Легенда о Болугур Айыыта

Народная память об этих необыкновенных людях до сих пор жива в преданиях, устном народном творчестве или в названиях той или иной местности. Эти люди были в основном известными и очень сильными шаманами, удаганками, и умели запросто совершать путешествия из Срединного мира, где обитали простые люди, в Нижний, в землю абаасы, или в Верхний – к божествам Айыы. Часто такой дар передавался по наследству. 

И это не какие-то полностью выдуманные истории, поскольку в большинстве из них рассказывается о реальных людях, которые на самом деле жили в то или иное время. 

Об одном таком удивительном человеке, а точнее, девушке с необыкновенным и пугающем людей даре, пойдет сегодня речь. Даже одно ее имя – Болугур Айыыта -  наводило трепет не только на ее односельчан, но и на всех, кто только был наслышан о ее страшной судьбе. Чтобы всуе не упоминать ее настоящее имя, часто говорили: Сыыдам Сыналаабыт или Хотун Эдьиий*. 

Родилась она в наслеге Болугур в семье бая Нестора Омуоруйа, у которого было три жены и девять сыновей. Единственную девочку, как говорят якуты – мааны кыыс – в семье баловали и одевали в драгоценные меха, отливали для нее драгоценности и игрушки из чистого золота. Мать девочки также была знатного происхождения, ее отцом был бай Логлойо из наслега Чакыр, а старшим братом  знаменитый шаман Кыпчытыын. Кроме этого, и ее старший сводный брат по отцу являлся сильным шаманом по имени Суоллар Кырасын. 

Единственную дочь богача Омуоруйа Богиня Айыысыт щедро наделила красотой, стройной фигурой и чарующим голосом. Она росла, ни в чем не нуждаясь, любила весной и летом, когда пробуждалась природа, в окружении девочек-сверстниц обходить близлежащие аласы, развешивать на деревьях салама – дары священным духам и, сидя вокруг костра, угощаться белой молочной едой: суоратом, сливками и кумысом. Затем, взявшись за руки, петь песни, прославляющие дух матери земли. 

Иногда, когда в небе над ними пролетала стая гусей или уток, она спрашивала у подруг:  «Какой из этих гусей вам нравится?» Затем, сняв с руки золотое колечко, кидала им в пролетавшего гуся, который, к удивлению девочек, тут же падал замертво к их ногам и которого, быстренько выпотрошив, жарили на костре и съедали. 

Однако когда девочке исполнилось пятнадцать или шестнадцать лет, родители, вопреки ее желанию, выдали ее замуж за Кусагаллай Киргиэлэя, сына князя Атчагарского наслега, богача Багарыынньа Кулунчууна. Мол, хватит петь и играть, раз родилась девочкой, то положено выходить замуж и вить свое гнездо, рожать детей. И были довольны, что удалось устроить дочь в хорошую, зажиточную семью. Они отправляют любимую дочь в новую семью с богатым приданым, которое едет за невестой аж в девяти санях, в сопровождении личных слуг и целого стада коров и табуна лошадей. Сама же девушка, которая, видимо, вообще не хочет выходить замуж, и видит свое предназначение в другом, садится на нарядно убранную личную лошадь, а дальше сопровождающая ее челядь видит только ее шапку-дьабака, сама же она становится невидимой.  Так она выражает свое неприятие происходящим. По дороге она теряет нарядную рукавицу, расшитую бисером и отороченную соболем.  

Муж, Кусагаллай Григорий, вызывает в ней только отвращение и, чтобы не отдаваться ему, она превращается в постели то в разных зверей, то в батас – копье-пальму, и сохраняет свою девственную чистоту. По слухам, в первый же день, по приезду, она, проходя в приготовленную ей комнату-хаппахчы*, отворачивает лицо от новых родичей и показывает им волчью морду. Что, конечно же, сразу пугает и настораживает против нее всех домочадцев. К тому же девушка почти не сидит дома, равнодушна к хозяйству, вместо этого она ходит по соседним юртам, где ожидается камлание какого-нибудь шамана или удаганки. Так что и свекор со свекровью, и молодой муж, и слуги не видят молодую хозяйку по несколько дней, и даже когда она дома, она прячется от всех, никто толком не может ее разглядеть. Однажды, когда невестка пошла по воду, за ней  крадучись последовал свекр, который хотел, во что бы то ни стало рассмотреть лицо своей невестки, но ему это не удалось: он увидел лишь берестяное ведерко. Естественно, что в новой семье ее никто не баловал, не любил, а наоборот, невзлюбили, считая ее то ли чертовкой, то ли удаганкой. 

