На месте нашего балагана сияет огнями телебашня

– Отец, Виталий Антонович Масюлянис, родился в 1926 году в Бодойбинском районе Иркутской области, литовец по национальности. Про его мать ничего не знаю, а про деда знаю, что он 1890-го года рождения. Они перебрались из Литвы в Иркутскую область, когда осваивали эти территории. Мама, Тамара Николаевна, родом из деревни Терёшкино Мухтуйского района, так раньше назывался Ленский район, родилась в 1933 году. При родах умерла ее мать, за девочкой до трех лет ухаживали старшие сестры, а потом отдали бездетной семье из поселка Сангар. И эти родители дали ей совсем другое имя, при рождении она была Елизавета Ивановна Слепченко,  а стала Тамарой Николаевной Борисовой. Получила три класса образования. В 1949 году, работая на шахте в Сангарах, не удержала вагонетку с углем, опрокинула. Тогда все было строго. За то, что опрокинула, перегородила дорогу, не доставила уголь, должна была либо заплатить штраф, либо сесть в тюрьму. Сидела год в Якутске, потом освободилась. Каким образом, даже не знаю. Родители сами ничего не рассказывали. 

– Отец после школы-интерната поступил в горный техникум в Бодайбо. После второго курса в 1944 году ушел добровольцем на фронт, но на запад не попал, воевал в Забайкальском фронте.  Дошел пешком через Хинган и Гоби в Порт-Артур. Вот и всё на этом, ничего не рассказывал. В 1970 году он умер, а мамы не стало в 2017 году. Она пожила подольше.

– После армии отец в 1949 году завербовался в Якутск. Здесь он познакомился с мамой, в 1952 году появился я. Потом родились брат и сестра. Наш дом стоял на том месте, где сейчас стоит новая телебашня, это был якутский балаган, разделенный на две семьи. Дом был обмазан снаружи глиной. Мне было 2–3 года, когда мы поселились там. Помню дощатые полы, маленькие окна, печка обычная, не камелек. 

– В памяти осталось как мы всем двором из близлежащих домов вышли на улицу и наблюдали полет первого искусственного спутника Земли. Это было в 1957 году. По тем временам большое событие. А вот полет Гагарина не запомнил, второклассником был. А когда полетел второй космонавт Герман Титов, услышали, возвращаясь из Бодойбо, когда останавливались у родственников в Ленске.  

– В марте 1959 года мы переехали на Лермонтова, 93, как раз напротив школы. Это был одноэтажный, П–образный дом. Там квартира была просторная, с большими окнами. Летом откроешь, чтобы не будить родных скрипом дверей, сразу с окна на улицу. Хлебушек сахаром посыплешь и на стрелку, к пацанам. Мы, как становилось тепло, все время на улице проводили. 

– Сейчас от этих домов ничего не осталось.  Помню, как нас в детском саду провожали в школу. Всех торжественно собрали для фотографирования, потом каждого отдельно. У мальчиков специальная форма с белыми подворотничками, до третьего класса такие формы носили, – головная боль нашей мамы, которая каждую неделю стирала, пришивала. Девочки такие нарядные, в белых фартучках. Все с букетами цветов сидим. 

– В школу, конечно, хотелось. Учился я в школе № 17, тогда это было деревянное двухэтажное здание. Добирался до школы быстро, за 15–20 минут. Как мы шли? Пересекали двор улицы Тургенева, переходили канаву, оттуда попадали на территорию Автокомбината, через него шли на улицу Ломоносова, с которой попадали на территорию ремонтно-механического завода. Оттуда на улицу Ойунского, где пересекали сплавную контору, а там через поленницу дров, через забор был магазин. Улица Островского упиралась в этот магазин. Сейчас сложно понять этот маршрут, потому что нет этих предприятий, нет и улиц. Возвращались домой окольными путями, приходили уже в третьем часу. 

