"Хайларская твердыня"

Ах, как хочется жить, когда тебе только двадцать два, а надо пересилить себя и идти навстречу смерти.

Тот день – 11 августа 1945 года – солдату Сергею Васильеву казался бесконечным. Сопка впереди была не особо высокой, метров 700. Холм по российским меркам, не сопка. Но танки подойти к ней не могли. Японцы подготовились основательно. Рубежи обороны были многократно опоясаны заполненными водой противотанковыми рвами, усыпаны надолбами и ежами.

И в третий раз за день под синим, без единого облачка чистым небом в маньчжурской степи у города Хайлар вставали командиры и кричали осипшими от жары, пыли и жажды голосами – «За Родину!». За ними поднимались батальоны пехотной дивизии, и катилось по степи яростное «За Сталина, ураа!». И шли бойцы по крови и телам убитых товарищей в очередную, безнадежную, как и две предыдущие, атаку. А сопка, на самом деле одетая в железобетон подземная крепость, прозванная японцами «Хайларской твердыней», взрывалась навстречу морем огня. Из-за бойниц трехметровой толщины атакующих прямой наводкой встречали пушки, перекрестным огнем резали пулеметы.

По всем правилам военной науки такие твердыни сначала «разбивают» многочасовым, а то и многодневным артобстрелом из крупнокалиберных пушек и гаубиц, бомбардировкой тяжелыми бетонобойными бомбами, а перед тем как послать пехоту безжизненную поверхность долго «утюжат» танками. Однако в то время о правилах уже не думали.

Война шла к концу. Над всем властвовала геополитика. А она требовала занять за короткий срок максимальное количество территории. Чтобы у «заклятого союзника» – Америки – не возникло и доли сомнения, что отныне Китай – это территория влияния Советского Союза… И потому пехотные дивизии были брошены на Хайларский укрепрайон с ходу.

Все потери советских войск на Дальнем Востоке составили убитыми 8 219 человек, каждый седьмой из них пал в боях за Хайларскую крепость.

Учиться , учиться и еще раз учиться!

Герой нашего рассказа подполковник в отставке, ветеран войны Сергей Иннокентьевич Васильев родился в 1923 году в небольшой таежной деревушке Хампа Верхнемеитского наслега Сунтарского района. Деревушка была небольшой, от силы в десять хозяйств. Времена были тяжелые, бедные.

Вокруг кипела Гражданская война, по округе собирал народ к себе в отряд белоповстанец Петр Павлов. И ведь шли мужики к нему. Авторитет Павлова среди крестьян был огромен, еще бы, самый грамотный человек в улусе, учился в самом Иркутске!

Мама Сергея больше всего боялась, чтобы муж не ушел в банду. Самой поднять десять из выживших пятнадцати детей казалось невозможным. И отец воевать против советской власти не пошел. Но вера темного человека перед силой образования в нем только укрепилась.

В восемь лет Сергею уже прочили судьбу охотника. В семь лет его впервые взял с собой на охоту зять – эвенк, лучший в деревне следопыт и охотник. И у парнишки получалось. Днями он пропадал с ружьем на окрестных озерах, стрелял на семейный котел уток, куропаток и прочую мелкую лесную живность. А тем временем в тридцати километрах, в соседнем селе Оюсут, открылась начальная школа. Отец позвал Сергея и дал ему напутственное слово, с которым он прошел всю жизнь: «Учись, сынок, вырасти грамотным человеком!». И он пошел учиться. За учебу Сергей Васильев взялся с крестьянской основательностью.

Оценку «4» в своем дневнике не признавал. Да и стыдно было перед родителями – они ему лучшее посылают, надеются на него, а он будет недостаточно стараться? После четвертого класса его как отличника прикрепили учителем к неграмотным взрослым. Через год двадцать пять его учеников из тридцати сдали экзамен приехавшей из райцентра комиссии. И Сергей получил свою первую в жизни зарплату – 280 рублей. Огромные по тем временам в деревне деньги школьник до копейки отдал матери.

Семилетку Сергей Васильев оканчивал в 80 километрах от родного села, в Вилючанской средней школе. С посылками от родных было сложно, да и многодетная семья жила небогато. Сергея выручало то, что он был дорогим гостем во многих домах. Его специально как грамотного и образованного приглашали почитать свежую газету, обсудить новости страны. А между делом «политического обозревателя» поили чаем с сахаром, угощали лепешками.

В 1937 году на Сунтарский улус была выделена одна путевка во всесоюзную пионерскую здравницу, в «Артек». Претендовали на нее два отличника и общественника-активиста – девочка с райцентра Маргарита Томская и сам Сергей. Говорят, у Сергея шансов поехать было больше, но он по-джентельменски отказался в пользу девушки. После школы он хотел было остаться в родном селе, помогать родителям, да и тянули к себе родные привольные алаасы. Но слово отца было непреклонным: «Не для того ты учился, чтобы остаться в деревне. Тебе надо расти, езжай в райцентр, в Сунтары». Секретарь райисполкома Иван Иванов давно уже заприметил молодого и перспективного парня, потому по приезду место ему нашлось сразу. Работа была ответственная, в военно-учетном столе… И грянула война.

