ПЕСНЯ ЕКАТЕРИНЫ СТРОГОВОЙ

– Этот дом построили в 1962 году, когда мама заканчивала университет. Двор моего детства находился по адресу: проспект Ленина, 38А, рядом дом 38Б, а сейчас это здание числится за № 44. Это где почта № 7. Жили на четвертом этаже в квартире № 12, окна выходили на обе стороны. Из дедушкиной комнаты на проспект, а из кухни и нашей комнаты – во двор. Дедушку пригласили в Якутск в 1957 году, когда расширяли институты. Александр Кузьмич Строгов – основатель лаборатории микробиологии в институте. Он кандидат ветеринарных наук, закончил трудовую деятельность заместителем директора Института биологии. Бабушка Ариадна Викторовна была преподавателем иностранного языка на факультете иностранных языков. Как-то мы с мамой посчитали, что вместе с русским бабушка знала восемь языков! В шутку говорили, что каждой твари по паре. Два славянских языка – русский и украинский; два тюркских – татарский и якутский, причем татарский в двух вариантах – крымско-татарский и казанско-татарский; два германских языка – английский и немецкий; два романских – французский и латынь. А моя мама Надежда Александровна – врач-фтизиатр. 

– Дедушка мечтал о сыне, а родилась мама, мечтал о внуке, родилась я. Своего первого правнука чуть-чуть не дождался. Понимая, что не дождется пацана, воспитывал меня, как мальчика. Он все время дарил мне машинки, солдатиков, как-то купил огромный танк на батарейках. Все мальчишки обзавидовались. Мне же нравился голубой вездеход с желтым кузовом, тоже на батарейках. Куклы у меня были, но я не особо ими играла. 

– Наш дом принадлежал Академии наук, там жили ученые. В основном естественники, геологи, биологи, физики, гуманитариев было мало. Из гуманитариев жил исследователь Великой Отечественной войны Дмитрий Дмитриевич Петров еще до моего рождения, также Георгий Устинович Эргис. Замечательный тюрколог Николай Климентьевич Антонов был нашим соседом через стенку. И, пожалуй, с гуманитариями все. В основном геологи, в 3-м подъезде старик Флеров, ученик Билибина. 

– До сих пор хочу вернуться в ту пору, скучаю по тем временам. Если б была машина времени, с радостью переместилась хоть на пять минут. Я думала, что это только у меня такие тараканы в голове. Оказалось, что некоторые мои одноклассники мечтают вернуться в те дома, в которых выросли. Каждый раз, когда выхожу из «Туймаады», невольно упираюсь глазами в окно дедушкиной комнаты. 

– В нашем доме жили ученые. Рядом деятели культуры, артисты оперного и Якутского театров, работники радио и телевидения. Между этими домами было пристроено здание, на первом этаже располагался ресторан «Север», а над ним и до сих пор находятся мастерские художников. А сами художники жили на другой стороне двора, там стояли деревянные двухэтажные дома. Со стороны Октябрьской наш двор закрывал дом, где жили писатели. На углу проспекта и Октябрьской находился военкомат, дальше редакция «Молодежи Якутии» в деревянном здании, отделанный плашками под чешую зеленого цвета. Помню два дома с такой отделкой: это редакция и гостиница «Тайга» на улице Орджоникидзе. А с другого торца наш двор замыкало здание президиума Академии наук. Наш двор был необычным, не со среднестатистическим населением. Конечно, атмосфера двора отличалась от других. Здесь была такая концентрация творческой и интеллектуальной энергии. 

ХУЛИГАНСКОЕ ДЕТСТВО ДЕВОЧКИ КАТИ

– Детей было не очень много в нашем поколении, причем во дворе были одни девочки. Единственный в компании мальчик – это сын оперного певца Федора Лобанова – Федя. Конечно, играли, как и все дети. Посреди двора была детская площадка, родители обсадили ее в два ряда деревьями. Помню, как они осенью вышли на озеленение, а мы, дети, носились рядом, брызгались водой. Было очень весело. Теперь это абсолютно лысый двор. В глубине небольшого лесочка возле гаража академии мы из подручных материалов построили шалаш. Также рядом стоял амбар. Каким образом мы туда залезали? Но это было местом укрытия, откуда нас не могли достать родители. 

