«Кому сказать спасибо за наше счастливое детство?..»

Из роддома в новую квартиру

В доме на пр. Ленина, 16 Анна прожила всю свою сознательную жизнь. Ее привезли сюда совсем маленькой из роддома, а съехала отсюда совсем недавно — в 2013 году. 

— Вот наш первый подъезд, квартира на третьем этаже. Окна выходят на обе стороны — во двор и на улицу. В нашем доме немного квартир, и его построили специально для работников геодезического предприятия № 4, где продолжают работать мои родители. Меня привезли из роддома в новый дом, родители сюда только-только переехали. 

Добавим, что профессия родителей Анны потомственная: геодезистами и картографами еще были ее дедушка и бабушка. И могло стать так, что и сама Анна пошла бы по их стопам и выбрала профессию геодезиста, картографа или географа, но не получилось... Зато сейчас ее знает вся республика, а муж и дети видят свою маму по телевизору.

«Ключ от дома выбрасывали из окна»

Вообще, в свое время этот маленький район, квартал города полностью относился к геодезическому предприятию. В пространстве между улицами Курашова и Короленко, между пр. Ленина и ул. Орджоникидзе располагались (и находится сейчас) контора, производственные и складские помещения, гаражи, а рядом в деревянных домах, позднее в каменных, жили и живут работники геодезического предприятия. Кстати, в советское время, да и сейчас, некоторые стороны работы этого предприятия относятся к секретным… 

— Точно не знаю, как правильно назывались профессии дедушки и бабушки, но по образованию бабушка была географом. Мама была инженером, она работала на первых ЭВМ того времени. Вон окна ее кабинета, а следующие окна, где сейчас кафе, там был операционный зал с электронными вычислительными машинами. После школы или после прогулки я подбегала, стучалась в окно, и мама из форточки кидала мне ключ от квартиры. 

В квартире был стационарный телефон. Кстати, тетя работала на телефонной станции, и я подозреваю, что она поспособствовала появлению телефона в доме и у соседей. 

В этих домах жили и живут работники предприятия, и многие друг друга знали. За нами, детьми, присматривали наши соседи, коллеги родителей. 

Но сейчас не сможем зайти в квартиру, посмотреть… Кто там сейчас живет? Папа с мамой, но они сейчас на работе. 

«Играла в пацанские игры»

Во дворе у нас почему-то было больше мальчиков, чем девочек. Соответственно, и играла я больше в «казаки-разбойники». Знаешь, такие пацанские развлечения: догонялки, лазить по крышам. Нашими любимыми местами были крыши домов — вот этого, (мы его называли «курашовка») и нашего. В то время чердаки были открытыми, замков не было. А на крышу соседнего и нашего дома мы лазили по пожарным лестницам. Как такового страха высоты я не знала. Но по-настоящему испугалась, когда очутилась на крыше соседнего дома, а подружка дотянулась и перепрыгнула до лестницы нашего дома. Но я была маленького роста и не смогла так. Так и осталась лежать на крыше, вцепившись в ее край. Мой старший брат стоял внизу и только сказал: «Ну ты дура…». Потом кое-как я все же спустилась вниз. Мне было тогда шесть лет. 

Где сейчас рыбный цех «Чезаро», там раньше был гараж предприятия. Но потом сделали рыбный цех, обнесли его забором и закрылись. А у нас во дворе установили баскетбольное кольцо, и мы играли там в стрит-бол. Иногда мяч залетал за забор, на территорию рыбного цеха. А там бегал здоровый алабай. Мы шли к воротам, отвлекали на себя сторожевого пса. И в это время самый ловкий и шустрый пацан перелезал через забор и, пока пес не видит, доставал наш мяч. Этот алабай погрыз нам мячей немерено. 

История игрушек, или Кому сказать спасибо за счастливое детство

Но самое яркое воспоминание, это когда мы прыгали в игрушки! Не представляешь, как это? Вот здесь была бойлерная, а рядом стоял контейнер магазина детских игрушек «Буратино». Туда выкидывали бракованные или сломанные игрушки. И вот мы прыгали с крыши бойлерной в этот контейнер, полный игрушек. Для нас это было такое счастье! 

