Плач в школьном коридоре

Последние десять она вообще никуда не ездила, проводила лето на своей любимой даче, неожиданно для себя став заядлой огородницей. На родине, в небольшом поселке недалеко от областного сибирского города, из родных осталась только младшая сестра. 

И вот к ней, тяжело болеющей в последний год, и летела Алевтина Захаровна, в душе надеясь, что сестра не так уж плоха. В аэропорту ее должен был встретить Сергей, старший племянник. Учительница уже успела получить свой багаж с якутскими гостинцами и в ожидании родственника расположилась в зале ожидания. Лето – пора отпусков, и немудрено, что большой современный аэровокзал областного центра был заполнен пассажирами. Внимание Алевтины Захаровны привлек мужчина, молодой, но уже располневший, который сидел на противоположной скамье чуть наискосок от ее нее. Определенно она где-то его видела. Только вот где? Мужчина был с женщиной, видимо, с женой, тоже довольно полной, даже тучной, но при этом в донельзя облегающих толстые бедра брючках. Женщина, чем-то сильно разгневанная, вполголоса шпыняла мужа, тот равнодушно молчал, будто бы даже и не слышал, сидел, отвернувшись от нее… 

На мгновение его глаза скользнули по лицу Алевтины Захаровны, и что-то промелькнуло в его застывших блеклых глазах: мужчина, кажется, силился вспомнить, где видел эту старую женщину…

- Тетя Аля! Виноват, не подрасчитал время, попал в «пробку»! – к ней энергично приближался коренастый крепыш, племянник Сергей. Как быстро летит время! Вроде совсем недавно он, будучи студентом, приезжал на каникулы в Якутск, а сейчас перед ней, подхватив ее дорожную сумку, шагал уже седеющий мужчина с проплешинами на затылке. Она шла и чувствовала на своей спине взгляд того мужчины, и вдруг  неожиданно, даже не оглядываясь, вспомнила его…

* * *

Этот класс она считала лучшим из своих выпусков. Как-то так оно получилось. Может, потому что получила их совсем маленькими. Это были смешные пятиклашки, некоторые из них еще носили ватные штанишки с помочами, дети времен глобального дефицита. Сейчас, слава богу, благодаря трудолюбивым китайцам, детишки носят легкую, удобную одежду. Те дети еще не знали, что такое Интернет, у них не было, конечно, ни мобильных телефонов, ни прочих гаджетов, они еще – не все, разумеется, - читали и на уроках слушали учителя, а не сидели, поголовно уткнувшись в свои телефоны. 

Аленушка была самой маленькой по росту и самой худенькой, но зато самой умной. Одинаково хорошо училась и по техническим, и по гуманитарным предметам, что само по себе редкость. Она не особо вытянулась и в старших классах и рядом с уже вполне оформившимися телесно одноклассницами выглядела случайно затесавшейся семиклассницей. Очень портили ее очки в грубой немодной оправе, постоянно сползающие на переносицу и придающие девочке вид озабоченного воробушка. Впрочем, ее любили за доброту, простодушие, за то, что давала списывать, не кичилась пятерками и тем, что единственная в их окраинной школе идет на медаль. К модным нарядам, к косметике – повальному влечению всех старшеклассниц – Аленушка была совершенно равнодушна. Иногда, глядя на нее, Алевтина Захаровна печально вздыхала про себя: уж очень далека была девчушка от времени, в котором жила. А времена были, как говорится еще те, врагу не пожелаешь – тяжелые 90-е, прозванные некоторыми писателями ни много ни мало, а самыми бандитскими. Каждый выживал, как мог. 

В параллельном 11-м учился паренек-троечник, да и то, наверное, с натяжкой, как любят шутить учителя, ставя такие тройки: в уме два, а так три. По характеру тоже никакой, как говорится, ни в городе Иван, ни в селе Селифан. Спрашивать такого ученика было просто мучением: ни мычит, ни телится. В первой четверти в школе проводили традиционный осенний бал. Алена, обычно избегающая таких мероприятий, выступила в торжественной части с каким-то докладом и осталась на дискотеку. С того вечера в школе появилась новая пара, совсем не похожая на остальные. 

