Коллекционер Никифор Иванов: «В 17-м квартале было спокойно и мирно»

Родился я в столичном роддоме на улице Красноярова. Позднее роддом переехал, и в этом здании разместился морг. Так что иногда любил шокировать людей, говоря: «Я родился в морге». Морг сегодня работает в старом хирургическом корпусе на территории городской больницы. 

Я жил по нескольким адресам — это 17-й квартал и Сайсары. Правда, первое время мы жили у тети, в нынешнем районе Старого города. Рядом с Соляной лавкой раньше располагались улочки. Помню забор, деревянные тротуары из досок «с дырками». Родители объясняли, что раньше приходили карбазы с товарами в Якутск, которые потом разбирались и продавались населению по дешевой цене. Так как материалы были дырявые, то те подходили только для установки заборов, тротуаров и пр. 

Отец работал в «Колхозпроекте». Позднее эта организация стала «Якутагропромпроектом». До сих пор организация функционирует на старом месте на улице Кулаковского. Мой отец, Иванов Ким Никифорович, работал там инженером-проектировщиком. Их деятельность касалась строительства в сфере сельского хозяйства. В список объектов входили коровники, зверофермы, подсобные помещения и прочее. Мама, Иванова Татьяна Васильевна, работала в отделе кадров Министерства здравоохранения. 

Когда мне исполнилось три года, семья переехала в 17-м квартал на ул. Пионерская, д. 35. Тогда это было приличное место. Квартиры выдавали в этом районе молодым специалистам. Обычный спокойный микрорайон с мирными, работящими жителями. Не такой, как сейчас его привыкли «демонизировать».

Жили в 17-м квартале хорошо. Дружили подъездами и домами. В нашу квартиру не переставали заходить люди. У нас единственных работал телефон (скорее всего, связь подключили из-за того, что мама работала в Минздраве). Поэтому звонки в скорую, милицию шли через нас. Соседи приходили с обоих подъездов, чтобы позвонить родственникам, и, если нужно, могли всегда заказать междугородный звонок. 

Продукты закупали в «Новинке» (до сих пор находится в 17-м квартале как торговый центр. — Ю. Б.). Помню, прилип я как-то зимой языком к железным перилам (попробовать же надо!). Долго там стоял, прилипший, пока кто-то не отлепил меня. 

На Пионерской мы жили до моего семилетия. В 1978 году мы переехали в 69-й квартал на ул. Каландаришвили, д. 40/3. В этом доме квартиры выдавали работникам «Колхозпроекта». Собственности же тогда не было, кроме частных домов, поэтому молодых специалистов таким образом поддерживали, давали квартиры. 

В первый день после переезда в новую квартиру мы с братом умудрились влезть в лужу, из-за чего весь двор целый день ржал над нами. Была весна. После стройки двор был не совсем благоустроенным, посередине — огромная лужа. Мой младший брат застрял в грязи. Я, конечно, пошел его спасать и сам не смог вылезти. Картина была смешная: два пацана посреди двора в грязи валяются. 

Учиться отправили во вторую городскую школу. Самыми популярными на тот момент школами были вторая и восьмая. Если в восьмую принимали в основном детей из семей чиновников и партократов, то во второй учились дети из семей среднего класса. К слову, 2-я школа была первой, где впервые запустили экспериментальные классы с якутским обучением. Я учился в таком классе.

От моего дома до школы доезжала только «восьмерка». Народу в автобусе всегда было много. Маршрут двигался с интервалом в двадцать-тридцать минут (представьте, какая была ситуация зимой). Чтобы втиснуться, нужно были идти на ухищрения, но у меня было чутье: я всегда стоял там, где открывал свои двери автобус. И заскакивал. Был еще один прикол: подпрыгиваешь в полном людьми автобусе и зависаешь — в прямом смысле слова: люди настолько плотно стояли, что ты держался в воздухе. Едешь, дрыгаешь ногами, болтаешь ими во все стороны. Как-то таким образом оставил ранец в автобусе. Но история закончилась благополучно, я его нашел. 