– Оттого, что девчонок было больше, а у Феди был очень спокойный характер, он не был склонен к хулиганствам. Хулиганили за него мы! Лазали по гаражам, прыгали с забора академии, играли в парашютистов, вместо парашютов использовали наволочки. Ясно-понятно, мне потом здорово за это доставалось. 

В хорошую погоду играли во дворе. Этот квартал, ограниченный теми постройками, была наша территория, где мы бегали. Помню каждый уголок, каждую канавочку. В плохую погоду собирались у кого-то дома либо на лестничной площадке, у нас они были широкие. Вытаскивали свои игрушки и играли. 

Мы через почту бегали, когда играли в казаки-разбойники. Работники ворчали, конечно. Но удобно же: шмыг через зад­нюю дверь, через зал – и ты уже на проспекте. Ищи тебя, свищи. 

ТИТАН ИЗ ДЕТСТВА В ЧЕРСКОМ

– Одно время двор был заставлен гаражами, рядом стояли 36 поленниц. Никто чужую не трогал, дрова не тырил. Дом вроде каменный, но отапливался печами. Я это не застала. Печи уже были снесены, напоминают о них трубы на крыше. До сих пор есть дымоходы. Если их прочистить, то можно уже и камины сложить. Об этом я узнала от дедушки, когда случайно настукала пустоту в стене. Очень удивилась. Но застала зато другое – титан. Огромный дровяной водонагреватель в ванной, откуда получали горячую воду. 

– Суббота во всем доме была особенным днем, банно-прачечным. Дедушка в пятницу с вечера заносил в ванную наколотые дрова. Там рядом с титаном стоял ящик. Колол дрова еще мельче и складывал в этот ящик. В субботу с утра топился титан, и вся семья по очереди мылась. Вот такая эпопея. Горячую воду стали проводить в тот год, когда я пошла в первый класс. Это было эпохальное событие для всего дома. Наша жизнь разделилась: до горячей воды и после. Все стали выбрасывать эти титаны, они стали не нужны. 

А в 2009 году во время экспедиции в Черском нас поселили в квартиру-музей Семена Курилова. Завмузеем стала делиться планами, что они планируют сделать. И вдруг захожу в ванную, она что-то за спиной говорит, а я уже ничего не слышу. Передо мной стоит титан из моего детства, только он синего цвета, а у нас был желтого. 

– Во дворе у нас постоянно сушилось белье на веревках. Хорошо помню, как мама надевала на шею шикарное ожерелье из прищепок, брала таз с бельем и шла на улицу развешивать. Никто белье специально не караулил, лавочек с бабушками во дворе у нас не было, так как бабушки-то у всех были интеллигентные. 

– Этот дом хоть и 1962 года постройки, но там все было продумано для людей. В прихожей уже был встроенный в стенке шкаф для верхней одежды. Была специальная комнатка, как гардеробная, кладовка. Все добро, вещи аккуратно разложены по полочкам, висела одежда. Никогда не было, чтобы все лежало по коробкам. Меня это сильно раздражает. Такого уже не было в хрущевках, КПД-шках. 

ФОТОГРАФИИ ИЗ ОКНА

– Мама моя очень любила фотографировать, у нее очень много фотографий старого Якутска. Есть фото, сделанные с дедушкиного окна на проспект, совершенно другой вид, деревянный. Вдали видно белое здание реального училища. Есть фото со сваями под магазин «Туймаада» из этого же окна. Из окна кухни вид во двор. Тоже все в деревянных постройках, вдали видны колокольни Никольской церкви, а дальше по горизонту – зеленые сопки. Такое впечатление, что очень далеко-далеко. Сейчас все закрывают высотные дома. 

