Сама себе завидую!

– Этот квартал был сплошь деревянный. На этой стороне улицы было и каменные здания типографии и Реального училища. Наш дом был с элементами советского конструктивизма. Таких домов, построенных по типовому проекту, было в Якутске несколько. 

– Публика интересная жила в нашем доме – своего рода осколок не только советской империи, но и царской. Жили зеки, семьи чекистов, якутской интеллигенции и наша – речников. Мама Ксения Ивановна у меня из Иркутской области, папа Иннокентий Семенович Захаренко родился в Якутске. Он был инженером, мама – кассиром, выдавала зарплату плавсоставу. Нас в семье было трое детей: старшая сестра, я и брат. Жили мы в трехкомнатной квартире с бабушкой, маленькую комнату снимала семья репрессированных – Рахиль Ивановна Марцинкевич с сыном Вадимом, очень красивым молодым человеком. 

– В первой квартире проживала большая семья. У них был дед. Немного странный человек. Иногда он садился в кресло посреди двора и говорил, что он участвовал в войне с Наполеоном. То ли он хотел поэпатировать детвору, то ли у него ехала крыша. 

– Во дворе дома находились хозяйственные постройки – дровяной сарай, почему-то его наши называли завозня, амбар. Типичный городской двор, каких много было. В глубине двора стоял частный дом, где жила обособленно семья Трубачевых – дедушка с бабушкой – очень верующие люди. Говорили, что дед – дворянин, работал в ЖКХ, ездил на шикарной двуколке. Иногда он нас катал. Когда умерла его жена, приходил батюшка. Такой осанистый, приветливый. Мы, девчонки, чуть ли не встали под козырек, завидев его. Он с нами поздоровался, каждую осенил крестом. 

– Семья чекистов жила тихо, с их дочками я дружила. В их квартире одну комнату занимала бабка Агафья Ильинична Светличная с сыном, который частенько был подшофе. Может, и не такая старая, но на тот момент нам она казалась бабушкой. Глядя на нее, даже не верилось, что она закончила женскую гимназию, потому что одевалась неопрятно, ходила в засаленной одежде. Папа у нее был купцом, дал ей хорошее образование. Странно было слышать из ее уст монологи на французском языке. Вот она нам заменяла Интернет, ленту новостей, передачу «Скандалы. Интриги. Расследования» в те времена, когда не было телевизора. С раннего утра обходила всех соседей, узнавала, у кого что было накануне, кто запил, кто кому морду набил, кто с кем поругался. Мы были хорошо информированы о жизни соседей, людей в околотке. 

– Якутск в то время представлял из себя большую деревню. Мы жили на улице Ярославского, 39, от нашего дома перпендикулярно шла улица Ворошилова (теперь Октябрьская), по которой рано утром пастух гнал стадо коров. Дороги были не асфальтированные, от стада поднимался столб пыли, который долго висел в воздухе. 

– Двор детства был не единственным, поскольку я ходила в детский сад, а летом нас вывозили на дачу, где мы уже ночевали. Родители приходили к нам по выходным. Мне там не очень нравилось, так как ощутила на себе издержки тоталитарного режима. Нас наказывали довольно-таки жестко. Если кто-то не спал во время «тихого часа» или вечером, болтал с кем-то, то выставляли на улицу на съедение комарам. Такое было показательное наказание – сдирали с тебя рубашонку, и ты должен был стоять с поднятыми руками… Вот такой кошмар пришлось испытать мне и соседу, наши кроватки стояли рядом. А мы обсуждали его шестой палец на одной руке. 

– Школа – это отдельный разговор. Училась в 8-й, она считалась престижной, где учились дети высокопоставленных чиновников. Школу тоже не любила, может потому, что плохо училась с 4-го класса. По математике у меня были двойки, тройки… А класс у нас был передовой. Но ничего, каким-то образом закончила, поступила в университет. 

– Какие радости еще были? С подружками любили ходить в кинотеатр «Заложный», тогда «Лены» в помине не было. Деревянное строение, дом этот не сохранился. Там было по-домашнему уютно, фойе украшал красивый абажур, висела картина, как сейчас помню «Воссоединение России с Украиной» Репина.  Мы тогда сами ходили на дневные сеансы. Это сейчас дети информированы, родители же предупреждают, не разговаривать с незнакомцами. И тогда к нам привязался один мужик, такой неопрятный, противный. Старался сесть рядом с нами, что-то рассказывал, угощал конфетами. И в какой-то ключевой момент своими потными руками… Фуууу… начинал гладить коленки. Зазывал нас к себе, даже отследил наш путь, пришел к нам во двор. Как-то ума хватило не купиться  на мороженое и конфеты. 

– В здании Преображенской церкви, там была детская библиотека с читальным залом на втором этаже. И там работала  чудесная библиотекарша Аллегра Мильевна Малеванчук. Мама ее, Юлиана Наумовна Полицинская, тоже была библиотекарем. Это была династия библиотекарей польских дворянских кровей. Аллегра Мильевна – прирожденный педагог, я таких людей после не встречала. Мы были влюблены в нее. Благодаря ей, я стала журналистом, она так умела пропагандировать книги. Читала все подряд, бессистемно, детскую, недетскую литературу. В 3-м классе читала Мопассана, Золя, причем выборочно, читала запретные новеллы. Интересно же было. 

– Родители особо нами не занимались, всегда были на работе. Поэтому нас воспитала улица. Были предоставлены сами себе, развлекались сами как могли. 

– У меня, кстати, была авторская передача «Дворы нашего детства», вдруг спонтанно захотелось поностальгировать. Этот проект просуществовал много лет, потом у нас началось сокращение эфирных передач НВК и прочие трудности. Редактор Дария Ермолаева предложила перейти в программу «Хранители времени», в принципе то же самое. Люди всегда любят рассказывать про самое незамутненное время своей жизни. 

– Детство было не­обыкновенное, как и у всей городской детворы. Я, например, сама себе даже завидую, какое было счастливое детство. Не то что завидую, мне жалко моих внуков, которые не знали, что такое дворовая вольница. В белые ночи мы могли прямо на проезжей дороге (улица Ярославского. К.Н.) играть в лапту, так как машин было мало. 

Насчет игры «Штандер», хочу напомнить правила. Игроки становились в круг, в середине — водящий, который подбрасывал мячик вверх, называя игрока, который должен был поймать этот мяч. И когда он ловил, мы разбегались в разные стороны, пока не услышим слово «Штандер». Отсчитав пять шагов, надо было  попасть в кого-нибудь мячиком. А если выбранная жертва поймает мяч, то мы за это время должны успеть вернуться в круг. Как-то так. 

Фото автора