Жили очень дружно. Общаюсь с некоторыми соседями до сих пор. Все друг друга знали. У нас не было гаджетов, так что все свободное время мы проводили на улице. А двор был большой. Места было полно, совсем не так, как сейчас, когда парковки не хватает или здания друг к другу практически «лепят». Машин-то и не было. Если во дворе насчитывалось две-три машины, уже считалось хорошо. 

Развлечений на улице было полно. После проката фильма про д‘Артаньяна и трех мушкетеров весь двор твердо решил стать мушкетерами. Ребята делали себе шпаги из деревяшек и железа. У некоторых были настоящие рапиры, которые продавались в магазине «Прогресс». Были еще самострелы, из которых стреляли алюминиевыми пульками в друг друга. Сейчас представишь: одно слово — ужас. Но никто никому, слава богу, глаз не выбил.

В «козла» играли. Довольно жесткая игра: два человека становятся в центре, и на них прыгают и пытаются удержаться остальные. А в это время ведущий должен кого-то засалить. В свое время мы даже придумали игру, где можно было пинать мяч и держать его в руках, прорываясь к воротам противника. Только потом узнали, что игра оказалась очень похожей на регби ил американский футбол. Конечно, обязательно играли в вой­нушку, в снежки.

Рядом с домом шла протока. Что привлекло наше внимание: в ней не было рыбы. Как-то мы, детвора, решили это изменить. Весной пошли на Сайсарское озеро ловить гольянов. Как ловили? Шли к берегу, перекидывали длинную доску до льда. После переходили по ней и хватали рыбу голыми руками, без всяких удочек. Гольяны «спали» у края льда хвостами вверх. Закидывали рыбок в банку. Затем пойманных гольянов мы запускали в родную протоку, но те так и не прижились.

А летом на озере Сайсары устраивался пляж. Вода была чистая, много людей приходили купаться. На песке раскидывались вещи, приходили и взрослые, и дети. Но скоро пляж закрыли, говорили, что вода стала грязной, вроде из-за расположенного рядом таксомоторного парка. 

Слышал, конечно, о группировках, но лично сам не попадал и не встречался. Я учился в центре, а жил в Сайсарах. Так что проблем особых не было. Хотя в кинотеатр «Мир», я знал, лучше не соваться. Двух кинотеатров, «Айхала» и «Центрального», хватало с лишком. 

С магазином всегда были связаны приятные воспоминания. Дети ведь всегда до сладкого охочи. За покупками мы шли в 20-й магазин, «Студенческий» (на месте «Эльдорадо»). Там продавали хлебобулочные изделия, была бакалея с кафетерием. Самым доступным было пирожное «Столичное». Оно стоило 20 копеек. Внутри было два слоя теста, прослойка из джема, а сверху покрыто сахарной глазурью. Растительное масло мы покупали там же в виде литровой бутылки с крышечкой. Использовали его только для заправки салатов. Масло было слишком вонючее для жарки. После него квартира гарантированно впитывала запах и заходилась в синих парах. Так что пирожки родители жарили на сливочном масле или комбинированном жире. Но и от комбижира чад шел тоже был неплохой.

Хлеб надо было доставать с полок специальных шкафов, брать его надо было не руками, а щипцами, которые были там же, на веревочке. Когда возвращался из магазина с хлебом, родители всегда спрашивали: «Мышка поела?». Это было в порядке вещей. Пока ты шел до дома, обгрызал все уголки хлеба. 

Колбасу привозили в магазин обычно в четверг. Все продукты продавали по талонам. Идешь за ней в магазин, и тебя обязательно сопровождала толпа ребят. Потому что на голову выдавали полпалки колбасы. И поэтому, подходя к прилавку, ты указывал на ребят и говорил, что это твои братья и сестры. Но соблюдалась строгая очередь: один раз колбасу покупаешь ты, в следующий раз составляешь «массовку» кому-то другому. Также в дефиците были сливки. Когда магазин открывали, сломя голову бежали и хватали. Завозили их мало, так что очень быстро заканчивались. 