Здесь же во дворе стоял железный гараж, склад игрушек этого же магазина. И мы заходили туда. Замок там хлюпенький был, его можно было поддернуть железным прутом или еще чем. И вот мы заходили туда, но, представляешь, мы не брали себе ничего, не ломали, а просто сидели там, рассматривали все. А продавцы знали, что мы туда лазим, но ничего не делали. Ну, мол, дети же, поиграют, и ладно…

Несмотря на то, что наш двор был в центре города, чужие сюда не заходили. Мы, дети и взрослые, все знали друг друга, ничего не скрывали, не прятали. 

На козырьке второго подъезда хрущевки дядя Витя Болтенков сделал теплицу и посадил там огурцы, помидоры. Угощал нас. А мы, девочки, играли на соседних козырьках, расстилали какое-то белье и играли там. 

Рядом с нашими стояли деревянные дома. На месте, где сейчас федеральное казначейство, было деревянное общежитие, и его постоянно топило. На второй этаж в свои квартиры люди поднимались по лестницам прямо в окна. А на перекрестке напротив ТЦ «Атлант» еще долго стоял белый деревянный дом. В нем тоже жили коллеги наших родителей с геодезического предприятия. 

А вот мальчишки из соседнего деревянного дома, многие помнят его по магазину «Нужные вещи», доставляли нам, детворе, проблем. Насколько я понимаю, там жили неблагополучные семьи, и дети из этого дома вели себя так же: курили, матерились, всегда дрались, видно было, что ими не занимаются. Но наши мальчишки как-то показали себя, и соседские хулиганы нас больше не трогали и не заходили к нам. 

Помню, как строили «дом академиков», гостиницу «Полярная звезда». Мы еще играли на его свайном поле. Первый этаж гостиницы строили долго, и мы играли там.

«Был страшный пожар»

Сбоку от хрущевки стояли деревянные кладовки и гараж дяди Жени Смелова. Однажды летом они загорелись, был страшный пожар. Помню, выглянула в окно, а там густой черный дым. Все переживали, что в гараже может стоять машина и что будет взрыв. А оказалось, что машины там нет: за день до пожара дядя Женя уехал на ней на дачу. Но трагедия была для дяди Жоры. В кладовке он хранил списанные геодезические приборы: нивелиры, теодолиты и еще какие-то штуки. И он все это хранил, чинил их. А тут пожар. Помню, как мужчины удерживали его, чтобы он не бросился в огонь спасать эти приборы… Еще долго на этом месте был пустырь, а потом построили вот этот дом. 

«Наш класс был первым выпускным в новой школе»

Я училась в школе № 5, в той самой деревянной, которая стояла через дорогу от четвертого магазина и площади Орджоникидзе. Но с нашего двора в ней училась только я, а соседские дети — в других школах. Утром родители шли на работу, я в школу. Днем приходишь домой, разогреваешь себе обед, поэтому самостоятельно пользоваться плитой учились еще в детстве. 

В 2000-е годы встал вопрос о нашей школе. Оказывается, старое деревянное здание не вписывалось рядом со строящимся тогда Саха театром. Его хотели снести, а нас раскидать по школам города. Родители наши писали тогда письма, дошли до президента Вячеслава Штырова. И он решил, что надо строить новую школу, причем рядом, неподалеку. Так была построена каменная школа № 5, а наш класс был первым выпускным в ней. На последний звонок поздравить нас пришел Вячеслав Анатольевич Штыров. Нам с подружкой Катей Нарицыной удалось с ним сфотографироваться. 

«Детей отдала в секцию к своему тренеру»

Посещала секцию легкой атлетики в ДЮСШ на улице Дзержинского. Кстати, дочек тоже отдала туда же к своему же тренеру Петру Александровичу Нечаеву. Он еще преподает. 

Наверное, я была домашней девочкой и на дискотеки не ходила. Мальчики считали меня непривлекательной и особо не приглашали, поэтому я стояла у стенки и лишь подергивалась в такт музыке. А другие девочки активно строили глазки мальчикам, но я не такая была. Наверное, потому что выросла среди мальчишек, играла с ними на равных. У меня есть старший брат. 

«Чувствовали себя в безопасности»

Вот вроде центр города, но и сейчас здесь пусто, нет детских площадок. В наше время здесь была такая же проблема. Я помню бедного деревянного жирафа, к шее которого когда-то были прибиты деревянные лесенки… Да и сейчас как-то убого здесь все. Когда прихожу к родителям в гости, детей стараюсь не выпускать на улицу. Играть тут негде, машин много, люди ходят туда-сюда. В общем, такая печаль-беда. А когда я была маленькой, мы с Леркой катались здесь на велосипеде, зимой — на коньках. Чувствовали себя в безопасности.