Душа школы

В начале лета я посетила стены родной школы впервые за много-много лет. Здесь было тихо и ни души. Кто-то, наверное, все-таки был – открыто же. Он, невидимый, прятался в гулких коридорах. Дух школы. Школа сильно изменилась за эти годы, она не была уже такой совсем родной и привычной. Вместо большой раздевалки-клетки в розовых тонах – стенды с кубками, достижениями школы и ее учеников, доски с объявлениями, фотографиями учителей. Но одно объявление вдруг подхватило меня вихрем и унесло обратно в детство. И я вспомнила, кто есть в этой школе дух и кто ее душа.

Объявление гласило: «Дорогие дети! Заберите свои вещи из раздевалки! Ваша т. Роза».

Тетя Роза! Когда я была маленькой веснушчатой девочкой с косичками, и когда я была маленькой невеснушчатой девочкой с карэ, и когда я была упрямой прогульщицей с крашеным хаером, в школе рулили два малопонятных персонажа – дядя Роман и тетя Роза. Они жили прямо в школе у парадного входа, и их жилище было той самой тайной комнатой, в которую всегда любопытно засунуть нос, но никогда нельзя.

Из этой комнаты выносили метлы на весенние субботники и заносили туда мишуру после новогодних елок. Из этой комнаты шла на уроки молчаливая большая девочка, и иногда вываливался чернявый голопопый младенец лет трех. Только сейчас я узнала, что этого младенца звали Артурик, и он вообще уже огромный квадратный мужик.

Мы не знали, кем являются в школе все эти персонажи. Подозревали, что дядя Роман – зав­хоз, потому что заведовал лопатами и елкой. А тетя Роза просто была. Она обходила школу, словно свои владения – утром, днем, вечером. Наверное, она подавала звонки, и именно от нее зависело, успеешь опоздать на урок или схлопотать двойку за невыполненную домашку. Учителя часто говорили: «ЭТОТ звонок для учителя!» или «ЭТОТ звонок для учеников!». Мы не видели в них различия, но, наверное, эта тетя Роза умела в совершенстве владеть звонками так, что различия были еле уловимы, и в тайну были посвящены только учителя.

Я давно не слышала школьного звонка. Наверное, он сейчас с полифонией, и тетя Роза объявляет по громкоговорителю что-нибудь своим звонким приятным голосом. Хорошо бы.

Тетя Роза и дядя Роман до сих пор живут в школе. Когда-то, говорят, они жили в общежитии, но вернулись, потому что школа – это их дом, где они прожили не один десяток лет.

Когда я рассказала эту историю про тетю Розу своим друзьям, многие из них вспомнили свои такие же истории. Наверное, в каждой школе всегда есть кто-то, такой добрый и немного загадочный для детворы, этакий «домовой». Их не зовут по имени-отчеству, просто – «тетя» или «дядя», с определенной долей почтения и трепета.

В последние дни августа я снова посетила свою школу – по делам. Парадный вход был закрыт – «окрашено». Я заходила через второй парадный вход, который на моей памяти открыт второй раз в жизни. У входа на крылечке сидел постаревший, осунувшийся, никогда не бывший высоким и статным, дядя Роман. Он без одной ноги – ее отняли из-за тромба. Но главное – живой. По сей день он числится в школе ночным сторожем, а тетя Роза – техническим работником.

Тетя Роза, хотя прошло уже лет пятнадцать с нашей последней встречи, все так же весела, свежа, по-домашнему уютна и пышит здоровой полнотой. Она восседает недалеко от входа и здоровается со всеми. Кивает и улыбается мне, говорит: «Привет!» – наверное, узнала. А может, она кивает всем, потому что в ней очень много искренней доброты и участия. Душа школы. Без нее – никак. Меняются учителя, директора, вырастают дети и приводят учиться уже своих детей, а они – всегда одни и те же.

Я бродила по коридорам. Заглянула в кабинет №5. Туда я пришла первоклассницей и сидела за малюсенькой партой. Встретилась с завучем Галиной Ивановной БАСХАРДЫРОВОЙ. Раньше, в детстве, когда я была шалопаем, она казалась мне очень строгой, а теперь оказалось – добрейшей души человек. Мы встретились с ней как старые подруги. Она рассказала мне о судьбе некоторых учителей, учивших меня, немного приоткрыла завесу тайны жизни «Духов школы». Жаль, перед началом учебного года каждая минутка дорога, а так болтали бы и болтали до вечера.

Учительница «девичьего» труда Татьяна Дмитриевна, оказывается, умерла от онкологии. Как жаль! Кабинет труда перепрофилирован в кабинет музыки, где до сих пор распевается бессменный учитель Малышкин Владимир Иванович. Там же оборудовано что-то вроде актового зала. Недавно ушли из школы на заслуженную пенсию Клара Владимировна – учитель химии, моя любимая Бухарова Нина Григорьевна – строгая, справедливая, большой профессионал своего дела. Главное – они живы. Смотрела на первом этаже стенды с фотографиями учителей, узнавала многие лица тех, что учили меня, и тех, что учили других. Для меня стало открытием - узнать фамилии своих же учителей! Ничего себе! Мы-то, дети, привыкли называть их по имени-отчеству.

Труд совершенно упразднили. Вместо девичьего труда – музыка и хор мальчиков, вместо мальчикового труда – кабинет информатики. А кабинет биологии – все там же. Хоть и то.

Двери в большинстве кабинетов заменили, и теперь там нет прикольных таких щелочек, куда мы детьми любили подглядывать. Таблички «не сидеть на подоконниках» заменены горшками с ухоженными хлорофитумами. И несмотря на значительные изменения, школа все равно осталась такой родной и от этого любимой.

Уходя, я поболтала немножко с тетей Розой. Как-то ни о чем. Я приготовилась сфотографировать ее на память, но постеснялась. Я кивнула старенькому дяде Роману и вышла во двор, шелестящий родными березами, которые когда-то садила ребенком сама. Березами, у которых мы кучковались перед сборами на картошку. Березами, которые всю свою жизнь стояли и будут стоять подле школы, приветливо встречая все новые поколения учеников и прощаясь с теми, кто больше никогда сюда не вернется...