Выдвиженцы и лишенцы

Образно выражаясь, советская власть одной рукой помогала стать на ноги одним людям, а другой – незаслуженно обижала других. При этом, хотя Сталин говорил, что сын за отца не отвечает, многое, если не всё, решало происхождение родителей, а иногда и их поступки. До 1917 года отцы и матери даже подозревать не могли, что их самые, казалось бы, незначительные дела могут влиять на жизнь их детей через много-много лет.

Милиционер, сын полицейского

Начальник Нюрбинского районного отдела милиции Кондаков Валентин Николаевич 1904 года рождения, «образование низшее», русский, 31 января 1941 года был на заседании бюро Нюрбинского райкома изобличён во множестве «грехов». Оказалось, что при вступлении в партию в 1938 году он скрыл, что его отец, Николай Петрович Кондаков, «служил с 1887 по 1907 гг. в казаках на Ленских приисках» и «был урядником [т.е. сержантом] казачьим с 1907 по 1910 г.». А завершил свою карьеру в должности земского заседателя (старшего сельского участкового), выйдя затем на пенсию по возрасту ещё до 1917 года.

Кондаков-сын ездил навещать своего отца в Якутск, когда того арестовали в 1937 году. В том году Николая Петровича Кондакова отпустили, так как свидетельских показаний о том, что он притеснял революционеров или политических ссыльных, не нашлось. Не было установлено и то, что Кондаков-старший участвовал в Гражданской войне на стороне белых. Затем Валентин Кондаков навещал отца и в 1939 году. Эта последняя поездка и послужила основанием для его исключения из партии и снятия с должности. Не помогло и то, что сын жил отдельно от отца с 1922 года и у него не было партийных взысканий и замечаний по службе в милиции. Человеку поломали судьбу, хотя он был отличным специалистом. В других странах служитель правопорядка во втором поколении сделал бы блестящую карьеру.

Кондакову-старшему ещё повезло. В 1927 году в Уголовный кодекс РСФСР ввели новую статью 58-13 – «Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной (агентура) должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны». Хотя Николай Петрович был лишь рядовым служакой, весь риск заключался в том, что всегда мог объявиться какой-нибудь бывший уголовник, задержанный им до 1917 года. И после его доноса даже обычный полицейский мог подпадать под действие этой статьи. Наказанием были расстрел или объявление «врагом трудящихся с конфискацией имущества» с лишением советского гражданства и изгнанием из СССР. При смягчающих обстоятельствах лишали свободы на срок до трех лет и тоже с конфискацией.

Изгнание было очень серьёзным наказанием, ибо могли выслать не в уютную Европу, а в наводнённый свирепыми хунхузами, жадными чиновниками, безжалостными полицейскими и явно не подходящий для получения политического убежища бедный Китай, где при Чан Кай Ши гарантий личной безопасности не имели даже белоэмигранты. Да и в Европе никого не ждали с распростёртыми объятиями. Времена были другие, изгнанник тоже мог встретить самый дикий произвол. Как Остап Бендер, истошно кричавший «Траяску Романия маре!» («Да здравствует Великая Румыния!»), но всё равно ограбленный румынскими пограничниками. Правда, в 1930-е годы изгнание уже практически не применялось, эта мера наказания стала «мёртвой» санкцией.

Из беспризорников в управляющие

Советская власть, впрочем, не только зря карала невиновных, но и действительно помогала устраивать жизнь людям, которых при царе не ожидало ничего хорошего. Чтобы всё было яснее, расскажем об одном полузабытом событии.

13 апреля 1928 года началась всесоюзная семидневная акция по «изъятию» беспризорников. Рано утром красноармейцы, чекисты, милиционеры, партийные и комсомольские активисты провели по всему Советскому Союзу облавы. Подавляющее количество беспризорников отловили и распределили по детским трудовым колониям (тогда они были чем-то вроде детской общины-киббуца, руководимой взрослыми педагогами) и детским домам. Но кое-кого отправили и в больницы или в тюрьму. Некоторых бездомных детей даже усыновили или удочерили. Иных беспризорников взяли к себе на воспитание… воинские части (понятие «сын полка» появилось именно тогда). Однако в любом случае жизнь ребёнка, попавшего в жёсткие тиски армейской дисциплины, была лучше, чем участь бездомного бродяжки, вовлекаемого затем в воровскую компанию и потом всю жизнь проводившего в тюрьмах.

