Режиссер Никита Аржаков: Сыграл две роли в театре и ушел… в «Сахафильм»

— У нас большая многодетная семья, нас шестеро детей, я — самый младший. Родился в село Ожогино Аллаиховского района, где отец Иннокентий Никитич Аржаков был председателем оленеводческого колхоза. В честь деда меня назвали Никитой. Мои родители познакомились в Кобяйском улусе в 40-х годах, как молодые специалисты они были направлены в село Куокуй. 

— Раньше как было? Больше трех-четырех лет не задерживали на одном месте, отправляли в другие районы. Видимо, чтобы не было родственных связей, коррупции. В основном мать с отцом работали по северам, какое-то время в городе Вилюйске. В Ожогино жили тоже недолго, поэтому мало воспоминаний оттуда, да и маленьким был. Разве что северное сияние — вот это не забудешь, и треск, который идет от разрядов. 

— Мой отец — Иннокентий Никитич Аржаков — чурапчинский. Есть родовой алаас Биттики, рядом с селом Хатылы. По семейным преданиям, там жили предки отца, начиная с Омоллоона. Мама Екатерина Ивановна — из Табаги Мегино-Кангаласского улуса, тоже из известного рода. 

— А потом мы переехали в Балыктах Мегино-Кангаласского улуса, до выхода на пенсию отец работал зоотехником. В Балыктахе прошло моё самое счастливое детство. Коровы, лошади,.. мне было очень интересно жить в деревне. Сразу полюбил купаться:  северный мальчик из тундры, тут я буквально не выходил из воды. 

— Очень дружно жили с соседями, делились добычей с охоты, рыбалки. Моя мама пекла очень вкусные булочки, и другие кондитерские изделия у нее хорошо получались. Помню, как я с противнем ходил по соседям, угощая маминой выпечкой. Вот такой был уклад в то время, который остался с родовой общины. Сейчас мы даже по именам своих соседей не знаем. А тогда вот так открыто жили, делились излишками.

— Возле Балыктаха большое озеро, которое славилось рыбой, дичью. Мы с ребятами там и пропадали. Купались, ставили силки, закидывали корчаги — туу. Летом с соседями уезжал на сайылык. По соседству жила семьи дояров-орденоносцев Никитины, Прибылых. В первый класс я пошел тоже там. 

МНЕ НЕ ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛСЯ ГОРОД

— После такой привольной жизни в деревне мы переехали в Якутск. И мне не очень понравился город. Ну хотя район Сайсары того времени были та же деревня, никакой разницы. Разве что заборы высокие, а не изгороди. Соседи держали коров, свиней, кур. Только мы не держали никакой живности, мы же из тундры приехали.

— Я учился в 20-й школе. В тот год почему-то был большой наплыв учеников из районов. Было аж три якутских класса, мы не все помещались, поэтому меня перевели в экспериментальный класс. Это якутский класс с обучением на русском языке. Такой сборный класс ребят из разных улусов. 

— Жили мы на улице Чехова, 2, рядом с магазином «Лесной». Он и сейчас находится там, а вот от моей улицы практически ничего не осталось. Теперь там стоят каменные дома. А раньше я в магазин за продуктами со своего двора через забор прыгал, и уже на месте. Отец рыбачил, охотился, нужды в мясе и рыбе у нас не было. Летом ездил на рыбалку с родителями в Чокурдах, билеты были дешевые, не то что сейчас. Конечно, рыбачил больше он, а я рядом. Помню, тогда еще не было моды на спиннинги, это даже считалось баловством, больше сетью ловили. 

— По образованию мама — акушер, но в городе переучилась на бухгалтера и работала в Якутском театре. Раньше он располагался в здании Свято-Троицкого кафедрального собора. Потом здание перешло Театру эстрады, в городе это место было известно «Чароит». Сейчас его передали епархии, там идут реставрационные работы. 