 Рубль считался огромной суммой. Питание в школе было бесплатным, так что этой суммы хватало сходить в кино и купить сладости. Газированная вода стоила одну копейку, газированная сладкая вода — три копейки. Мороженое стоило примерно 20 копеек. Его запросто привозили в деревянных ящиках, без всяких хладагентов, но это и не нужно было. Мороженое не успевало растаять, так быстро его расхватывали. Спустя 15-20 минут коробка пустела. Вкусной была даже этикетка! Чувствовался вкус бумаги с мороженым.

Обязательно ходили на Зеленый рынок (в районе «Кружала». — Ю. Б.). Шли за семечками. Их продавали недорого в газетных кулёчках бабушки. Местные цыгане торговали леденцами ядовито-зеленого цвета и жвачками.

Уроки биологии и физкультуры устраивались на Зеленом лугу. Также ходили в походы. 202-го микрорайона еще не было, там проходила только дамба — узенькая полоска земли. По ней мы переходили и шли дальше — на Зеленый луг. Зимой катались на лыжах. Те ребята, которые жили рядом, бегали в свободное время на лыжах, получая за каждый намотанный километр разноцветные талончики в зависимости от дистанции. По физкультуре требовали ежемесячно пробегать во внеучебное время 5–10 километров. Те предприимчивые ребята продавали талоны. Спрос был. Девчонки и мальчишки, которые жили далеко, покупали эти талоны по рублю у одноклассников. Некоторые «барыжили» жвачками и шоколадками. Фарцовки как таковой тогда не было. Девочки продавали и обменивались заколками и прочей мелочью.

Совесть пассажира — лучший контролер. Проезд на автобусе стоил 6 копеек. Когда летом исполнилось семь лет, я на следующий день поехал на автобусе, заплатил и сам себе открутил билет. Радость-то какая была: наконец, всё, большой стал. Просто до семи лет проезд на автобусе был бесплатный. 

В морозы одноклас­сники иногда ловили такси. Ехали, правда, пару остановок. От кинотеатра «Центральный» до «Туймаады» (нынешняя площадь Дружбы. — Ю. Б.). Садились вчетвером и платили вместе 24 копейки. Когда таксометр включался, сразу начислялись 20 копеек за посадку в такси. А заказывать такси в Новый год было отдельной задачей. Заказ с указанием адреса нужно было делать за два месяца до декабря в диспетчерской на пл. Орджоникидзе. То же надо было делать при заказе такси ночью в аэропорт.

Светофоров было мало, как и машин. На проспекте Ленина функционировали один на перекрестке с улицей Курашова, второй — с улицей Кирова, еще один — на Октябрьской. Тогда проспект контролировал «ВОДКА» (аббревиатура расшифровывалась как «Водитель, осторожно! Дорогу контролирует Алексеев». Самый известный гаишник столицы Дмитрий Алексеев является почетным гражданином Якутска. — Ю. Б.). Я его помню. Его боялись все водители города. А нам незачем было бояться. Мы всегда переходили дорогу в положенном месте.

Было развлечение у мальчишек в ожидании автобуса. Вставали спиной к дороге и угадывали марку автомобиля по звуку мотора. И знаете, угадывали. Обилия марок тогда не было: «КамАЗ», «ГАЗ», «ЗИЛ», «Волга», «Москвич», «Жигули» и все. На пальцах обеих рук можно было пересчитать все марки. Да и машин было тогда мало. Полчаса простоишь у дороги — проедут три автобуса, два грузовика и две машины. Звук каждого мотора был уникальным, дополнительно к этому — практика. А еще мы занимались «нумерологией» автобуса. Мол, подъехала «четверка», то, возможно, следующим прибудет «14-й»… А счастливый билет, конечно, надо было сразу съедать.

Фото Петра БАИШЕВА и героя материала