Авиаторы Якутии в годы войны

— Темой «Авиаторы в годы войны» занимаюсь уже больше 20-ти лет. Еще в те времена, когда их было много живых. В книге есть биографии людей, с которыми лично общался, со многими даже вместе работали. Я же в Якутске с 1961 года, поэтому и работал со многими. Правда, где-то до 1985 года как-то особенно про ветеранов не говорили. Наверное, потому что их много было в те годы. В книге собрано более пятисот биографических справок участников войны. Также здесь есть сведения и про тех, кто работал на перегоночной трассе Аляска — Сибирь, кто в гражданской авиации работал в годы войны, не на фронте. В общем, здесь собрана информация про тех, кто причастен к авиации Якутии в годы войны. 

— А где собирали информацию? 

— Хорошим источником послужил Фонд архива Министерства обороны. Через Интернет там можно найти личные дела. И, что очень ценно, имеются наградные листы. Можно даже сканировать документы. Одно дело — указать, к примеру, что человек награжден орденом Красного Знамени, а за что он был награжден? А в наградном листе четко расписывается весь подвиг. Это, считаю, очень важно и наглядно. 

— Разумеется, для потомков это очень ценная информация. 

— Практически о каждом из них можно было большой очерк написать. Работая над этой книгой, я не удержался и стал писать достаточно большие очерки о некоторых. Допустим, про Александра Ивановича Алексеева. После войны он работал на Маганском авиапредприятии. А я тоже работал там шесть лет. Мы с ним часто общались. Он летал на маленьких самолетах. У него была такая специализация — воздушная охота на волков. Он был летчик, а у него на борту сидел охотник. Вот через окно с ружья в тундре охотились в те годы. И здесь в этом же очерке про Алексеева я тоже выписку наградного листа пишу. Так, за период пребывания на фронте ночью произвел 88 боевых вылетов, из них выполнены успешных на бомбардировку войск, техники и опорных пунктов противника — 51 вылет и 16 успешных вылетов на разведку. Александр Иванович получил ордена Ленина, Октябрьской революции, Красного Знамени, Отечественной войны I и II степени. Ивана Гавриловича Андросова тоже хорошо знал. Он работал у нас в полиотделе инструктором. Рассказчик был хороший вдобавок. Это же тоже многое значит, чтобы человек рассказал и о своей работе, и о войне. 

— Вы общались со многими ветеранами, а как они сами рассказывали о войне? 

— Совершенно по-разному. Но большинство из них говорили, что это не подвиг, а тяжелая работа, будь ты летчик или танкист. Это же надо было летать ночью и днем. Большой риск. Но воспринималось это именно как работа. Никто из них не говорил: вот, иду на подвиг! Потому что все вокруг воевали. 

О ГЕРОЯХ

— Николай Степанович Красноштанов. Участник войны с Японией. Получил медаль «За отвагу». После войны как демобилизовался — работал в Усть-Мае техником. И так до самой пенсии. Поскольку я в Магане был замкомандиром отряда инженерно-авиационной службы, он был в моём подчинении. Я к нему часто летал. Работник был отличный, готовил самолеты к вылету. Вот те, кто воевал, как правило, в гражданской жизни достойно себя показывали. Были примером для подражания для других. Простые труженики. 

— Григорий Гаврилович Кузнецов во время войны работал в мастерских. Участник войны с Японией. Как следует из наградного листа: «За время боевых действий обеспечил безотказную работу мотора, что способствовало лучшему выполнению боевых заданий в условиях нахождения над морем в сложных метеоусловиях». Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалью «За боевые заслуги». После войны в Якутске много лет работал в инженерно-авиационной службе. Тоже по ремонту самолетов. Причем был слесарем высокой квалификации. Когда надо было сложную работу выполнить на самолете, всегда говорили: «Надо звать дядю Гришу. Он сделает по высшему классу». 

— О Валерии Ильиче Кузьмине много написано и рассказано. Это легендарная личность, национальный герой. Получил звание Героя Социалистического Труда. Много я общался с ним и Петром Кухто. Петр Аполлонович долгие годы работал в Магане командиром отряда. Это был очень простой человек и хороший организатор. Бывало, при случае крепким словцом мог отчитать. Иногда при разборе вот ему надо кого-то отругать, а у нас метеоролог — женщина. Он тихо говорил: «Люба, выйди на минутку». Он белорус, у него еще был интересный акцент своеобразный. Яркая личность. 

— Иннокентий Семенович Кычкин. На войне был одним из лучших снайперов. До войны закончил в Якутске педагогический институт. В 1940 был принят в аспирантуру в МГУ. Но тут началась война... А поскольку он якут и охотник, то стал снайпером. Причем не простым, а инструктором. Была подобрана группа ребят, которых он учил, как стрелять и когда стрелять. После войны перешел в гражданскую авиацию. Много лет был заместителем начальника управления по строительству. Множество аэропортов под его руководством было построено. Он обладал хорошими организаторскими способностями. Это ж надо строить, а материалов нет, в стране дефицит. Он, бывало, в Москву поедет, а там уже его боялись, говорил. Мог дойти до самых высоких инстанций и выбить ценные стройматериалы. Большую работу проделал. Тоже с ним много общался и работал. Анекдоты рассказывал, интересный рассказчик. Голос у него громкий такой был. Шутил: «Я ж родился в тайге, у нас никаких средств связи не было. Надо было громко говорить, чтобы тебя услышали». 