Даже самые консервативные и строгие учителя ничего не имели против этой пары – Алены и Сергея (так звали того паренька). На большой перемене их можно было увидеть возле окна в углу коридора, как раз рядом с кабинетом Алевтины Захаровны. Кстати, ей одной  не нравился этот союз.  Нет, против Аленушки, которая расцвела, прямо-таки лучилась от любви, она ничего сказать не могла, но вот мальчик ей совсем не нравился. Правда, он был очень хорош собой, от своих родителей, русской и корейца, обыкновенных по внешности, мальчик ухитрился взять лучшее. Было странно, что он вдруг обратил внимание на тихую и ничем внешне не примечательную Алену. С такой внешностью он мог бы выбрать и девушку поярче. Однажды, листая журнал параллельного класса, учительница обратила внимание, что у мальчика вдруг выправились оценки, притом почти по всем предметам. «Так вот в чем дело, - подумала она, - мальчик-то далеко не дурак: видимо, все контрольные, домашние, сочинения по литературе, рефераты за него делает влюбленная  Аленушка». И не видит, дурочка, что ее просто используют. По слухам, серенький троечник собирается поступать в медицинский институт в другом городе. Хотя кто знает, может, она и ошибается, и это действительно любовь… 

Целый год все наблюдали их трогательную дружбу, как они ждут друг друга, ведь учились они в разных классах, как держались за руки, как он смотрел на нее и как она… 

Но вот прозвенел последний звонок, затем и выпускные экзамены и, наконец, банкет. Пара – Сергей и Алена – была очаровательна: тоненькая, хорошенькая золотая медалистка и красавец юноша в безукоризненном строгом костюме. «А дальше-то что? - с тревогой думала Алевтина Захаровна. – Ведь парень уедет в другой город, родители обеспеченные, так что всеми правдами неправдами все равно засунут хотя бы на платное место, тем более что с помощью девушки оценки в аттестате у парня оказались вполне ничего». 

Алена поступила в вуз в своем городе, ее мать-одиночка, конечно же, не могла отправить дочку-умницу на учебу в другой город. Мальчик, как и предполагалось, уехал в один из сибирских городов и сумел все же поступить в медицинский институт. Ромео и Джульетта, как в трагедии Шекспира, оказались разлученными, правда, их разлучила не семейная вражда, а пока что только расстояния. Алена скучала и тосковала, считая дни до каникул. Они созванивались. Потом вдруг написал, что на каникулы не приедет, мол, так сказали родители. Что делать? Лететь самой, но откуда взять столько денег? Скрепя сердце, девушка стала ждать летних каникул…

А что произошло летом, как они встретились после долгой разлуки, об этом еще долго – после того, как Алены не стало (девушка покончила с собой) – ходили разные слухи и домыслы. Конечно же, обвиняли и самого Сергея, и его родителей, которые в тот же год всей семьей уехали в тот город, где учился их сын. 

* * *

Через некоторое время в их старенькой школе стали слышать девичий плач. Уборщицы или учителя, засидевшиеся на работе допоздна, проходя по маленькому боковому коридору, вдруг замирали от страха, заслышав сдавленные рыдания. Однажды и Алевтина Захаровна, засидевшись в своем кабинете за заполнением то ли журнала, то ли еще какой другой бумаги, услышала плач, проходя по полутемному коридору. От испуга она выронила ключи, не поднимая их, бросилась в комнату сторожихи и вернулась уже вместе с ней. Та, кажется, была не сильно удивлена ее сбивчивым рассказом и спокойно пошла с Алевтиной в тот коридор. Они обошли всю школу, заглядывая во все укромные закоулки, но никого не обнаружили. «Да, бывает, жалуются технички, что кто-то плачет, особенно весной, во время экзаменов, говорят, такое бывает», - сказала сторожиха, провожая учительницу до выхода. При ее словах у Алевтины Захаровны сжалось сердце: да ведь это Аленушка плачет! Как же я не узнала ее голос?!

* * *

«Он сильно изменился в худшую сторону, конечно,  трудно узнать в этом обрюзгшем, равнодушном мужчине того красивого мальчика, - думала пожилая учительница, пробираясь по залу и стараясь не отстать от племянника. - Недаром говорят, что все дурное, что человек натворил за всю свою жизнь, лезет наружу, отпечатывается на его облике, сочится из глаз, и ничего уже изменить нельзя».