Мамины слезы

Мама воспитывала Сашу одна. Поднимала мальчика, как могла. Его детство и юность выпали на 80-90-е годы. Кто помнит – тот поймет. Мама работала лаборанткой в школе: какая там зарплата – одни слезы. Отца Саша не помнил: он то ли умер, то ли сбежал. Еще до его рождения. Когда Саша начал в подростковом возрасте выпытывать у матери, где его отец и почему они живут вдвоем – мама замыкалась и отделывалась односложными ответами. То умер, то уехал на заработки и не вернулся, то просто в один прекрасный день ушел из дома и пропал… Саша об отце знал только имя, фамилию и отчество (из маленькой зеленой книжечки под названием «Свидетельство о рождении»). Да еще у него под матрасом была спрятана старая, уже пожелтевшая от времени фотография конца 60-х годов - с сильными изломами на местах сгиба: мама и папа, молодые, смеющиеся, радующиеся жизни, на первомайском параде. У них тогда было все впереди – семейное счастье и долгая жизнь. Но не случилось…

Уже став взрослым, Саша обращался в программу «Жди меня». Но не дождался… Отца своего он так и не нашел. Он так и не смог осушить мамины слезы... 

***

А плакала она постоянно – обычно по ночам, в подушку. Плакала так надрывно, что у маленького Сашки слезы наворачивались на глаза. А подростком он стал злиться: сколько можно-то! Сколько лет прошло – а она все убивается по нему! Однажды в сердцах крикнул ей в лицо: «Да хватит, мама, хватит! Живет, наверное, где-то он припеваючи, другая семья, другая жена, другой сын, другая жизнь! А о нас и не помнит! Не нужны мы ему – ни ты, ни я. Не нужно было рожать меня – для чего? Для нищеты и безотцовщины? А ты все по нему страдаешь! Давно бы уже замуж вышла, вон, у Королева Мишки мамаша уже в третий раз замуж выходит! Умеет устроиться! И у Мишки есть все, что он ни пожелает!» 

Это случилось в день его выпускного – когда не выдержало его сердце и он выплеснул на мать поток обидных и злых слов. И хлопнул дверью. «Саша, сынок, подожди!» - крикнула мама ему из окошка. «Да пошла ты…» - сквозь зубы цыкнул он.  За околицей его ждала ватага школьных друзей. Весело переговариваясь и мусоля в углу рта папироску – как же, последний день детства, взрослые уже! – они шумной гурьбой двинулись к школе, где в спортзале уже вовсю звучала музыка. 

***

Мать туда не пошла, да и не звал ее особо Сашка, стыдился. Одно платье на все случаи жизни, калоши на осеннюю и весеннюю распутицу, потерявший былой цвет линялый плащ и одно яркое пятно, для праздников: розовый газовый шарф. Не такой должна быть мать, которую можно было показать на праздничном вечере. Не такой… Зато сам одет как с иголочки: новые ботинки, светло-серый костюм в рубчик с пиджаком и жилетом, первый в жизни – взрослый! – галстук и прическа из парикмахерской. Не задумывался он тогда, чего стоило собрать его матери, да еще так, чтобы выглядел не хуже – а то и лучше! – других.

А через полчаса к нему в школу прибежала соседская девочка Машка: маму увезли в больницу. Сашка, впервые попробовав вина, был слегка под хмельком и, подумав, решил пойти в больницу к маме утром (ничего же не случится? А выпускной один раз в жизни!) Утром, страдая от первого в жизни похмелья, пришел в приемный покой. «К вам вчера маму мою привезли, Каширову Нину Евгеньевну, 1945 года рождения». На него странно посмотрели и позвали доктора. «Сын? Ты где шлялся?» – грубо накинулась на него пожилая докторша. «Не дождалась тебя мать! Все! Нету у тебя матери! Умерла она два часа назад. Инфаркт». 

***

Как Сашка добрался до дома, как собирали маму в последний путь, как опускали гроб в могилу, как застучали комья земли по крышке гроба – он помнил смутно. Хорошо помнил только, что шел дождь, который смешивался на его лице со слезами. Казалось, плакали все вокруг. Потом – поминки, чей-то пьяный хохот и протяжные песни, как сквозь пелену, соседки, которые помогли ему прибрать в доме, помыть посуду и попутно прихватили с собой материны вещи. То, что еще могло пригодиться в хозяйстве. 

***

И началась его самостоятельная жизнь. Ох, и хлебнул же он лиха! Понял, что, оказывается, под крылом мамы он как сыр в масле катался. Устроился на работу грузчиком в магазин – был-то рослый, сильный. Старый покосившийся домишко, печное отопление, вода из колонки… Но тут приехала тетя Маруся. Мария Евгеньевна.  Мамина сестра – приехала из деревни. Но – деревня деревней – а была тетя с высшим образованием, учитель математики. Институт в самой Москве заканчивала.  

Крепкой рукой взялась она за племянника – своих детей у нее не было, а опыта обращения с великовозрастными оболтусами – хоть отбавляй. Устроилась в школу – и Сашку начала гонять по предметам. После тяжелой смены – вечером, при свете лампы под зеленым абажуром – математика, физика, химия, русский язык. Вбила в голову Марья Евгеньевна, что непутевый племянник должен стать человеком. В память о любимой сестре…

Сашка – уже Александр – поступил в один из московских институтов, выучился на инженера. В 90-е годы тяжело приходилось всем, но тетка не бросила, помогала чем могла, присылала деньги (со стипендией получалось очень неплохо). Одно было требование – учиться хорошо и стать специалистом. «Я обещаю!» - кричал в трубку на переговорном пункте Александр. И обещание держал.

***

Какое-то время Александр жил в Москве – и тетку туда позвал. Потом потянуло на родину, хоть и не хотели его отпускать, первоклассного специалиста, немногословного, но продуктивного и перспективного. Но потянуло со страшной силой… Вернувшись в Якутск, он устроился на работу. Потом начал свое дело. Сначала небольшое, потом разрослось предприятие. Единственным условием принятия на работу был профессионализм. По первости попытались было к нему прибиться его кореша. Те самые, с которыми он – папироска в углу рта! – радостно бежал на выпускной вечер. С которыми выпил первый стакан портвейна. Из-за которого не кинулся сразу к маме – и она умерла. А он даже не попросил у нее прощения.

***

Александр Викторович был человеком строгим и требовательным – хотя в семье отличался добрым нравом и нежностью. Жену привез москвичку – скоро родился сын, потом - дочь. Жену Аллочку свою носил на руках, детей – особенно свою принцессу Нинель, которую назвал в честь матери – обожал, тетушку любил и уважал. Разное случалось у него: и бывшие приятели пакостили, и в бизнесе случались провалы, но он всегда умудрялся поправить дела. И ни звуком, ни взглядом не давал повода семье думать, что у него какие-то неприятности. «Забудь о делах, всяк сюда входящий», - это было главное правило, когда он или его коллеги и друзья  входили в дом. 

***

Ему завидовали все – кто по-хорошему, а кто-то прямо исходил желчью. Но он был всегда ровным – казалось, разорвись рядом бомба или обвались вся валюта мира – он и глазом не моргнет. Но только тетя Маруся знала его боль, его невыплаканное страдание – мамины слезы, которые он так и не сумел осушить. И именно поэтому он поклялся, что его жена и его дети не проронят ни слезинки. Во всяком случае, пока он рядом. Так он отдавал дань памяти матери. Так он просил у нее прощения за свои злые слова и оскорбления – каждый день, всю жизнь…