану, разыгрывали какие-то военные сценки. Рыдали, прощались и уходили на фронт. Вот такие у нас были мини-спектакли. Театра в деревне не было, никаких художественных постановок мы не видели. В школе учительница давала мне задание написать сценарий к датам. И я химическим карандашом что-то сидела и писала, вся тетрадь в ошибках, но никто меня не ругал. Всё сама делала, никаких наставников не было, придумывала по мотивам сказок «Золушка», «Василиса Прекрасная». Когда повзрослев, ездила в пионерские лагеря, мне там тоже доверяли поставить маленькое представление.

***

− Никто не направлял меня к профессии актера. Человек, у которого мечта давным-давно созрела, сам идет, стремится к ней, сам того не понимая. Я же тогда занялась шитьем: начала понемножку учиться на мастера пошивочного дела. Вначале больше портила, чем шила. А потом почувствовала вкус к этому, особенно когда начала зарабатывать деньги. 120-130 рублей − неплохие заработки по тем временам. И всё же, видимо, больше хотела быть актрисой, раз, увидев объявление, что Красноярское училище делает набор, без раздумий рванула туда. Прошла с первого тура, была одной из лучших учениц. Это могут подтвердить мальчики и девочки, с которыми училась.

В ЯКУТСК ПРИЕХАЛИ ВСЕМ КУРСОМ

− Мы, собственно, не окончили училище. Оставалось еще шесть месяцев до диплома, когда мы всем курсом уехали в Якутск вместе с нашим руководителем Альбертом Натановичем Дененбергом. Тут в театре какая-то реформа была, после которой уехало много актеров. Остался маленький актерский состав, и им надо было пополнить труппу молодежью. А как заманить молодежь на север? Тут холод, маленькие деньги, снабжение не очень, родных никого. Вот и пригласили целый курс, потому что вместе легче пройти все трудности. У нас как бы практика была здесь, а те, кто остался, уже имели работу. Правда, многие сдулись, уехали, придумав всё, что угодно. И не все в дальнейшем связали свою жизнь с театром. Нам дали какие-то комнатки, в них было очень тепло, а уют мы создавали уже сами. Вскоре у меня появились подруги, которые заходили ко мне, всегда восторгались: «Какой райский уголочек!».

***

− Ехали в Якутию, ничего не зная о ней. Думали, что увидим на улицах оленей. Я так смеялась, когда мальчик, с которым дружила, сказал, что летом приеду с ребеночком-якутёночком. Приехали в Якутск, весь город белоснежный, и нет деревьев. Это было странно, такой голяк на улицах. Только возле дома правительства маленькие елочки, они сейчас так вымахали. Мы как будто попали на другую планету, здесь и воздух другой, аж голова кружилась.

***

− Сначала нас поселили в общежитие, потом переселили в гостиницу. В номере гостиницы постоянно сменялись жильцы. Как-то в четыре часа утра заселили женщину. Я ж сибирячка, гостеприимство у меня в крови: несмотря на раннее время, соскочила с кровати. У меня было чуть-чуть сала, мелко-мелко нарезала, чтобы на блюдечке не так сиротливо выглядело, была одна картошка, которую я разрезала пополам и четыре кусочка хлеба. Кипятильником вскипятила воду для чая. Она так удивилась, что ее так встретили. А после этого привезла мне огромный ящик пахучих яблок. Это было 4 декабря, в день рождения одной нашей актрисы. Дарить было нечего, денег нет, вот я и подарила яблоки, оставив одно себе. Когда сестре рассказала эту историю, она удивилась, ты так встретила незнакомого человека? Так она же зашла в мою комнату, что оставалось делать?

***

− Театр тогда был каким-то совдеповским, не очень красивым и уютным. Даже запах был неприятный. Туалет с какими-то дырками в цементном полу. Но все это мелочи по сравнению с тем, что происходило на сцене, где творил режиссер. Ты забываешь обо всех неудобствах, это всё тебе не нужно, когда твой мозг занимает интересный режиссер, а всё внимание − на репетициях. Как интересно этот человек рассказывает, откуда у него эти познания, как он придумал интересно…

***

− Через какое-то время и мы начали репетировать, пошли какие-то этюды. Когда училась, очень многим помогала строить этюды, придумать по сценическому движению. У меня был уже какой-то опыт с детских моих постановок. Вот это было интересно, а не мелочи бытового характера. Вот это занимало, хотя жили мы очень тяжело. Сейчас думаю, смогла бы я второй раз пережить это. Думаю, что нет. Тут же собралась бы и уехала.

