«Иногда мне снится дом на острове»

– Мы – старожилы Белого озера. Я родилась в марте 1940 года, перед войной. Нас три сестры – Гертруда, я и Галина. Гертруда не немецкое имя, а произошло от соединения двух слов «герой — труда», так как отец у нас был героем труда.  Мама — Мария Сидоровна в девичестве Ивашова, папа — Виктор Николаевич Кондаков. Детство мое прошло на Белом озере.  Это его новое название, а раньше эту местность звали Хатыннаах. На острове первым заселился в 30-х годах прошлого века мой дед по материнской линии Сидор Семенович Ивашов. Он работал в колхозе «Новый путь». Больше ни одного строения, вокруг было поле, земли принадлежали колхозу. С деда началась наша история, шестое поколение живет на одном месте. Сейчас там живет моя внучка с семьей. 

– Старожилы нашего клуба считают, что мой отец Виктор Николаевич Кондаков является потомком казака. Но у нас нет доказательств, надо бы в архив сходить. Раньше казакам выдавали земли по указу царя, есть такая грамота у семьи Расторгуевых, подписанная Николаем II. Считается, что Кондаков прибыл вместе с казаками Расторгуевым, Григорьевым, Прокопьевым, Новгородовым, Дугласом на эти земли, так как они жили по соседству. 

Глафира Павловна Иванова (во втором ряду вторая справа)

– Дедушка Сидор Ивашов родом из Минусинска Красноярского края, как он сюда попал, уже и не узнать. Здесь он встретил мою бабушку Глафиру Павловну, она местная, камчадалка. Родили детей. От нее у нас по роду все скуластые.  У Глафиры Павловны трагическая судьба. Была коммунисткой. Есть фотография, где она на 2-м Всеякутском совещании. В 1934 году ее убили прямо в доме. Дед позже женился во второй раз. Это вторая жена за нами присматривала. Также сохранился снимок, где оба моих деда – Сидор Ивашов и Николай Кондаков — на собрании колхозников в апреле 1936 года. Вот так коротко о наших корнях. 

– Тогда это был пустырь с лесами, лужайками и пустой берег. Колхозные поля, где растили пшеницу, огороженное пастбище Бютэй, где паслись коровы. Бывало, что провороним их, и они уже на пшеничных полях. Тогда появлялся объездчик с кнутом, который «арестовывал» наших коров. Мы бежим за ним, кричим: «Дяденька, отдай нам коров…». Папа, конечно, вечером приводил их. Дома нас ждало наказание, это не как сейчас, а ремнем били. 

– В 1959 году земля была передана городу, все вокруг быстро застроилось.  Сначала пришли геологи, построили несколько бараков, поставили вышку. Потом поселили воинскую часть. После солдат народ поселился, начали строиться. Дома выросли, как грибы. Как только стали давать участки, папа позвал Алексея Зайцева. Рядом построил дом мамин двоюродный брат. Дедушка остался в своем доме, наша семья свой дом построила. Рядом поселились Томашевичи, они работали в порту. Все по соседству выстроились. Так появился поселок Белое озеро. 

Мама с Красавкой

– Раньше как было? В нашем небольшом домике из двух комнат, где нас самих пятеро, жила еще на постое семья Лукиных–Михайловских. Позже они выкупили у деда брусовый амбар, который переделали в дом. В нем  до сих пор их дочь Нина Яковлевна живет с нами по соседству. Ей уже за 90 лет.  

– Наш дом стоял на берегу озера, был без крыши, покрытый землей, на которой росла трава. Помню, как мы бегали по этой крыше. Сейчас того дома нет, так как когда расширяли озеро в 1960-х годах, его разобрали и перенесли вглубь. Озеро в то время было маленькое, перешеек летом пересыхал, по ней шла дорога в порт. На лужайке рядом с нашими домами рос чеснок, полевой лук, в лесочках красная, черная смородина. С Милой Томашевич, она была одного с нами возраста, поделили этот уголок. Один садик её, второй наш с сестрой. Не дай бог зайти на территорию её садика, то могла возникнуть драка. 

– В нашем детстве была девственная природа, никаких строений, заборов. На участке был сарай, летняя печка, хотон, в общем, как у всех. Хотон на зиму облепливали навозом, вместо окошка – льдинка, которая весной таяла. С детства я умела доить корову. Мы даже с сестренкой Галей принимали теленка, маме нездоровилось. И вот я бегала между хотоном и домом, спрашивая, что дальше делать. Мне тогда лет 12 было. Корова была у нас такая умная, красивая – Красавка. До 15 лет меня кормила. Иногда она уходила сама гулять на поля, когда уберут пшеницу. Мы на дом взберемся и зовем её: «Красааавкаааа…». Смотрим, а она идет, да еще ведет за собой соседскую корову. 