 – Писали мы перьевыми ручками, таскали чернильницы. Пока дойдешь до школы, чернила замерзали. А бывало, что чернильница переворачивалась, и тогда тетради, да и руки были в чернилах. Но мы не сразу писали пером. В первом классе до первого полугодия писали карандашами. Все буковки прописывали, каждый элемент. Буква У состояла из двух элементов, мы отдельно их прописывали. Перьевую ручку разрешали взять тем, кто хорошо писал. Брали перо не «уточку», а «звездочку». Расщепляли кончик пера, изгибали, тогда шрифт ложился пожирнее. В классе 4-м нам разрешили пользоваться автоматическими чернильными ручками, у кого почерк более–менее выработался. Единственная проблема была при заправке ручек. В первом классе нас учила Капитолина Григорьевна Перегудова, во втором классе Марья Ивановна, фамилию не помню, в третьем классе опять — Капитолина Григорьевна. А в четвертом – Галина Николаевна. С пятого класса наш класс приняла Татьяна Всеволодовна Бочковская и вела до 8-го класса. 

– Вот так нам вырабатывали почерк, а сейчас многие пишут, как курица лапой. Им проще напечатать. Я не скажу, что почерк у меня красивый. После школы уже не было времени писать, всю жизнь проработал водителем, и четыре года слесарем. Но если постараться, то справлюсь. 

– Раньше-то семьи были большими, поэтому собиралась компания из 40 детей со всей округи.  Если перелезть через забор нашего балагана, мы оказывались на территории военкомата. Справа от нашего дома в глубине двора стоял большой дом с двумя дореволюционными амбарами. Там жили Левковы, дядя Гоша и баба Оля с тремя сыновьями. Слева от нас в закутке был расположен двухквартирный дом. В одной квартире жили Оптовы. Также во дворе жила семья Максимовых. В стороне от нас Нечаевы, Харитоновы, Столяровы. 

– На Лермонтова у нас был небольшой пустырь со стороны Тургенева, там гоняли футбол, играли в круговую, беговую лапту. Рядом небольшой проточный канал, где ловили гольянов. Зимой на этом льду гоняли хоккей с самодельными клюшками. Рогатки, самопалы были у нас. Сейчас современные дети, наверное, и не знают, как ими пользоваться, их от компьютеров не оторвешь. 

– Лет с десяти отец заставлял колоть дрова, это была наша с братом обязанность. В субботу надо было наполнить водой  три 200-литровые бочки перед генеральной стиркой мамы. С нашего двора нам надо было выйти на улицу Тургенева, дойти до перекрестка улиц Тургенева и Петровского на водокачку и набрать по два ведра воды. И так несколько ходов. Зимой убирали снег во дворе, засыпали им завалинку. Также магазин был на нас. Он находился на перекрестке Петровского, тогда эта улица была Лесная, поэтому магазин называли «Лесным», позже ее переименовали в Федора Попова, а потом — Анемподиста Софронова. 

– Телевидение у нас в городе появилось в 1963 году. Наша семья купила первый телевизор «Рекорд» в августе 1964 года, стоил он 210 рублей. По тем временам бешеные деньги. Однажды  ранним утром случился пожар. Где-то 6–7 кладовок сгорели, в том числе и наша. Мы получили страховку, за счет этого получилось купить телевизор. Этот телевизор прослужил до 1974 года, сдох морально и физически. Только один раз меняли кинескоп. 

– Это была интересная пора. Не у всех были телевизоры, поэтому собирались толпой у тех, у кого была эта техника. С шести до десяти часов вечера шли программы. Помню, как на экран ставили трехцветную пленку: синий сверху – небо, зеленый цвет посередине – лес и коричневый понизу – земля. Это уже потом пошли цветные телевизоры.

– В день выборов во многих организациях, у которых были свои клубы, шли фильмы. В этот день можно было посмотреть много разных картин бесплатно, также и концерты. В «Ремконторе» я посмотрел фильм-балет с участием Галины Улановой, было очень интересно. Но это был первый и единственный раз, когда смотрел балет, больше на него не хожу. 

– Дворец пионеров стоял на углу проспекта Ленина и Кирова, это было двухэтажное деревянное здание. Я с одноклассницами посещал там  литературный кружок. А в 1962 году Дворец переехал в здание, где сейчас находится Театр юного зрителя. Там записался на кружок баяна, но бросил, было неинтересно. А кружок «Умелые ручки», который вел Кочнев, увлек. Там мы готовили, в основном, реквизиты для спектаклей. Он нас многому научил. А самое главное — разрешал и помогал делать из досок разные виды оружия. По фотографиям, рисункам мы изготовили целый арсенал разных армий – советской, немецкой, американской, голландской. Все это делали с помощью рубанка, ножа и стеклышка. Шкурка тогда была дефицитом, шлифовали, полировали стеклышком. Все это наше богатство хранилось в кладовке нашего друга. 