– В кадр мамы попал мой детский сад через улицы Орджоникидзе. Он находился на том месте, где магазин «Эгоист». Все дети с близлежащих домов ходили в этот детский сад, а потом дружненько шли в первый класс. Полкласса были одной группой детского сада. Учились мы в школе № 8. Меня всегда раздражает, когда говорят, что это элитная школа. Никогда не была такой. Самая обычная средняя общеобразовательная школа, просто так получилось, что в этом районе было сосредоточено такое население. На самом деле разные дети учились. 

ПОДРУГИ – СОСЕДКИ. ВМЕСТЕ И В САДИКЕ, И В ШКОЛЕ 

– Самый близкий до сих пор мне человек – это Белла Шишлянникова. Сейчас у нее другая фамилия, вышла замуж. Мы с ней не просто росли в одном дворе, ходили в детский сад и учились в одном классе. Мы с ней вместе родились, причем не только в один год, в один день, в одном роддоме, а реально вместе. Уникальная ситуация, что люди, родившиеся одновременно, потом всю жизнь остаются вместе. Мы друг друга называем сестренками, ощущение кровного родства оно есть и было. Белла – человек удивительной профессии, она инженер-дорожник. Когда она произнесла, что у нее в специальности проектирование аэродромов, я вообще в осадок выпала. Маленькая хрупкая изящная – и проектировщик аэродромов. Вторая моя любимая подружка – Ладушка Софронова. Она живет не в Якутске. Ее отец был директором Института нефти и газа, недавно скончался. Александр Федотович был сыном историка Федота Георгиевича Софронова, а сам Александр – одноклассник моей мамы. 

– На первом этаже у нас жили геологи Домбровские, с их дочерью Милочкой я дружила. К сожалению, ее сейчас нет. В соседнем доме жили Федор Лобанов и его двоюродная сестра Элеонора, Норка. Она была постарше нас, следила за нами. Также на год старше Ира Каширцева, она ученый-биолог, энтомолог. С детства увлекалась биологией, что несколько нервировало ее маму, потому что Ирка то тараканов разводила, то мышей прикармливала. Ей было интересно, как тараканы размножаются. В общем, биолог по призванию. В нашем доме жила двоюродная сестра Ладушки Софроновой – Таня Софронова. 

ДРУЖНЫЕ СОСЕДИ

– Мы жили в двухкомнатной квартире. Напротив нас еще до моего рождения жили геологи Иван Иванович Тучков и Екатерина Николаевна Елагина. Я потом ей гостинчики возила. Удивительная дама, потрясающая. После них – геологи Возины. Это уже когда я родилась, потом и они переехали. 

– Случился такой анекдот. Пришла поступать в аспирантуру, сидит тетенька, заваспирантурой, подаю ей документы. Она их очень внимательно читает. Обычно документы вначале слишком не рассматривают, потом изучают. Про себя думаю: какая же занудливая тетенька… А она вдруг спрашивает, знаю ли я песню «То березка, то рябина». Я тихо офигеваю?! Что это за проверка? Выяснилось, что эта дама – дочь тех самых Возиных. Когда я родилась, ей было 13 лет. Она общалась тесно с моими родителями, бабушкой, дедушкой. Ходила с моим дедушкой на каток. И слышала, как из-за двери бабушка с мамой пели эту нашу семейную песню. С Людочкой мы тесно дружим с тех пор. 

ТОРТЫ ОТ МУЗЫ СЕРГЕЕВНЫ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

– На первом этаже через стенку от Домбровских живет Август Муран, для нас он Ваня Ефимов, с мамой Музой Сергеевной. У него просто чудесная мама. В детстве именно с Вани начинался мой день рождения. Тогда в продаже торты были не очень, поэтому предпочитали домашние. А у меня ни мама, ни бабушка стряпать не умели, зато Муза Сергеевна делала это великолепно. Майские праз­дники, утро, солнышко в окошке. Я лежу в кровати в предвкушении, что сейчас открою глаза – и кругом подарки. Звонок в дверь, слышу, как мама открывает дверь, и Ванин голос: «Тетя Надя, мама отправила меня за продуктами». Муза Сергеевна планировала маме список необходимых продуктов, которые надо купить. 

