Тюрьма как она есть

Что же на самом деле представляет собой так называемый «централ»?

От «стакана» до брака «на небесах»

В «экскурсии» меня сопровождали замначальника ФБУ ИЗ-14/1 по оперативной работе Александр Егоров, замначальника этого же заведения по кадрам и воспитательной работе Ирек Гимазов, начальник отдела режима Олег Королев и помощник начальника УФСИН РС(Я) по соблюдению прав человека в уголовно-исполнительной системе Владимир Узлов.

В день моего посещения, 2 марта, в СИЗО были заключены два брака. В комнате для приема граждан новобрачные обменялись кольцами, получили из рук сотрудника ЗАГСа свидетельства и 15 минут пообщались в честь торжественного события. Затем у новоиспеченных мужей отобрали кольца, так как они являются запрещенными предметами, и снова водворили их в камеры. Хотя в СИЗО есть комната для длительных свиданий, оборудованная однокомнатная «малосемейка».

Всякий, кто не в ладах с законом, рано или поздно попадает в эти стены. Сюда доставляют подозреваемых, обвиняемых, осужденных, в том числе этапированных из других регионов страны. Здесь содержатся не только мужчины, но и женщины и даже несовершеннолетние дети. Бывает, что в стенах СИЗО женщины рожают. Если ребенка не забирают родственники, то после суда такая мама едет в колонию вместе с ним, откуда ребенка уже определяют в детский дом.

Прибывший этап принимают в дежурной части. По документам идентифицируют личности прибывших. Всех арестантов разводят по камерам, на мой взгляд, похожим на клетки. «Клетки» называются помещениями временного содержания, на сленге зеков - «стаканами». После идентификации личности арестант проходит в следующее помещение на досмотр. После досмотра опять в «клетку». Женщин досматривают позже, после посещения санчасти, перед тем, как сдать вещи на склад.

После досмотра этап проходит через галерею уже в режимную зону. По всей длине галереи идет железная проводка: дернешь – сработает сигнализация. Здесь же недалеко друг от друга установлены так называемые ключеприемники: если случится ЧП в галерее, то дежурный должен изловчиться и сбросить туда ключи от двух дверей галереи. Тогда все оказываются в ловушке. Забегая вперед, отмечу, что на случай ЧП везде установлены «тревожные» кнопки сигнализации. Надо сказать, что последний побег здесь случился в 2003 году, тогда из-под охраны бежали трое «малолеток».

Далее арестант попадает к медикам. Здесь врачи всех основных специальностей проводят первичный медосмотр с обязательной сдачей анализов, в том числе на СПИД, сифилис и туберкулез. В СИЗО работают два врача, два фельдшера в погонах и еще пять вольнонаемных врачей: стоматолог с новейшим стоматологическим оборудованием, гинеколог, рентгенолог. По словам замначальника по лечебно-профилактической работе СИЗО Ивана Иванова, всем необходимым изолятор оснащен, в тяжелых случаях больных направляют в другие лечебно-профилактические учреждения.

В свое время «ЭС» писала об обвиняемом Курбане Набиеве из Мирного, который жаловался на недостаточное его лечение. А болел он серьезно: человек просто-напросто гнил от туберкулеза и ВИЧ-инфекции. Мне сообщили, что врачи УФСИН хотели его «актировать», то есть освободить из-под ареста по состоянию здоровья, но суд в этом отказал. В итоге Набиев скончался в минувший вторник в ЛИУ-5. Кстати, по каждому летальному случаю работает следственная группа Следственного комитета, который и принимает решение в процессуальном порядке. Со стороны УФСИН также проводится служебная проверка, которая также выносит свой вердикт.

После санчасти арестантов помещают по четыре человека в карантинный блок на десять дней. За это время они беседуют с психологом, психиатром, операми-режимниками, продолжается дальнейший медосмотр. По результатам проведенных исследований далее арестанта определяют в камеру. Больных СПИДом и туберкулезом – в отдельные камеры, а, скажем, заболевших сифилисом – вместе со здоровыми людьми. На момент моего посещения в СИЗО находился 21 больной-туберкулезник, подпадающих под освобождение из-под стражи по болезни согласно списку по новому постановлению правительства не было.

После медсанчасти арестанты сдают свои вещи на склад. Здесь же их обыскивают: арестанты раздеваются догола, дежурные обыскивают полностью не только самого арестанта, но и его вещи, одежду, прощупывают каждый шов, изымают спиртосодержащую косметику, мужчинам разрешены одноразовые, электрические и механические бритвы.

Далее проходим в кабинет дактилоскопирования и фотографирования в «фас» и в «профиль». Фотографии тут же выводятся через принтер и с «пальчиками» арестанта отправляются в базу данных МВД.

Далее комендант выдает арестанту постельные принадлежности. Так как в СИЗО есть свой банно-прачечный комплекс, белье выдается стерильно чистое, продезинфицированное. С удивлением узнала, что в изоляторе есть и учебный класс, где учатся несовершеннолетние арестанты.