— Я часто заходил к маме на работу, атмосфера там была особая, мне это очень нравилось. Меня просто влекло туда, всегда что-то интересное происходило. Мне повезло видеть спектакли с великими актерами якутского театра — Дмитрием Ходуловым, Марком и Матреной Слепцовыми…

— Поэтому не случайно я стал актером. После школы работал рабочим сцены в театре, а тут в 1980 году на моё счастье объявили набор в Щепкинское училище. Набирали один раз в десять лет. И если бы не было этого набора, я бы, наверное, пошел по другой стезе, стал музыкантом. Я ведь занимался в кружке, играл на трубе. После 8-го класса даже поступал в музыкальное училище, вроде даже и поступил, но был отчислен. Надо было ехать на практику, а я перепутал даты, не поехал. Всех подробностей не вспомню. Это уже не важно.

УЧЕБА В ЩЕПКИНСКОМ 

20 человек набрали в Щепкинское училище, из которых больше половины не связали жизнь с театром. Хотя наш курс имел большой потенциал. Многих сейчас нет. Мы жили в одной комнате вместе с Юрой Макаровым, он директор, художественный руководитель, режиссер Нюрбинского театра. С нами учились Петр Скрябин, Андрей Стручков, Володя Адамов, Матрена Корнилова и др. 

— Мне повезло учиться в центре мировой культуры в Москве. Москва в те годы — это Таганка, Ленком, Театр Маяковского, два МХАТа. Вживую видели всех популярных артистов, которых до этого знал только по кинофильмам. Их запросто можно было встретить на улице, в метро, даже в бане попариться. Тогда они еще были проще, доступнее. Есть что вспомнить, потому что мир был открыт для всех. 

— В театре сыграл всего две роли, так как меня долго не брали в штат труппы. Я то рабочим был, то администратором. В это время, видимо, всё и перегорело, расхотелось быть артистом, ждать больших ролей. Но зато эта учеба мне помогает в работе сейчас. И в 1992 году я ушел в только что открывшийся «Сахафильм», инициатором создания которого стал режиссер Алексей Романов. 

— Пошел туда с идеей создать свой маленький театр-студию по аналогии театра-студии в Москве. Захотелось самому ставить спектакли, а не зависеть от режиссеров. Алексей Романов как раз согласился с этой идеей. Думали, что кино будет сниматься каждый год, а в перерывах артисты будут играть в моноспектаклях, и в маленьких актерских спектаклях. Так я попал в кино. А дальше уже решил переучиться на кинорежиссера. Окончил высшие курсы режиссеров-сценаристов в Москве при Министерстве культуры России.

ЖДАЛ, КОГДА КУРС НАБЕРЕТ ЛОТЯНУ

— Специально ждал, когда курс наберет режиссер Эмиль Лотяну. Мне опять повезло, в 2002 году я попал именно к нему. И всё для того, чтобы снять большую эпическую картину, как когда-то он ворвался в мир со своими цыганами («Речь идет о картине «Табор уходит в небо»). Я очень хотел сделать такой фильм, чтобы люди, посмотрев его, сразу поняли, кто есть мы, народ саха. У нас еще не было такого кино. 

— Оттуда по большому счету и началось моё путешествие в мир кино. Эмиль Лотяну — это молния, столько энергии у него было. Очень фанатично относился к кино, неординарная личность. Это был мотор, вулкан, буквально кипел. Таким я его запомнил. Он уже тогда болел, а мы и не знали. От мастера я многое перенял, его образ мышления, театрализованность. Как он нам говорил, кино — это аттракцион, где всё должно фонтанировать. Это красивые люди, одежды, декорации, монологи. Как в его фильме «Табор уходит в небо». Эмиль Лотяну — это звезда, такие не каждый день рождаются. А именно в советское время было много звезд. Сейчас их нет, таких ярких.

— Мой дипломный фильм «Старик» идет 17 минут, причем без слов. Я тогда увлекался стилистикой немого кино, где есть музыка, а слов нет. Мы тогда много экспериментировали. Этот фильм в Интернете в свободном доступе, его часто копируют. 

МЫ МНОГО ЧИТАЛИ, СЛУШАЛИ ХОРОШУЮ МУЗЫКУ

— А какую музыку мы слушали! Все популярные хиты и известные в мире группы создавались именно в наше время. Начиная с «Битлз», заканчивая «Скорпионс»», «Роллинг стоунз», «Иглс», «Пинк флойд» и т. д. Мы росли на этой музыке, а это же почти симфония, уже даже классика. А сейчас молодежь в основном слушают шансоновские песни. Ла-ла-ла… Это же псевдопесни. 