***

− Гастроли были очень тяжелые, настолько холодные дома, что вода замерзала в ведрах. Железные кровати мы сдвигали, чтобы хотя бы три человека поместилось. Только приедем, как нас опять куда-то отправляют. Эти бесконечные самолеты, вертолеты. Тем не менее нас очень приветливо встречали везде. Конечно, после таких гастролей многие и уехали.

***

− Сейчас мне хочется уехать в тепло. Родных мест уже нет, там зона затопления. Здесь мне холодно, хочется свой домик с садом, как у племянницы. У нее кирпичный дом с небольшим садом, на улице стоит стол, за которым мы кушаем. Птицы поют, так хорошо, безмятежно, хочется немножко пожить и такой жизнью.

ИНОГДА МАССОВКА ДОРОГОГО СТОИТ

− Первые роли у нас были в массовках, только у корифеев театра были главные роли. Порой приезжали критики, хвалившие наши работы больше, чем артистов, занятых в главных ролях. Ведь есть такие режиссеры, у которых массовка просто вышла, постояла и ушла. А есть такие, только успевай переодеваться за кулисами прямо на сцене. Так задействует, что некогда стоять. Настолько это интересно. Хорошо помню спектакль «Гроза», его ставил главный режиссер театра Борис Афицинский. Накануне сдачи спектакля я сильно заболела: перемерзла, потому что легко была одета. У меня не было унтов, какие-то сапожки на рыбьем меху, рейтузики, коротенькое пальто. Режиссер сильно расстроился: «Как хотите, лечите ее». А всё потому, что замены нет, все заняты.

***

Я играла глухонемую девочку, а моим мужем был очень пожилой артист, как в картине «Неравный брак». Мы все находимся под навесом, там собрано очень много разных пар, бабушка с дедушкой и т.д., которые спрятались от дождя. Потом еще несколько переодеваний, их бывало по три-четыре, каждый актер был нужен. В «Интервенции» (режиссер Борис Афицинский) так же было. Мы то на качелях, то танцовщицы кабаре, то дамы, которые вышли в общество, то народ, пролетарий. Эта массовка тоже дорогого стоит.

***

− На классических спектаклях ты учишься. А если играть в пьесках ни о чем, где нет сюжетной линии, канвы, то тебе нечего и сыграть, ты ничему не научишься. Вот в чем дело. А вот эта классика, которой тогда были озадачены мы и режиссер, давала нам многое. Известный советский драматург, критик Валерий Фрид очень хотел, чтобы спектакль Бориса Афицинского показали в Москве. Но то ли не было средств, то ли что-то другое, но не получилось выехать. Борис Афицинский тогда уехал: не захотел прозябать в Якутске; также уехал художник Анатолий Шапиро.

***

− На их смену приехали другие, которые стали ставить современные спектакли. Так появился веселый и радостный спектакль «Проснись и пой», для молодежи и школьников «Наташа». Жизнь кипела, одни уезжали, другие приезжали, принося в театр свое мировоззрение, свою боль и понимание, которые могли выплеснуть на сцене.

***

− Я не могу кардинально менять что-то во время спектакля. Со мной же рядом актеры, я не должна шокировать, ставить их в неловкое положение. Но внутри своей роли имею право что-то задвинуть, сдвинуть, посмотреть с другой стороны, ракурса. Имею право, чтобы не было однообразия лично для меня. Разве только, если тебя не посадят на 10 лет на одну роль, тогда выходит практически одинаково. По той же «Капитанской дочке», которую мы выпустили буквально за неделю. Времени было так мало, что только успели одолеть мизансцены, куда кто ходит и выучить роль.

***

− Моя знакомая раз пять посмотрела спектакль, говорит, что в первый раз не заметила ту или другую сцену. Оказывается такая драматичность, а тогда показалось, что поверхностно сыграли, не до конца раскрыли образ. И это так, сейчас нам как будто кто-то помогает сверху. Смотрю, мои партнеры стали какие-то другие, более мощные, как будто жили 200 лет назад. Поэтому от спектакля к спектаклю появляется много чего: каких-то поворотов, обрастает «мясом». Что ты там можешь показать, если были каких-то три репетиции и прогон? Ничего, только наметил роль. И только постепенно ты будешь обрастать разными деталями.

