Строитель Александр Захаров: «Построил пол-Якутска»

(Часом позже в редакции). 

— Как прошла тренировка? Может быть, выпьем чаю?

— Лучше кофе. Я в основном его пью. 

— Хорошо. 

— Вы мне лучше скажите? Кто меня сдал?!

— ?!

— Да я не люблю давать интервью. Даже не знаю, почему согласился. 

Родом я из села Абага Амгинского района. Пережил все тяготы военного и послевоенного времени. У меня, растущего мальчишки, была одна мечта — наесться досыта. 

Папа был старше мамы. Она — красивая молодая женщина. Когда мне было всего два года, грянул печально известный 1937 год. По доносу (мы догадывались, кто мог это сделать, но в документах об этом не было и слова) его посадили как врага народа по 58-й статье. Дали семь лет. 

Отца я толком и не видел. Он был мужчина грамотный — председатель колхоза все же. Язык свободный, хорошо знал русский, не знаю, где он научился. Обратившись к властям, отец сумел уменьшить срок. Наверное (размышляет), от него мне немного упорства досталось. Вышел в 41-м году и сразу попал на фронт. Сказал, больше на родину не приеду. А мы тогда в Якутск собирались, думали, к нему. Но грянула война, и мы вернулись в деревню. Все эшелоны шли тогда на Сталинград, думаю, их кинули на передовую. В 1942 году пришло известие: «Пропал без вести»…

Сколько бы потом ни писали запросы, где воевал, даже часть не нашли. Писем не сохранилось. А мама после окончания войны вышла замуж за фронтовика. Отчим меня и воспитал, никогда не деля детей на своих и чужих. Мама еще пятерых родила. Сейчас нас в живых осталось четверо. 

Учился я прилежно. Но образование получил не с первой попытки. На русском языке, кроме «не знаю», ничего не говорил. Сильно тосковал по родным местам. Новосибирский инженерно-строительный институт бросил на втором курсе. Декан, добрый человек, пригласил вернуться на следующий год. Но я постеснялся и перевелся в Кузнецкий горный техникум (сейчас это город Новокузнецк). К слову, там и пристрастился к конькам, даже тренером подрабатывал. На Кузбассе же и остался как молодой специалист. За три года поднялся от простого бригадира до начальника участка. Трудовая школа там была отменная, коллеги отличные. 

Несмотря на перспективы, приехал домой. Сначала вроде как в отпуск, с обратными билетами на руках. Но после знакомства и беседы с будущим государственным и общественным деятелем Александрой Яковлевной Овчинниковой, сдал их. Молодая, красивая, она убедила (или заворожила), что мои умения и знания нужны именно в Якутии. 

Мой первый объект — городская баня. Любимое детище, хотя я все свои стройки люблю. Но сначала был огорошен… запущенностью объекта. От суровой дисциплины на шахтерских стройках Кузбасса привыкал к форменным беспорядкам, пришлось исправлять допущенные ранее ошибки. Баню мы сдали накануне 1962 года и долгое время поддерживали традицию 31 декабря ходить туда. 

Как я полагаю, с самого начала меня очень не любили за критику и резкость. Но, так как я был добросовестным работником, терпели. 

Доверяли важные объекты, ну а в карьерном росте не продвигали. Я на регалии не смотрел, говорил в лицо все что думаю. А работал всегда молча и с удовольствием. 

Что еще было неприятно: раньше, да и сейчас к строителям относились как к людям второго, если не третьего сорта. Почему — непонятно. Наша профессия творческая! Работать нужно и головой и руками. Помню, мы на своих объектах годами жили, в каждый душу вкладывали. К примеру, здание Театра оперы и балета из-за нехватки средств строилось 13 (!) лет. Работал и учился, жена убедила закончить вечернее отделение университета. От аспирантуры отказался, семья была уже, а квартиры долго не было. Сапожник без сапог. Жил в бараке на Лермонтова, где сейчас спорный дом Саакяна стоит. Кто бы что ни говорил, а работают армяне очень хорошо, в строительстве все умеют. Я их за это уважаю. А вот требовать с них качество — это уже твоя обязанность. 

С одобрением воспринимаю проекты по реновации старых кварталов Якутска, хорошо, если все получится. 