«Изъятие» намечалось на 10 апреля и готовилось в секрете, но его дату пришлось изменить после утечки информации из-за статьи в газете «Молот».

Акция прошла, и у нас в Якутске был единственный эксцесс: на Зелёном рынке беспризорник едва не проломил голову милиционеру гирькой на ремешке.

«Изъятие» беспризорников затем стало своего рода первой ступенью «социального лифта», возносившего бывших малолетних изгоев к более высокому социальному статусу. В качестве примера можно привести фрагмент биографии управляющего отделением Сбербанка в Нюрбе Алексея Курочкина 1916 года рождения.

Отец и мать у него умерли от сыпного тифа во время Гражданской войны, и Алексей стал беспризорником. До «изъятия» в 1928 году он уже имел несколько судимостей за кражи, хотя было ему тогда всего 12 лет. Затем он стал воспитанником детской колонии НКВД в Иркутской области, где уже подростком ездил в командировки в своеобразном молодёжном строительном отряде. Работал на строительстве Беломоро-Балтийского канала, где стал свидетелем важного события.

В мае 1933 года из Ленинграда по ещё строящемуся Беломорканалу в Белое море прошли эсминцы «Урицкий», «Валериан Куйбышев», сторожевики «Смерч», «Ураган», подводные лодки Д-1 и Д-2. Прибытие эскадры позволило изгнать на Севере норвежских и английских браконьеров, прикрываемых своими военно-морскими флотами. Слабые морские силы пограничников не могли пресечь вторжения иностранных браконьеров, хищнически добывавших треску, палтуса и тюленей. Но после создания советской Северной флотилии и приказа Сталина топить браконьеров случаи нарушения границы прекратились.

Потом Курочкин работал на Дальнем Востоке, вероятно, и там бывал в морских портах. Вид боевых кораблей вдохновил парня поступать в военно-морское училище. Но там его забраковала медкомиссия. Тогда Алексей поступил в финансовый техникум, а затем закончил и институт. В 25 лет, то есть в начале 1941 года, он стал управляющим отделением Сбербанка.

При иных обстоятельствах судьба у него могла быть совершенно другой.

Что, если…?

Нюансы происхождения и положения родителей до революции были тонкой гранью, определявшей судьбу человека. При одном раскладе он мог сделать великолепную карьеру, при другом – оказаться на обочине жизни. Это хорошо отражает характеристика учителя и заведующего Синским детским домом Ивана Архиповича Фёдорова 1918 года рождения, члена ВКП (б) с 1941 года, выпускника Якутского педагогического училища.

В начале войны он был призван в армию, успел немного повоевать, но демобилизовался по причине порока сердца. В 1942 году он сумел добиться высокой успеваемости своих учеников и стал лучшим учителем своего района. Фёдоров родился в «зажиточной семье», но его отец избежал раскулачивания, так как умер в 1928 году. С 10 лет Иван воспитывался «у старшего брата-середняка». Поэтому в характеристике сделали запись: «Раскулаченных и белобандитов среди родственников нет». Эти слова были судьбоносны и позволили выдвинуть Ивана Архиповича Фёдорова на более высокую педагогическую должность.

А если бы его отец не умер? Или старший брат сумел бы разбогатеть и затем был бы зачислен в кулаки?

Судьбу человека в таком случае очень хорошо проясняет один официальный термин тех лет – «лишенец». Это лицо, лишённое избирательных прав за принадлежность к враждебным классам (дворянам, духовенству, буржуазии, кулачеству, офицерству) или за службу в полиции. С 8 августа 1928 года «лишенцы» и их совершеннолетние дети не подлежали призыву в армию, но должны были платить повышенную ставку военного налога. Вроде бы ничего страшного. Но «лишенцев» не принимали на государственную службу и вообще на хорошие должности, а их дети не могли поступать в вузы.

Антиподом их были «выдвиженцы» – рабочие или крестьяне, выдвинутые на руководящую работу, одна из основных опор советской власти, благодаря которой они могли сделать хорошую карьеру. «Выдвиженцы», если занимаемая ими должность соответствовала названию, именовались ещё и «красными директорами».
Термины «лишенец» и «выдвиженец» исчезли из обращения лишь к началу 1950-х годов…