Коровы в городе

Зато оно очень жирное, практически как сливки. Правда в условиях коллективизации сравнительная малоудойность и небольшой вес считались недостатком.

Метисы, дети Палача

И для его увеличения в 1928 году в Якутию привезли скот холмогорской породы – двух коров, двух телят и быка-производителя по кличке Тура. Через два года в Якутской областной сельскохозяйственной станции «путём разведения «в себе» стадо холмогорцев довели до 10 голов. Среди них подрос второй бык-производитель, которому почему-то дали странную кличку Палач.

Чтобы получить скот, сочетающий в себе неприхотливость якутской коровы и крупные размеры и высокую удойность западных пород, холмогорский скот стали интенсивно скрещивать с якутским. 5 июня 1931 года от Тура и якутской коровы-рекордистки Волны родился первый телёнок-гибрид, названный Воля. Для чистокровного холмолгорского скота построили коровник с объёмом воздуха на каждую голову в 21,6 кубометра, отапливаемый «при помощи голландских печей» и с вентиляцией «утеплёнными трубами системы Муира».

За телятами ухаживали, наверно, лучше, чем за детьми. Такие затраты при содержании якутского скота были совершенно немыслимы. Якутские хлевы (хотоны) вообще никогда не отапливались (и не отапливаются в частных хозяйствах и поныне) всю зиму, даже при температуре -50°C. При этом скот всегда выживал. Заготовка дров в те годы была делом трудоёмким, ведь тогда не имели бензопил типа «Дружба», да и грузовиков, тракторов и прицепов было ещё очень мало.

Якутские колхозы были тогда по нынешним меркам карликовыми хозяйствами, объединявшими лишь до 50 семей. Избытка рабочих рук также не наблюдалось. Поэтому многие председатели колхозов сначала отказывались от покупки «гибридных» телят, считая, что понесут много затрат на их содержание и нет гарантии, что животные не подохнут в первую же зиму. К тому же «метисы», как называли гибридов, стоили дороже обычных телят. Потому с 1934 года и по начало 1936 года колхозам в 8 районах продали всего 23 гибридных бычка. «Метисов» не любили, памятуя неудачный опыт гибридизации якутских лошадей, после которого сделали официальный вывод: «Работоспособность метизированной лошади не увеличивается, зато бесследно исчезает нетребовательность, чрезвычайная выносливость и стойкость якутской лошади».

Дабы рассеять недоверие к гибридам, республиканская пресса и агитаторы райкомов начали целую пропагандистскую кампанию. Постепенно к 1937 году, убедившись в жизнеспособности «метисов» и их высокой продуктивности, колхозы стали покупать их больше.

Небольшое отступление о лосях

Якутская областная сельскохозяйственная станция, где проводились все эти селекционные опыты, находилась не в Якутске, а в Покровске. В самый разгар разведения «метисов», в 1931-1933 годах, станцию даже взяли под круглосуточную охрану силами сотрудников местной милиции и вооружённых сторожей. Причиной тому было то, что в Якутске и его окрестностях долго действовала банда цыган-конокрадов «Бычья голова», названная так по кличке её предводителя. До того как их изловили в конце 1933 года, конокрады сумели украсть лошадей и коров на огромную в то время сумму в 64 000 рублей.

Предосторожности были нелишни, так как породистая корова стоила очень дорого, до 3000 рублей (вместе со стоимостью её перевозки в Якутию), когда как обычную местную коровёнку до коллективизации в 1930 году можно было купить даже за 50 рублей.

После того, как стадо «метисов» стало очень большим, на Якутской областной сельскохозяйственной станции начали проводить эксперименты по разведению в неволе лосей. Это была вовсе не какая-то местная причуда, а специальная программа всесоюзного уровня. Лосиные фермы открыли в Карело-Финской АССР и ещё местами в центральной России.

Проводились и опыты по приучению лосей к езде с всадником на спине, со специальным седлом. Лось рассматривался как идеальный живой «внедорожник», способный ходить не только по грязи, но и по глубокому снегу. Особенно этим интересовались военные, считавшие животное идеальным средством для наземной доставки диверсантов и разведчиков, ведь следы лосиных копыт не привлекали внимания противника, как следы от колёс автомобилей и копыт лошадей.