Тяжело в учении – легко в бою

Мобилизовали Сергея в Красную Армию в 19 лет, в августе 1942 года. Дорога призывников из Якутии шла через учебные части Забайкальского военного округа – на то время Забайкальского фронта, стоящего на границе с Китаем, где хозяйничала главная группировка сухопутных войск Императорских вооружённых сил Японии. Часть, куда попал Сергей Васильев, стояла в местечке Каштак под Читой. Здесь было много земляков из Якутии. Воевать, в основном, посылали тех, кто постарше. Молодых придерживали, берегли. Сергей, как и все патриотично настроенные молодые солдаты, начал с первых дней проситься на западный фронт, где шла «настоящая» война. После нескольких таких письменных заявлений его вызвал командир и довольно жестко объяснил – здесь, солдат, армия, будет приказ – пойдешь воевать, а пока приказ Родины тебе – служить здесь!

Впрочем, служить на восточной границе пусть и вдали от боевых действий, тоже было не особо сладко и вольготно. Ветеран вспоминает: «Занимались боевой учебой по 12 часов в день. А кормили из рук вон плохо. Солдаты подкармливались брусникой, а если выпадал случай, подкапывали на пригородных полях картошку, рассовывали по две-три штуки в карманы шинели и по вечерам жарили на костре.

Я пошел в армию плотным деревенским парнем под семьдесят килограммов весом. А там взвесился в бане – 47 килограммов, – смеется Сергей Иннокентьевич. – Выручило образование. Видно, командир запомнил мои письма и за редкий каллиграфический почерк определил в учебный батальон писарем. Там было все же полегче. А потом в составе 292 стрелковой дивизии нас направили на границу. Там же и увидел в первый раз японских милитаристов. Два раза мы в полной боевой выкладке занимали окопы и смотрели, как на нас, развернувшись в цепи, шли японские солдаты. Нападать они не нападали, разворачивались и отступали. Это у них такие провокации были.

Нам хоть и не говорили летом 1945 года, но мы догадывались, что война с Японией будет. На границе стояло несколько наших армий. Войска усиливали боевыми командирами, имевшими опыт войны с фашисткой Германией. А в ночь с восьмого на девятое нам объявили, что надо ликвидировать угрозу японского милитаризма, и дали приказ перейти границу.

Японских пограничников мы, форсировав реку, выбили и с ходу в пеших колоннах начали продвижение в сторону города Хайлара. Переход был тяжелым. Вокруг только голые степи и песчаные пустыни. Стояла страшная жара, впереди ни одной речушки, раскаленная земля и воздух – дышать невмоготу. Металл пулемета обжигает пальцы. Из редких колодцев, которые попадались по дороге, пить запрещено: говорили, что, отступая, японцы отравили в них воду… Некоторые до того обессилели от жажды, что приходилось нести на руках.

Где-то через сутки подошли к Хайлару. Сам город мы заняли быстро. Но самые кровопролитные бои ждали на опоясывающих его сопках. Очень большое количество бойцов потеряли мы там. Сам удивляюсь, как остался жив. Нас расстреливали из дотов практически в упор, и мы ничего не могли сделать. Только ночью собрали группу, обошли стоящий перед нами дот стороной и заминировали его сверху. А таких долговременных укрепленных точек было множество. Ночью танкисты смогли вывести на позиции несколько машин. Но все равно японцы держались в своих укрепленных подземельях еще несколько дней. После Хайлара меня представили к медали «За боевые заслуги».

Затем был бросок на Хинганский перевал. Очень удивило тогда – идем мимо деревень, а они не китайские, а сплошь русские. Встречали нас тепло, с цветами, накрывали богатые столы. Жили они неплохо. Оказалось, что это те, кто убежал из России во время революции.

После боев на Хингане особых столкновений уже не было. Японские войска начали капитулировать, а нашу воинскую часть направили на Дальний Восток, где мы и встретили победу. Демобилизовался из армии я в звании старшего сержанта в 1947 году. Приехал в родное село и отдыхал целых три месяца! Охотился на уток, ходил по родной тайге».

13 внуков и 11 правнуков!

«А потом, – вспоминая мирную жизнь, продолжает повествование Сергей Иннокентьевич, – снова поехал работать в Сунтары. Женился на прекрасной девушке, которая подарила мне пятерых сыновей и одну дочку. Окончил с красным дипломом 3-годичную партийную школу. В 1959 году стал председателем райисполкома. Три раза меня избирали от Сунтарского района депутатом Верховного совета республики. Большую часть жизни я отдал родному району и только на пенсии в 1986 году перевез свою семью в город Якутск».

Сегодня ветерану войны подполковнику в отставке Сергею Васильеву 88 лет, у него 13 внуков и 11 правнуков.

От лица нашей газеты мы желаем ему крепкого здоровья и на радость его потомкам – долгих лет активной жизни.

С братом в Сунтарах

Супружеская чета Тамара и Сергей Васильевы