– Делали и самопалы, такие были хулиганы. К деревянному основанию прибивали медную трубку. Сверху маленькая насечка, через эту дырочку набивали серой со спичечных головок или порохом.  Порох тогда был в свободной продаже, никакого охотничьего билета не требовалось. Поджигали и выстреливали.

– Вот так мы шалили, но все же чувство самосохранения у нас было. Мы же, когда играли в казаки–разбойники, бегали по крышам кладовок, по нашим одноэтажным домам. Не дай бог тебя поймают. В метрах трех от дома стоял электрический столб. Чтобы удрать, мы разбегались по крыше и прыгали на этот столб, спускались по нему вниз. 

– Как только наступали теплые деньки, мы собирались толпой и уходили  пешком по Вилюйскому тракту к сопкам. Купаться ходили на Сайсарское озеро, а если было очень жарко,  спускались к канаве на улице Тургенева. Вода поступала с Шестаковки в Атласовские озера, с них мимо санатория «Красная Якутия» поступала в Сергеляхское озеро.  А уже с улицы Красильникова большим ручьем попадала в Сайсарское озеро. С озера Сайсары один рукав шел вдоль улицы Лермонтова, другой — в сторону Теплого озера. Все канавы, озера были проточными, когда пошла поквартальная застройка эти водоотводные канавы ликвидировали. Вместе с этим исчезали и улицы.  А теперь удивляются, почему в центре города растет камыш. Раньше такого не было.

– Лет в 10–12  мы нанимались чистить снег с крыш домов, крытых тёсом. В домоуправлении нам выдавали адреса, с одного дома можно было заработать десять рублей.  Это большие деньги.  Чистить снег с тротуаров было уже легче. На почту нас не брали. Сумки были тяжелые, тогда многие подписывали газеты, журналы. 

– В 1967 году мы всей семьей уехали в Смоленскую область. Около года там прожили. Отец вернулся в Якутск, вроде бы по состоянию здоровья. После 8-го класса и я ломанулся за ним следом. Выяснилось, что родители втихую развелись, тогда этого я не понял.  

– В 9-й класс пошел в 29-ю школу, это была новая школа. Пущена в строй в 1967 году. Но пришлось уйти из-за тёрок с классным руководителем. Поступил на курсы радиооператоров, раньше обучали в кинотеатре «Заложный», который был за кинотеатром «Лена» (тогда её в помине не было). Но было интересно наблюдать с бугорка улицы Тургенева за строительством, видеть вывеску «Лена». На работу никуда не смог устроиться, не было опыта, навыков. Устроился учеником слесаря в СМУ–1, дорос до слесаря 4-го разряда. Закончил вечерние курсы автошколы № 1 на Шавкунова. Тогда это была знаменитая школа. С 1973 года по 2014 год проработал водителем. 

– В 2013 года меня пригласила в клуб старожилов Татьяна Всеволодовна  Бочковская, моя классная руководительница в 17-й школе. Клуб старожилов был создан при краеведческом музее в 1989 году, это не официальная дата. Официальная дата открытия клуба – 1992 год, когда был принят устав. А началась история с того, что первый председатель Евгений Кузьмич Суровецкий однажды зашел  в музей, его заинтересовала какая-то экспозиция. Видя его интерес, к нему обратились сотрудники музея Елена Ильинична Сидорова  и Марина Андреевна Колесова. Так появилась идея собрать в кучку людей, которые интересуются историей города. В октябре будет 30 лет клубу, хотим организовать экспозицию. Но в последнее время у нас затишье, потому что сотрудники музея потихоньку отошли от  работы в клубе. Мы с первого дня работы клуба ставим вопрос о создании отдельного Музея истории Якутска. Последний четверг каждого месяца собираемся в балагане, что стоит на территории музея. Летом делаем перерыв. 

Пользуясь случаем, приглашаю на посиделки старожилов Якутска в нашу команду. Наши активисты уже постарели, иных уже нет. Но хотелось бы продолжить эту работу.