– Отца на фронт не взяли, комиссовали, так как он сильно заикался. Вернули с Читы, в колхозе очень обрадовались, потому что папа был один из первых трактористов. У папы был орден Трудового Красного Знамени. В 62 года умер, как только ушел на пенсию. В трудовой книжке у него всего одна запись, и вторая – о переименовании колхоза в совхоз.  

Семья Кондаковых

– Наша семья во время войны не голодала, выручала корова, был огород. Но после войны народ долго бедствовал. Семья отца была из 12 детей, одна из сестер отца потеряла на войне мужа, сама воспитывала двоих детей. Они летом жили у нас, потому что было, что поесть с огорода: морковка, картошка. Корова доилась. По утрам мама делала керчях, до сих пор сохранилась мутовка, которой взбивали сливки. Суорат очень вкусный получался у мамы. До сих пор перед глазами, как молоко томится в русской печи, поднимается шапкой пена. А мама снимает зажаренную пенку раз за разом, потом в это молоко добавляли сметану и нарезанную пенку. Вкуснота, ммм.  Масло сами взбивали. Папе на трудодни выдавали зарплату зерном, который сами мололи, пекли хлеб, пироги, пирожки, оладьи.  

– Я когда на рынок прихожу, знаю, из какого молока творог сделан: со снятого или цельного. Вареный он или просто заквашенный. Определяю по вкусу. Привыкла к вареному творогу, но чтобы был не переваренным. Тогда он  грубый, никак его не разомнешь, и сметану не вбирает. Заквашенный не нравится.  

– В 1946–47-е годы была карточная система, с этими карточками мама ходила в магазины Стекольного района, он так назывался из-за завода. А мы дома управляемся. Полы у нас были некрашеные. Терли их веником, так что доски становились желтенькими, долго не пачкались. А на кухне и прихожей на пол кидали траву или сено, чтобы меньше грязи было. Замков у нас не было, запирались на щеколду. За веревочку потянешь, дверь откроется. Тогда никто не запирался, как бы все свои были. 

– Почтовый адрес у нас был: Остров, 2а, сейчас Киренского, 16 а. С этого двора пошла в 1-й класс в Марху, тогда в порту школы не было.  Далековато было. Мне семь лет, старшей сестре девять и вот мы идем через озеро в колхоз «Новый путь», по пути заходили в любой дом погреться. Папу знали, да и нас тоже. Нас быстренько разденут, размотают шаль и к печке. Отогреемся и в школу. Тогда же никаких шерстяных вещей не было. Телогрейки какие-то, штанишки, под которыми  кальсоны с начесом. Сверху платком крест-накрест обвязывали. 

Сидор Ивашов со второй женой

– Рано вставали, чтобы успеть к занятиям, которые начинались в 8 часов утра. Эта школа долго стояла в Мархе, сейчас, говорят, ее разобрали. В то время было печное отопление, к началу уроков печки уже топились, классы нагревались. После мороза в тепле клонило ко сну, бывало, что засыпала. Но проучилась в первом классе только до зимних каникул. 

– Дома нас как мыли? В тазике, да в ванне возле растопленной печки. Как-то мама меня мыла и поставила на тазик, чтобы окатить чистенькой водичкой. То ли табуретка пошатнулась, то ли я покачнулась. В общем, прямо на горячую печку села. И всё, учеба моя прекратилась. Лежала к верху…, чем-то меня лечили, мазали. На второй год пошла в школу. 

– Поскольку папа был трактористом, он пахал, сеял, зимой на волокуше с островов возил сено для скота. Зимой ремонтировал трактора на МТС, которая находилась в городе, поэтому ему дали небольшую избушечку на Дзержинского, 49. Напротив была школа № 16, вот туда мы стали ходить. 

– Помню, портовских детей в 16-ю школу отвозила «коробочка» с маленькими окошечками, с лавочками по бокам. Обычно переезжали вместе с коровой в конце сентября, после сбора урожая. После занятий, младшие классы заканчивали раньше, ждали старших еще два урока. Рядом со школой была поляна, где мы играли в лапту. Очень весело проводили время в ожидании старшеклассников. Школьной формы в то время не было, ходили, кто в чем, мог. А в 5–6-х классах стали вводить форму. 

– Какие забавы были у нас? Это лапта, испорченный телефон, играли в догоняшки, прятки, гуси-лебеди. Во дворе у нас были качели и еще прыгалка – доска на бревне. На конце доски, если прыгнуть, то второй на другом конце взлетал вверх.