— Мы же еще читали много. «Том Сойер» Марка Твена, Жюль Верна, «Зверобой» Фенимора Купера… Это было требование времени, Советский Союз уделял большое внимание формированию личности. Правда, в школе я не очень читал Чехова, Шекспира. Но друзья читали. А я познакомился с его творчеством лишь в 17 лет, когда поступил в театральное училище. В Москве ходил в театральную библиотеку, там у меня был абонемент. Но и там сложно было достать книгу, видимо, одновременно во многих вузах и училищах задавали одинаковый список литературы. 

— Наше поколение еще много ходило в кинотеатры, не пропускали ни одного премьерного фильма. По телевизору не так часто показывали новые постановки, да и эфирное время было ограничено. Также мы часто ходили в театры, не только на концерты, но и на классические спектакли — балет, оперу. 

— В классе 4-м у меня появился фотоаппарат «Смена-8», многие тогда увлекались фотографией. Снимал что попадется в кадр. Друзей, одноклассников. У меня успехи были средненькие, видимо, не хватало собранности, системности. Это же надо было подготовить фотоаппарат, зарядить пленку, протестировать, поставить правильно выдержку. Хотя были те, кто в этом деле преуспел. 

— А вот кинокамеру взял в руки, уже будучи взрослым. У ребят были любительские камеры. Помню, как в первый раз снимал. Мне не понравилось, что при съемке кадры как бы прыгали, не было ровного, плавного видео. Тогда мы снимали с руки. Этот момент запомнился. Причем сами же и монтировали эти тонкие 8-миллиметровые пленки, склеивали. Так-то здорово было смотреть эти любительские фильмы. Были у нас соседи Зыряновы, у них снимал отец и старший сын. Как-то показали фильм с рыбалки, как они поехали, разжигали костер, ловили рыбу и т. д. И это было похоже на кино, но без звука. Было удивительно видеть знакомых людей на экране в обычном быту. 

ЖИЛ «ТЫГЫН ДАРХАНОМ»

— Мы снимали «Тыгын Дархан» два года, хотя можно было и за один год снять. Но у нас же ничего не было: надо было сшить всю одежду, на пустом месте создавали реквизиты, строили декорации. На «Мосфильме» как? Художник пришел и подобрал готовые костюмы, которые взяли в аренду. Я бы сам с удовольствием так сделал, но и там ничего не было для нас. «Орда», «По велению Чингисхана» — это же совсем другие костюмы, монгольские. А нам нужны были свои. И теперь они у нас есть, вплоть до кольчуг и оружия. 

— Кстати, железо в те времена было только у нас. Якутские кузнецы обеспечивали оружием, доспехами степь. На Буотаме была руда, поэтому Хангаласский улус был известен далеко за пределами якутской земли. Именно здесь ковали и отправляли в степь. Это уже потом все пути закрыли. 

— Серьезное кино делается трудно. И тут работа с актерами — самый важный аспект, их надо воспитывать. Вначале я беру их на маленькие роли, а потом уже даю большие. У меня постоянная команда, с которой я работал в «Черной маске». Юрий Бережнов, Петр Бояркин, Дария Дмитриева. Они постоянно со мной. 

— Снимал ли свою жену? Это исключено, кино должно оставаться святым. У моего учителя Лотяну жены же были актрисы, это уже совершенно другое. 

— В планах продолжение съемок киноэпопеи Тыгына уже по роману «Глухой Вилюй» Василия Яковлева — Далана. Всё дело в финансировании.

— Я хотел снять очень красочный фильм, наподобие олонхо. В этом плане мои любимые режиссеры Лотяну и Моа (Китай) похожи, так как говорят об одном и том же. Вот такую красочность, сказочность олонхо я хотел показать в этом фильме. 

— Мир изменится после карантина, станет другим, умнее. Не будет как раньше. Мы возвращаемся к истинно человеческим отношениям.