***

− В «Капитанской дочке» я играю комендантшу Василису Егоровну. Я не знала, какая она будет. Режиссер Андрей Борисов сказал, что она очень простая тетка. И как раз откуда-то, чуть ли не из помойки знакомая девочка дает мне эту книжку Пушкина. Мы посмеялись, вот только начали ее ставить, прямо знак какой-то. И в аннотациях, комментариях я прочла, что Пушкин в Василисе Егоровне увидел черты своей нянюшки, которая была ему ближе, чем мать. Это дало мне какой-то толчок к пониманию, как играть эту героиню. Я поняла, как она говорит – нараспев.

***

− Пушкин, безусловно, гений, его можно сто раз читать, и каждый раз удивляться. Одно слово, а у тебя целая картина возникает в голове − настолько гениальный человек. Только одного Пушкина бы читала, именно прозу, настолько она пронзительна, аж до мурашек. Раньше мне нравился «Евгений Онегин», многие думают, что это школьная программа. Никакая не школьная, когда читаешь эту поэму, можно от любой боли уйти. В юности для меня был ближе Тургенев, особенно его поэзия. Это тончайший мир, такая боль, недосказанность…

Я поступила на филологический факультет в ЯГУ, чтобы быть ближе к литературе, понять, как мне сыграть моего героя. Когда узнаешь чужую биографию, особенно гениев, понимаешь, что она у них далеко не сахар.

***

− Интересно играть судьбу человека, который ошибался, совершал плохие поступки, мучился, как-то выходил из этой ситуации. Мы же не проживаем всю жизнь так, как нужно. Кто-то мудрый уже с рождения, а кому-то мудрость приходит и открывается постепенно. Кто родился мудрым, ему легче, он ровно живет. Но такую роль я играть не хочу, и никто из артистов не хочет. Все хотят судьбы какой-то необыкновенной. Эти необыкновенные судьбы только играть хорошо, а жить в этой материи тяжело.

***

− Вот так и живу. Надо радоваться тому, что есть. Главное, есть интересные люди, которых я встречаю буквально каждый день. Встаю в 5:30, начинаю готовить супчик для себя, для своих питомцев и бездомных собак. Дома у меня живут две кошки и собачка, которую я подобрала. Я же волонтер для бродячих собак. В прошлом году у меня не было никакого Нового года − от коронавируса не стало сестры. Она как раз родилась 1 января. Поэтому не было никакой радости, а тут мне звонят наши волонтеры из группы и говорят, что возле «Полярной звезды» замерзает собачка. Ну, я − туда, спасать.

***

− До сих пор не могу забыть мальчика, который ехал в автобусе в обуви 45 размера, без рукавиц. Спрашиваю, куда едет, сколько лет. Говорит, что к бабушке. А я-то вижу, что дома у него плохо, ему очень тяжело, скорее всего, родители пьют. Сняла рукавицы, отдала ему, номер своего телефона дала, чтобы позвонил. Хотела сходить с ним и купить ему обувь. Он так и не позвонил. Меня это удручает. Хотя жизнь всё равно прекрасна людьми. Столько хороших людей вокруг меня, я счастливая в этом плане.

***

− Второй раз на свой юбилей буду играть «Капитанскую дочку», в последнее время у меня не было значимых ролей. В погоне за кассой увлеклись спектаклями-однодневками. Ну и из-за возраста: я не девочка, которая раньше собирала залы. В пятницу, 3 декабря, будут чествовать меня, всё ж 50 лет отдала сцене.

ПИШУ СЦЕНАРИИ НА ЕЛКУ

− Пишу сценарий на Елку на площади Ленина с 2004 года, еще и на проводы Зимы в Старом городе писала. Юрий Николаевич Козловский был еще жив: «Сделай, − говорит, − Елку, сценарий уже есть». Мы по нему и сделали. Было очень много шуток, юмора. Во всяком случае, у меня берут сценарии в другие города, там переделают под свой город и проводят праздник. Но был у меня и очень плохой опыт. Дала на озвучку в студию материалы, но работу они не выполнили. Пришлось всё на ходу перестроить. Хорошо, что у нас компания мобильная − у театралов заведено приходить заранее. Завели всех, от души хороводы водили. Всё было живое, настоящее. С тех пор запись − только в надежной студии, приглашаю тех артистов, которые не подведут. Больше срывов не было.