Однажды по улусу распространилась весть о том, что ее дядя, шаман Кыпчытыын, попал в беду: лук-самострел другого шамана угодил в его живот, и старец умирает. Услышав такое, девушка (кстати, в миру ее звали Марина Дьячковская) тут же спешит на помощь своему дяде. Она дважды камлает над умирающим больным и вытаскивает сначала из его печени восьмиугольный заостренный каменный кол, во второй раз – звезду самострела. Еще раз камлает – и больной выздоравливает. Таким образом, еще раз убеждает всех в том, что имеет шаманский дар. Однако во время другого камлания – на этот раз она помогает в качестве кутуруксута* шаману Суоллару, своему единокровному брату по отцу, тот, впав транс, взбирается наверх, на небеса, а кутуруксут обязан за ним следовать –  из девяти ступенек на небо она с трудом преодолевает только три, ее бросает в пот и дрожь. И это, обернувшись назад, видит брат и со словами: «Кто возвел напраслину на эту чистую девушку, причислив ее к шаманам, она же всего-навсего светлое дитя Айыы!»* -  дует на нее изо всех сил, так что девушка в глубоком обмороке оказывается в середине юрты. С тех пор родственники называют ее бережно - «Айыы о5ого», другие же неодобрительно – «Сыыдам Сыналаабыт». 

Так проходит два года с небольшим, на исходе третьего года она, так и не показывает своего лица тойону-свекру и не став настоящей женой нелюбимому мужу, сходит с ума и вешается. Причем дважды ее удается спасти, на третий раз разгневанный выходками снохи, свекор перерезает веревку, что нельзя было делать, поскольку считалось, что тем самым, по верованию наших предков, прерываешь дух повешенного. 

Тело умершей девушки, к радости атчагарской родни, которая остерегается, что дух удаганки, наполовину абаасы не даст им после смерти покоя, забирают родственники, чтобы похоронить останки любимого ребенка на ее родине – в местности Дьаа5ырыма наслега Болугур. С тех пор между двумя этими наслегами, Болугур и Атча5ар, возникает вражда. Родственники Болугур Айыыта считают, что, перерезав веревку, родственники мужа убили девушку, которой, видимо, суждено было стать великой удаганкой.  Те же, в свою очередь, были недовольны странными выходками снохи и считали ее женщиной-абаасы, впрочем, что, мол, ожидать от такого рода, где почти все такие.

Родственники же, привезя тело дочери на родину, в течение 20-ти дней не предают тело дочери земле, а нарядив ее в праздничные одежды, как живую, сажают ее на лошадь и объезжают окрестные аласы, где она девочкой любила играть. И только после этого хоронят е со всеми почестями, вместе с ней вживую закапывают в могилу четырех нарядно убранных лошадей. Все ее любимые игрушки, золотые украшенья, посуду, эмэгэты* убирают в маленький амбар, сколоченный на высоком столбе-ба5ана, и закрывают на железный ключ в местности Тугэх Билиистээх – любимого аласа девушки.  Во время молочного изобилия родня устраивает «кровавый ысыах», который открывают семеро приглашенных шаманов. Впоследствии этот амбар, простояв где-то около 60 лет, был порушен внуком шамана Кыпчытыына – Бётутчааном, который также был шаманом. По слухам, тот порушил амбар, чтобы взять золото, из которого отлил  женские серьги, перстни, столовые ложки и продал их. Он был уверен, что покойная удаганка не причинит вреда своему родственнику, к тому же считал, что он, как таай, то есть дядя, выше ее по семейной иерархии. 

Однако покойная не простила вандализма. Вся родня Бетутчаана: сын Семен, внуки Охоноон, Куонаан, Бётуруун – все умерли в одночасье. С тех пор ее имя не упоминают без особой надобности – боятся. Причем до сих пор… И до сих пор верят, что дух непокорной Болугур Айыыта так и не успокоился, а встретивший ее дух непременно умирает нехорошей смертью…

Хотун Эдьиий – госпожа, старшая сестра.

Хаппахчы – отсек в юрте для девушки. 

Кутуруксут – помощник шамана. 

Айыы – человек светлого мира.

Эмэгэт – идол.

* - вольный перевод народных легенд и воспоминаний.