– Он старше меня на четыре года. В детстве играли с ним. У нас в комнате стоял стол, так изнутри он был весь разрисован нами. С нами он перестал играть, когда уже учился в средних классах. Мы это нормально восприняли, понятно было, что интересы уже разные. Но у всех жителей подъезда вызывали восхищение замки из пластилина, которые он лепил. Здоровенные замки из крохотных пластилиновых кирпичиков или шариков размеров со спичечную головку. Просто шикарные, предмет всеобщей детской зависти. Красоты невероятной! Одна сторона открытая, поэтому мы могли играть человечками, передвигаться по замку по этажам. Причем с мебелью, с декором. Снаружи замка тоже бурлила какая-то жизнь. Всадники на лошадях, пастух с овцами и еще что-то. 

– На день рождения каждый именинник приглашал всех. Ко мне тоже приходили всем двором. День рождения у меня 3 мая, но отмечали всегда 2-го, потому что 3 мая все выходили на работу. Позже мои друзья удивлялись, почему это я приглашаю их на третий день майских праздников. У всех в памяти прочно остался второй день мая. 

– Частенько собирались у кого-то в гостях, приходили и к нам. Пели, танцевали, выпивали, никогда детей не гоняли. Дети сидели за общим столом. Бабушка прекрасно пела и танцевала. У нее была большая коллекция пластинок, магнитофон «Чайка», она готовила материалы для студентов по аудированию. На третьем этаже под нами жила семья Бориса Сергеевича Русанова. К нему обычно мужское население собиралось на коньяк. 

СТОЛЬКО БАЕК МОЖНО БЫЛО СОБРАТЬ…

– У меня был удивительный случай. Это было 13 лет назад. Сейчас на первых этажах многие квартиры переделаны под магазины, и вот в квартире Домбровских теперь ломбард, а до этого был магазинчик с мелочевкой. Мне тогда что-то срочно нужно было купить. Я туда после всех переделок никогда не заходила, было очень неприятно. А тут пришлось. Новые хозяева на месте окна прорубили дверь. А меня маленькой через это окно мама передавала Домбровским после демонстрации, чтобы не тащить в институт. В ожидании мамы я играла с Милочкой. И получается, что я зашла в этот магазин через окно в самом прямом смысле. И когда дошла до комнаты, где раньше была кухня, мне стало так плохо. Как будто в сердце воткнули железную спицу и выдернули. Пулей выскочила. 

– Жалею, что не записывала всех историй, которые происходили в нашем доме, маленькая была. Жила в том доме до 8 лет. Потом мы переехали на Ярославского, но этот двор моего детства был мне ближе, я все равно забегала к своим подружкам.

 У нас были замечательные соседи географы Головных – Филипп Иванович и Анна Алексеевна. Так вот Анна Алексеевна была хранительницей фольклора нашего дома, знала огромное количество баек, историй и всего прочего, что происходило в доме. Академия наук тогда была очень маленькая, она помещалась вся в здании президиума. Все общались очень тесно, были общие праздники в академии, не как сейчас отдельно по институтам. На все праздники собирались в актовом зале президиума, поэтому это моя первая сцена в жизни. Выхожу на нее с особым трепетом. 

У нас же такой чудный дом! Собрать бы материалы о тех людях, которые здесь жили. Это была бы отдельная песня, большая песня об истории науки. Если повесить мемориальные доски на фасад дома, то он весь был бы облицован этими досками. Теоретически он достоин звания исторического памятника. 

Ксения НИКОЛАЕВА