И вот наша «экскурсия» добралась до камер. Захожу в камеру для «малолеток». Здесь по обвинению в убийстве (ст. 105 УК РФ) содержится несовершеннолетний из Жиганска 16-летний Александр. Говорит, что его подставили. Кто знает, может, так оно и есть, ведь вердикта суда еще не было. Александр жалуется, что не наедается, а причину недоедания объясняет почему-то отсутствием настроения и аппетита. Здесь он находится уже месяц, никто его не навещает, поскольку в городе родственников нет. Было видно, что парню одному очень скучно. Но, может, это и к лучшему: есть время подумать над своим будущим.

Следующая камера – женская. Здесь на 48 квадратных метрах содержится девять женщин, камера рассчитана на 12 человек. Мне показалось, что в камере душно, несмотря на то, что одна из двух форточек была открыта. На мое замечание женщины в один голос объявили, что воздуха хватает, и вообще, все очень хорошо, все всем довольны. Возможно, такой эффект дало присутствие сопровождающих. Все девять женщин тут находятся по обвинению в краже (ст. 158 УК РФ), двое из них провели здесь уже полгода, трое новеньких – неделю. Самая старшая гр. У. – рецидивистка, она охотнее всех говорила со мной. Остальные, к моему сожалению, совсем юные и довольно красивые особы. Страшно подумать, какими они вернутся домой из «зоны», если получат реальный срок.

К моему приезду никого в карцере (ШИЗО) не оказалось. Здесь за всякие провинности мужчины находятся до 15 суток, женщины и несовершеннолетние - максимум до 7 суток. Помещение маленькое, но есть освещение естественное и электрическое, стул, столик, унитаз, умывальник, откидные железные нары, на которых можно лежать только в ночное время. Если учесть, что в карцер с собой ничего не возьмешь, то можно себе представить состояние человека, в течение нескольких суток находящегося в одиночестве, сидящего на железном стуле, упершись взглядом в стену…

Покидая СИЗО, я прошла мимо недостроенного здания церкви. Из-за нехватки средств оно будет разобрано и перестроено в часовню. Что же касается режимного корпуса изолятора, то здесь постоянно ведутся ремонтные работы. С 2009 года установлена приточно-вытяжная вентиляция, трубы которой соединены с каждой камерой. Воздух вентилируют по графику три раза в день по одному часу. В январе-феврале текущего года отремонтированы все женские и детские камеры. Полностью заменены сантехника и трубы системы отопления. Очередь за мужскими камерами и коридорами. У мужчин также будут менять кровати: самодельные железные заменят фабричными. В планах – замена электрооборудования, установка пластиковых труб, подвод горячего водоснабжения. Сейчас здесь вода только холодная.

В хозяйстве все пригодятся

При СИЗО находится хозяйственный отряд из числа осужденных. Сюда попадают по большому «блату»: претендент должен быть осужден впервые и по «легкой» статье, мера наказания – общий режим, рекомендации психологов, психиатров, оперов и т.д. и т.п. Таковых в отряде на мой приезд насчитывалось 52 человека, из них десять особо доверенных имеют право свободно передвигаться за пределами «зоны». Хозотрядовцы пекут хлеб, жарят и парят, разводят свиней, стирают, моют, отапливают, работают в инструментальном цехе. Десять осужденных, имеющих право свободного передвижения за «зоной», работают водителями, на складах, выращивают овощи в теплицах.

За осужденными присматривает начальник отряда Семен Кондратьев, у которого стаж работы с 2006 года. Капитан внутренней службы Кондратьев говорит, что, в основном, его подопечные нацелены на УДО (условно-досрочное освобождение). Здесь сидят воры (ст. 158 УК РФ), угонщики (ст. 166), разбойники (ст. 162), хранители и сбытчики наркотиков (ст. 228), грабители (ст. 161). Капитан говорит, жалко видеть, когда они снова возвращаются сюда. А такое случается довольно часто – 30% и более от числа арестантов попадают в СИЗО не единожды.

Есть среди членов хозотряда и 23-летний Алексей, который осужден за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 часть 1). Осужденным по этой статье, но по другим частям, здесь не место. Учитывая явку с повинной и сотрудничество со следствием, Алексею суд назначил четыре года. Год и четыре месяца он уже отсидел. Дома ждут родители, жена предпочла уйти после приговора суда. Таких, кстати, довольно много. 29-летнего Максима также бросила девушка. Что касается Алексея, то он должен выплатить потерпевшему по иску 75 тысяч рублей. Но по каким-то причинам исполнительный лист оказался не у судебных приставов, а у потерпевшего, который желает, чтобы обидчик отсидел «от звонка до звонка». А так, Алексей говорит, что готов выплатить всю сумму, чтобы рассчитывать на УДО.

У каждого здесь своя история, и она всегда печальная. Многие отсюда обращаются к Богу, свидетельство тому – множество икон в помещении хозотряда.

P.S. Когда я уже вышла за пределы изолятора, вдруг где-то отчаянно залаяла собака, в заборе открылась дверь, и девушка с автоматом наперевес, держа на поводке овчарку, прытко побежала по внешней стороне забора. Позже мне сообщили, что это была плановая работа кинологической службы учреждения. Ну и слава Богу, что не побег! Изолятор со своей зарешеченной жизнью остался позади.