— Николай Антонович Никаноров — тоже очень интересная личность. Работал в Нюрбе, был начальником отдела кадров на авиапредприятии. Ко мне часто приезжал. Аккуратист. Всё у него четко было. Я уже тогда историей авиации занимался. Бывало, попрошу фотографии, а у него всегда всё есть и строго по полочкам разложено. 

— Максим Ильич Таюрский — с ним нас жизнь свела, когда я женился на Ольге Александровне. Тогда в середине 60-х годов с жильём туго было. Жили на подселении, в одной квартире на Ойунского. Общая кухня — он занимал две комнаты, и мы одну. В годы войны был танкистом. До войны работал шофером на автобазе Якутска. Сам коренной якутянин. Был награжден орденом Красной Звезды. Всю войну шофером работал. Возил зенитки, тащили их на тягах. После войны работал шофером на скорой помощи, затем в Магане. Жили вместе дружно две семьи. 

— Многие летчики после войны получили самое высокое признание. В гражданской авиации была введено почетное звание — «Заслуженный пилот СССР». Такого звания был удостоен Юрий Петрович Яковлев. Он участник перегонки американских самолетов. Вы знаете, наверное, это воздушная трасса между Аляской (США) и СССР, построенная и начавшая действовать в 1942 году. Юрий Петрович — коренной москвич. Война закончилась, а он остался здесь, в Якутске. Спрашивал у него: «Юрий Петрович, вот вы коренной москвич, что вас тут держит?». Причем он же был опытный летчик. В Москве бы его взяли в оборот. А он такой: «Да, понимаешь, я за годы войны тут охотником стал. Что я там, в Москве, на асфальте делать буду?». И так работал здесь до ухода на пенсию. Почетный гражданин республики, кстати, вдобавок ко всему. Из авиаторов почетными стали только два человека — Юрий Яковлев и я. Был награжден орденом Ленина. Кстати, заслуженным пилотом стал Кузьмин, тоже как участник перегонки самолетов. Николай Сладков, Владимир Браташ — это все перегонщики трассы Аляска — Сибир». Браташ был одним из первых, кто осваивал в Якутии газотурбинные самолёты — Ан-24. Очень на хорошем счету был. Его еще называли «эталоном интеллигентности». 

— Почему?

— У нас в авиации непечатное слово между делом можно было вставить. А вот от него никто никогда бранного слова не слышал. Настолько был интеллигентный человек. Браташ был еще пилотом-инструктором. А что это значит? Про инструктора так говорят: это человек, как попугай, который должен непрерывно твердить одно и то же. Чтобы тот, кого он тренирует, запомнил. А ученики ведь разные бывают. Иногда говоришь, а он не понимает. Уже инструктор весь изведется. А он всегда тихо, спокойно рассказывает, как надо делать. Вот такой интеллигент был. 

ЖЕНЩИНЫ-ЛЁТЧИЦЫ

— Женщин в авиации было мало. Галина Семеновна Постоногова в годы войны зенитчицей была. Участвовала в обороне Москвы. После войны окончила авиационный институт. Училась на инженера-экономиста. Приехала сюда в Якутск и работала начальником планового отдела. Активная и очень деятельная женщина. Награждена орденом Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией». 

— Вера Кирилловна Захарова. Одна из первых летчиц Якутии. Она до войны окончила Якутский аэроклуб и получила специальность пилота. Была первой в группе женщин-летчиц — якуток. После войны по семейным обстоятельствам уже не летала. Занималась больше как общественница. Горожане ее знают, как организатора Клуба участниц Великой Отечественной войны «Катюша». Тоже с ней много общался. Она рассказывала про свои довоенные годы. Кстати, говорила, что Кузьмин первым её в воздух поднял как инструктор. С группой девушек они долго обивали пороги и добились того, чтобы их включили в группу по изучению самолетов. Она и на фронте много вывезла раненых санитарной авиацией. Садились прямо на линии фронта, брали больного и вывозили в госпиталь. Она мне много об этом рассказывала, и книга у меня есть о ней. Самолёту Л-140 филиала ФГУП «Почта России» было присвоено имя Веры Кирилловны. 

ЛЮБОВЬ К ПОЛЁТАМ

— Основная масса авиаторов — приезжие, чем их Якутия, интересно, манила?

— Летчику что надо? Больше летать и заработок, конечно. Но любовь к полетам впереди. Без этого в авиации никак. Вот здесь они налетывали лётных часов. По санитарным нормам у летчика 70 часов в месяц. Больше не разрешается, так как на здоровье плохо влияет. Так вот они налётывали 70 часов. А потом им в виде исключения еще 10% давали переналёта. Я листал лётные книжки многих, где учет ведется помесячно за год. И вот они из месяца в месяц эту норму выполняли, а где-то и перевыполняли. Под завязку работали. 