Чем закончились эксперименты с лосями в Покровске, пока неизвестно. Но есть достоверные сведения о том, что там содержалось до 20 лосей, лосих и лосят, которых показывали в 1944 году приехавшему по авиалинии АлСиб (Аляска-Сибирь) вице-президенту США Генри Уоллесу. Он был в Якутске целых четыре дня, 27-31 мая того же 1944 года, и посетил музей, библиотеку, школу № 8, клуб НКВД, селекционную станцию в Покровске и проследовал затем в Красноярск и далее до Москвы.

Уверенности в том, что общение с лосями является делом совершенно безопасным, не было. И специально к приезду высокого гостя построили дополнительные высокие изгороди и смотровую вышку, чтобы тот никак не смог подойти к рогатым зверям вплотную при всём своём желании (Уоллес - сам был когда-то фермером и считал себя крупным специалистом по сельскому хозяйству).

Позже, уже при Никите Сергеевиче Хрущёве, работы по одомашниванию лосей заглохли, в стране осталась лишь одна лосиная ферма в центральной полосе России. Куда девались покровские лоси – пока тоже ещё не выяснено.

Сайсарские животноводы

Во время войны, особенно в 1942 году, было принято, наверно, самое большое число правительственных постановлений, где фигурировали коровы. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 12 марта 1942 года «О мерах по сохранению молодняка и увеличения поголовья скота в колхозах и совхозах» предписывало установить план искусственного осеменения коров «в количестве не менее 300 тыс. голов против 102 тыс. голов, осеменённых в 1941 году». Забой и продажа скотины без разрешения районных земельных отделов был вообще запрещён «в целях прекращения разбазаривания общественного скота».

Крестьянин, забивший даже свою личную корову, свинью или овцу, мог быть привлечён к уголовной ответственности.

Постановление Совета Народных Комиссаров СССР и ЦК ВКП (б) «О мерах по увеличению поголовья скота в колхозах и совхозах и повышению его продуктивности» от 13 апреля предусматривало создание в Рязанской, Московской и Новосибирской областях особых совхозов по разведению высокопродуктивных коров симментальской, холмогорской и сибирской пород.

Не забыли и малоценных коров. Постановление Совета Народных Комиссаров СССР «Об уборке урожая и заготовках сельскохозяйственных продуктов в 1942 г.» от 11 июля 1942 года, помимо прочего, предписывало начать отбор «малопродуктивных коров» и их «приучение» к перевозке грузов и пахоте за плугом. Позднее в газете «Правда» даже публиковали заметки об опыте колхозов, пахавших на коровах и запрягавших их в повозки для перевозки сена.

Все эти постановления имели силу и для Якутска, так как довольно много горожан тогда жило в частных домах и содержало своих коров. Что касается Сайсар, так они вообще были в то время отдельной деревней, не соприкасавшейся с городом, и рогатого скота там было даже больше, чем в Якутске. Особенностью городского животноводства было то, что Якутский горисполком ежегодно издавал постановления о починке изгородей, огораживавших водоёмы города. По санитарным правилам тех лет они были нужны для того, чтобы не подпускать коров к озёрам и не допускать загрязнения воды навозом. Озёра Якутска тогда были крупнее и чище. Водопой скота должен был производиться только в специально определённых для него местах, хозяев, поивших своих животных где попало, штрафовали.

11 мая 1943 года будущий Герой Советского Союза Клавдий Краснояров писал жене в Якутск: «Дуся, прошу, держи корову для ребят, хоть немножко добивайся покоса и коси сена. А если не будет коровы, то совсем плохо будет с ребятами. Потому что я, когда ехал на фронт, то по дороге литр молока стоил 60-70 руб., да не густо, скоро не купишь».

Согласно постановлению от 13 апреля 1942 года жёнам фронтовиков полагалось бесплатно выдавать коров. Бурёнка тогда в городах была величайшей ценностью.