Любопытство привело к научному открытию

— Я родом из поселка Белькачи Усть-Майского района. Родился 16 августа 1947 года. Через несколько дней мне исполнится 73 года. После армии я приехал в Якутск и подал документы на инженерно-технический факультет ЯГУ. Занимаясь в библиотеке имени Белинского, встретил сослуживцев Самсона Винокурова и Валентина Атласова. Они поступали в биолого-географический факультет. Эта встреча поменяла мои планы, я забрал документы и отнес в БГФ. Сестра, у которой жил, очень удивилась, что ни с того ни сего вдруг решил стать географом. Я ни разу не пожалел, что тогда, в далеком 1968-м, выбрал другую профессию. Каждый год выезжаю на полевые работы, более 100 дней провожу в тайге. Только в этом году впервые, получается, провожу лето в городе.

— Тема моей дипломной работы «Современное оледенение бассейна реки Чибагалах», связана с вечной мерзлотой. Руководил дипломной работой заведующий лабораторией общей геокриологии Института мерзлотоведения Игорь Александрович Некрасов, к которому меня направил Семен Егорович Мостахов. После окончания университета работаю в Институте мерзлотоведения. За 46 лет работы в институте побывал в разных местах: на реке Колыме (Походск и др.), реке Яне (Батагай и др.), реке Индигирке (Русское Устье и др.), реке Лене (Тикси, Усть Кут и др.). 

— Мы изучаем мерзлоту. Проводим исследования на месторождениях, на трассах и т. д. Проводим исследования о наличии отложения льдов, чтобы выбрать удобное расположение под строительство жилых помещений и других объектов. Работал по БАМовской трассе от Усть-Кута до Тынды. Фактически пешком прошел ее. Это если коротко. 

— Наша профессия вроде не связана с археологией, это совершенно разные науки. И всё же бывает, что мы, работая над своими исследованиями в экспедициях, иногда можем помочь сделать открытие и для археологов.

— В 1980 году наш институт заключил договор с институтом «Ленгидропроект» на проведение геокриологических исследований в низовьях реки Адычи, где планировалось строительство Адычанской ГЭС. Наш отряд базировался на левом берегу реки, чуть ниже устья притока реки Туостах. 

— В конце июля с Виталием Петровым возвращались с маршрута, вышли на берег. Решили передохнуть, развели костер, вскипятили чайник. Сидим, пьем чай. Как вдруг увидели медведя, который спустился к реке с террасы. Мой напарник испугался, прижавшись ко мне, прошептал: «Медведь». Я успокоил его: мишка напьется воды и уйдет, он наелся наверху голубики и захотел пить. Нас не тронет. 

— Когда косолапый ушел, мы подошли к тому месту, где он пил воду. И в одном из следов обнаружили гальку, оставленную с задней лапы медведя. Необычный камень, обточенный водой. С обеих сторон на равном расстоянии друг от друга три полоски, как будто кто-то специально вырезал их. 

— По приезде в Якутск встретился с археологом Сергеем Кистенёвым, показал находку и высказал свое предположение. В общем, этот камень искусно обработала вода. Кистенев сводил нас в музей, показал, как выглядят орудия древнего человека. А на следующее лето мы как раз и нашли те самые артефакты. Переслали находки в Якутск Сергею. И буквально через месяц к нам приехала экспедиция археологов. В течение нескольких лет они работали в Верхоянском районе. Обнаружили около 60 стоянок и захоронений древнего человека на берегах рек Яна, Адыча и притока Адычи. 

— Моя необычная галька и любопытство помогли археологам сделать открытие, что люди жили в этих местах, ранее считалось, что горные области были недоступны людям каменного века. 

— Были сделаны такие выводы: «Результаты четырехлетних работ Адычанского отряда решительно опровергают мнение отдельных исследователей о том, что горные области Северной Азии с их суровыми экстремальными условиями обитания были недоступны людям каменного века. 68 стоянок и местонахождений, 1 погребение наглядно показывают достаточно плотную заселенность правобережья Верхней Яны, по крайней мере в середине галоцена. Если к этому добавить девять археологических памятников левобережья Яны, открытые ранее, то картина становится полнее и ярче. Обилие мамонтовой фауны в сочетании с хорошо сохранившимися мощными плейстоценовыми аллювиальными отложениями Верхоянской, Туостахской и Боулахской впадин делает район Верхоянья весьма перспективным для поиска памятников плейстоценового возраста, а также многослойных стоянок, которые могли бы стать опорными не только для бассейна Яны, но и для всего северо-востока Якутии».

— Кроме проведения своих исследований, попутно собирал гербарий, заключил договор с институтом биологии. Мы тогда работали в далеком селе Походск, биологи предоставили нам жилье. Я на лодке «Прогресс» возил по речкам. Там несколько лет проводили сбор растений, чтобы узнать, какие виды растут. И неожиданно обнаружили необычный булгуннях, внутри которого находилось термокарстовое озеро, которая соединяется протокой с Колымой. Во время половодья в это озеро заходит рыба. Ловили рыбу внутри этой Роговатской сопки. 

— Конечно, находили и бивни мамонта. Я даже привез один. Я задел его, думал, что это сучок, а оказался обломок бивня. Со временем он треснул. Лет пять назад у нас были туристы из Японии, заходили в институт. Японка в возрасте, увидев этот бивень, просила подарить ей. Я для нее спилил кусочек, весь не мог отдать, да и ее задержали бы, а меня бы посадили. Потом она прислала мне открытку и тапочки жене. Правда, жена сетует, что такие маленькие…

— Изучаем и ледники. Ледники, когда долго находятся на одном месте, разъедают поверхность земли, образуются ниши, а потом на этом месте появляются озера. Наледей у нас много. Булуус — многолетняя наледь, которая находится недалеко от Якутска. В зимний период вода вытекает и образуется такая наледь. Эту воду исследовал Виктор Шепелев, сказал, что вода действительно целебная, проходя через горные породы, песчаники, она насыщается минералами, которые благотворно влияют на здоровье человека. 

— Не надо замыкаться только на своей профессии, надо интересоваться и другими науками. Мое небольшое любопытство сделало сенсацию в открытии археологических памятников на реке Адыче.