— В те годы, наверное, и морозы крепче были. В туманы летали?

— Морозы тогда были намного крепче. Вот в это время уже было за 50 градусов, причем держалась такая температура январь–февраль. И туманы стояли густые. Когда туман и выше 50 градусов, не летали, конечно. Но запасной аэродром в Магане был. А там всегда ясная погода. Потому что в Якутске низина. Тогда в городе было много и печного отопления. Этот дым из труб и вызывал туман. Якутск закрывался, и тогда самолеты садились на запасном аэродроме. 

— Вы же тоже не местный. Почему решили остаться в Якутске?

— Я сюда приехал после окончания института. Думал, что три года отработаю и вернусь в Киев. Вообще, планировал сразу после учебы в аспирантуру поступить. Но мне после института сказали: зачем опять в теорию, езжай и через три года мы тебя возьмем в аспирантуру. Но приехал сюда, в Якутск, и так тут меня затянули разные обстоятельства, что возвращаться уже и не захотел. Через два года меня избрали секретарем комсомольской организации. Год отработал. Можно уже и уезжать было. Решил остаться еще на год. Познакомился с девушкой из университета. Еще год спустя поженились. Работал в комсомоле с Михаилом Ефимовичем Николаевым. Работа у меня получалась, хотели в Высшую партийную школу отправить. Но я еле открестился. Две дочери здесь родились. А затем я… увлекся туризмом. 

— Все объездили? 

— Практически. Стал заниматься спортивным туризмом. Сплавлялись по многим рекам — по Индигирке, Чульману, Тимптону, Чаре и так далее. Даже выполнил норматив мастера спорта по спортивному туризму. Правда, значок не оформил. Потому что это как дипломный проект. Надо было много бумаг собирать. А для меня туризм — это больше для удовольствия. Под руководством Бронислава Кона всю Якутию объездили. Я был одним из организаторов туристических маршрутов, к примеру, поездок на Ленские столбы. Это было еще в середине 60-х годов. При профсоюзе организовали Совет по туризму. Решили возить людей на Ленские столбы пароходом. Прежде чем открыть маршрут, нас — группу туристов — попросили обследовать территорию. Мы должны были сделать план этой долины. Потом обследовать местность, где камни могут шататься, проверить, а вдруг кому на голову свалится. То есть устранить все опасности. Затем разработать планы маршрутов выходного дня. Поначалу думали, что туристы неделю будут на Ленских столбах. В пятницу вечером выезжаем и оставляем людей на берегу. Через неделю привозим новую группу, а других отвозим домой. Но, к счастью, никто из туристов не захотел неделю там жить. А так приехали, поднялись по скалам наверх, оставили приятное впечатление и уехали домой. 

— Как интересно. А какой еще маршрут открыли? 

— Большой поход в Охотское море был. Знаменитое озеро Лабынкыр. Один из организаторов похода от Оймякона через озеро Лабынкыр, Сунтар Хайата. В те годы пошел слух, что в озере водится какое-то чудовище. В «Комсомольской правде» напечатали статью об этом. И вот нам позвонили из Куйбышева. Говорят: группа туристов хочет обследовать озеро. Представьте, из Куйбышева хотят съездить, а мы в Якутске сидим. Вот и решили организовать поход и первыми обследовать маршрут. Собрали группу из шести человек, долетели на самолете до Оймякона. Потом на лошадях от Оймякона до границы леса. И дальше всю дорогу шли пешком. Сделали плот из сухостоя и на нём сплавились в Охотское море. Поход занял месяц. Все это время живого человека не видели. Но зато по пути встречали очень много медведей. Сплавляемся вниз по реке, а из Охотского моря идет на нерест горбуша. И вот медведи сидят на берегу, как рыбаки, и вовсю ловят рыбу. 

— Чудовище так и не обнаружили?

— Нет. Плавали на самом озере Лабынкыр, там есть островок в середине. На резиновой лодке сплавлялись. Это был своего рода «роддом» для чаек. Весь остров был усеян гнездами. Красивое место. Это было в 1967 году. После этого стал активно заниматься туризмом. Через семь лет после того похода я еще раз прошелся по этому маршруту. Только с той разницей, что в первый раз арендовали лошадей, а теперь я уже был большим начальником. В Оймяконе базировались наши вертолеты. Я договорился, чтобы тот маршрут, что мы шли на лошадях, нас на вертолете подвезли до берега Лабынкыра. Ну а дальше пошли пешком. Интересная деталь. Когда мы в первый поход перешли границу Хабаровского края, на одном из участков обнаружили охотничью избушку. Есть у туристов примета: если пришел в избушку, оставь записку. И вот через семь лет зашли в этот же домик, и там лежит наша записка — нетронутая. Столько времени прошло, и никто не заходил. Вот это увлечение у меня было на всю жизнь. Многие говорили: странные вы люди, и так в тайге живете, а еще в глушь куда-то идёте в отпуск. Обычно все на моря, курорты ездили. А мы путешествовали по Якутии. Но это может понять только человек, этим увлеченный. 

— Спасибо вам за беседу, Иван Ефимович!