В разные годы руководил строительством порядка двухсот объектов. Построил пол-Якутска. В год сдавали много: дома, детские сады, производственные помещения. К примеру, Птицефабрика — большой комплекс, много объектов, а был как одна стройка. Всегда считал, что строить одни только типовые здания — значит похоронить себя профессионально. Чего только мы не строили: здание мэрии, водогрязелечебницу «Хоту», сувенирную фабрику «Сардана», Хатасский животноводческий комплекс, профтехучилище в Жатае, вторую очередь Дома инвалидов в Капитоновке, здание прокуратуры и Верховного суда, Станцию переливания крови… В год сдавала до шести-семи строек. Трудился с сотней разных мастеров. Но на первом месте всегда стояло качество. 

Сейчас мне 85 лет, живу сам по себе. Женат вот уже 58 лет. Вырастил двоих хороших сыновей, но никому не навязываюсь. Считаю, что кругом один обман. Хотя, возможно, вы со мной не согласитесь… Нужно уметь раскрыть себя самому. С работы я ушел в разгар перестройки. Партию не любил и пробыл в ней недолго, все давили, как так, такой работник, а беспартийный. Но и не думал, что «перестроится» страна таким вот образом. 

С одной стороны, считаю себя рабом Божьим, с другой — люблю Родину, свой род, профессию. В этом и заключается мой патриотизм. Племянники уговорили написать книгу, в ней поделиться воспоминаниями. Вы мне признаетесь, кто меня сдал?

Спокойно не живу. В родном селе построил усадьбу, занял первое место в районе и республике. Но… с людьми я не работаю, все строю сам. Кто приходит — просто прерываю работу. Иногда соседи ругались, что рано встаю. С 6 часов утра колочу, но для деревни 21 века это рано. На зиму возвращаюсь в город, не хочу, но приходится. Жена часто болеет, в деревне медпомощи соответствующей нет. Отопления нет, дровами надо топить. Живу на даче, раз в неделю катаюсь на коньках. А летом еду в родное село. Приметил, что в деревнях сейчас бездельников много, с высшим образованием даже. Кто бы что ни говорил, но нет у нас поддержки кадров. Сколько талантливых ребят, моих коллег — их нужно раскрывать. 

Амга — прекрасный уголок природы. Но и тут уже все замусорили, расплодили собак, которых можно встретить даже в лесу. 

Не знаю, напишете ли вы, но я поклонник Сталина. Много читаю, только это мне и осталось. Один философ написал, что Россия — это крепостная держава. Ей нужен кнут и пряник. В этом и все зло. И в свое время Чингисхан этим правилом власть держал. Сталин это уловил. Да, я сын репрессированного и реабилитированного отца, но не он же сажал всех. Исторически Хрущев больше всех посадил, чтобы себя… защитить.

Газеты покупаю кучами. По телевизору только каналы «Матч ТВ» смотрю, да «Рен ТВ» еще иногда. Там больше правды.

Хотя, если об этом рассуждать, правды не было ни в советское время, ни сейчас. Заметьте, я не жалуюсь. Но есть факт, что мой сын, с отличием окончив школу, так и не получил медаль. Кому-то оказалась нужнее. Вот (показывает табель с единственной четверкой по черчению за десять лет обучения). Мне за него обидно. Хотя он без проблем после школы поступил в Бауманку. Позже зашел разговор, и тот начальник управления образования сказал: да как, почему ко мне не пришел. Да я ни к кому на поклон не ходил. 

На пенсии занимался огородом, все раздавал, потом бросил. У всех свое росло тоже, а мне столько ни к чему. 

Предпочитаю якутскую национальную кухню, а кроме нее, салат. Беру их готовыми у знакомой. На досуге вспоминал, сколько раз мне пытались дать взятку… Не смотрите так, я никогда их не брал. Даже в конверт не заглядывал. Хотя и любопытно было, во сколько же меня оценивали (смеется). Когда поняли, что деньгами не возьмешь, пытались носить коньяк и фрукты. Но я все отдавал своим ребятам, домой не нес. 

Много лет отдал «Якутдорстрою», последние девять лет работал в управлении капитального строительства при Совете Министров, курировал всю республику. Когда пришел на работу, думал: ну хоть тут не будут ходить и предлагать налить. Куда там! Еще хлеще, чем на стройке. С работы ушел ровно в 56 лет. Сначала вроде как по здоровью, стал хуже слышать. Но потом спустя время понял, что и обида была. Не ценили, не замечали. Бросил все — и в деревню. 

Настоящие патриоты — это были мы. Послевоенные дети, после колхоза без всяких протекций получили образование. Я сумел себя реализовать и рад этому. В судьбу не верю, человек сам делает свою судьбу. В профессии всегда равнялся на… себя. Любил внедрять что-то новое. Это давало стимул двигаться раньше. Ни о чем не жалею. 

Фото Петра БАИШЕВА и из личного архива героя