– Мячики мы делали сами. Мама из коровьей шерсти намотает шарик, который плотно оборачивала в тряпочку. Конечно, это не резиновый мяч, но в лапту можно было играть. 

– Велосипед у нас был, но мы быстро смяли его. Кататься-то не умели, наделали «восьмерок», врезаясь в заборы. 

– Раньше озеро было очень чистое, даже росли кувшинки. Наш участок стоял у озера, но в то время был высокий склон. На дню по нескольку раз приходилось таскать ведрами воду, что-бы полить капусту, картошку, морковь, да еще и табак. Родители оба курили. Это нас буквально добивало, табак без воды совсем не может. Пока огород не польешь, о кино не могло быть и речи. Клуб же был только в Мархе, в порту не было. С озера пили воду, а зимой заготавливали лед. 

– У нас был большой карбаз–лодка, мама привезет на ней камыш, а нам надо его раскидать, чтобы он сох. Конечно, купались на озере, катались на лодке. На фотографии сестра купается, а на противоположной стороне виден порт, вдали высится труба портовской бани, каменное здание школы № 24. 

– Электричество на Остров пришло в 60-х годах. До этого освещались керосиновой лампой и светом от огня печки. Если печка топится, то керосиновую лампу гасили, экономили. Мне эти вечера очень нравились, папа брал гитару, пел, а мы наплясываем, поем. Вот такие у нас были творческие вечера. 

– На Новый год дома ставили елку, леса рядом полно. Папа срубит  сосну и принесет, дом сразу наполнялся запахом хвои. Мама обычно пекла калачики, которые мы за веревочки подвешивали на елку. Яблок, конфет не было. Сами делали из бумаги игрушки, красили, клеили бумажные цепочки, вырезали куколок. Мама делала хлопушки. А если на улице увидим фантик от конфеты, подбирали, заворачивали внутрь фантика хлеб, чтобы украсить нашу новогоднюю красавицу. Это потом появились у нас стеклянные игрушки, я их подарила музею вместе с пластинками от патефона. У нас был патефон, куда он делся уже не помню.  

– Мне нравился праздник 1 Мая.  По радио с утра уже звучала песня «Утро красит нежным светом…». Во времена нашего детства 9 Мая так масштабно с парадом не праздновали. 

Телевизор в нашем доме появился поздно, где-то в 70-х годах. К тому времени я уже вышла замуж, уехала за мужем в Восточный Казахстан. А когда вернулась с детьми в Якутск, увидела, что у родителей стоит маленький телевизор. Все телевизоры до недавнего времени хранила, потом выбросили. 

– В семье от дедов сохранился медный умывальник, такой добротный, ни капли не капало. Сохранились весы на рычаге на 20 кг, которым 100 лет, а может, больше. С точностью до 100 грамм взвешивают. До сих пор пользуемся, когда надо мясо, рыбу взвесить. Есть пила с двумя ручками. Хочу что-то вроде домашнего музея сделать, собрать стеночку со старинными вещами наших предков. К нам же много гостей приезжает, особенно летом, так как участок расположен на берегу. Да и родня большая. Как-то собирались на стыке веков, где-то 80 с чем-то человек было, и то не все пришли. 

– У меня семь классов образования, дальше не стала учиться. Перешла в вечернюю школу, поступила на работу в ЖБИ.  Это мое первое место работы. Тяжелая работа. После обжига выгружали огнеупорные кирпичи, на транспортерные ленты забрасывали песок, делали замесы и т. д., да еще ночные смены. Появились проблемы со здоровьем, поэтому решила поступить в училище Горторга, закончила курсы продавцов. 

– В это время в городе начиналось строительство домов в каменном варианте. Построили четвертый магазин, он был один из первых каменных зданий, там я и работала продавцом, оттуда вышла замуж за Владимира Тюменцева. Он сам родом из Восточного Казахстана, после армии всех демобилизованных отправляли на комсомольские стройки. Якутск был объявлен комсомольской стройкой. 

– Уехала с ним тогда на его родину, но не прижились там. Вернулась с двумя сыновьями в Якутск. Вышла во второй раз замуж. Все, что на участке, построено как раз руками второго мужа. Он расширил дом, построил большие теплицы. Дети закончили здесь школу. Старший сын поступил в Киевский институт, женился там. 33 года прожил, а три года назад его не стало. Младший живет в Краснодаре, зовет меня, но куда мне. У меня тут целая жизнь, столько всего. Дед у меня поет, играет на гитаре, лауреат среди ветеранов. Это уже третий муж. 

– Иногда мне снится тот первый дом. Почему-то именно эти маленькие окошечки.