Самый страшный дом Якутска

В этом двухэтажном многоквартирном доме даже при очень большой фантазии невозможно заметить хоть что-то необычное. И находится он и не в центре, и не на окраине Якутска, как самый неприметный середнячок. Словно, будучи неприметным, всем своим обликом стремится скрыть свою тайну.

Начались эти необъяснимые события много лет назад. 

В жаркий июньский день тишину прохладного подъезда нарушил скрип деревянных ступенек. Марфа с явно недовольным видом приоткрыла дверь на втором этаже:

— Гаврил, ну наконец-то. Уже полчаса тебя кричу. Где ты там шарахался?

Ответа не последовало. Марфа прислушалась. Скрип лестницы продолжался, и был хорошо слышан голос её пятилетнего сына Гаврила:

— Вот ты, наверное, хорошо кушал, что вырос таким большим червячком. И глазки такие красивые, и полосочка на спине ленточкой… Ты, наверное, в свой домик хочешь?

Марфа, ничего не понимая, спустилась вниз. Гаврил сидел корточках, засунув пальчик в отверстие между второй и третьей ступеньками.

«Странно. Довольно приметное отверстие размером, пожалуй, с абрикос. Как я раньше его не замечала»?

Гаврил, обратив внимание на недовольную маму, поднялся и зашагал к ней. Когда дома он сел перед тарелкой уже остывшего супа, то по привычке уставился в вечно работающий на кухне телевизор:

— Мама! Мама! А вот мой знакомый червячок! Точь-в-точь!

Марфа глянула на экран телевизора и обомлела. В передаче рассказывалось о гадюках! Дальше последовал серьёзный допрос сына. Но тот продолжал стоять на своём, что именно такого большого «червячка» он пять минут назад держал в руках, а потом выпустил в норку.

Разговор с хозяйкой квартиры на первом этаже, напротив которой на лестнице было странное отверстие, привел к неожиданным и пугающим результатам. В стене комнаты никаких дырок не было. Как раз в этом месте стояла кровать хозяйки, и она неожиданно вспомнила, что иногда по ночам слышит за стеной какой-то шелест. Словно кто-то ползает.

Разумеется, отверстие тут же было забито. Но на этом Марфа не успокоилась. Уже через час состоялся её разговор с Вадиком, сыном подруги. Вадик был студентом-биологом. Из уст парня был произнесён безапелляционный вердикт: в Якутске гадюки никогда не жили и в принципе жить не могут! В завершение Вадик довольно резонно заметил, что гадюки не приручаются и довольно агрессивны при контакте с любым человеком. Поэтому этот «червячок» обязательно укусил бы мальчика.

Следующее событие произошло примерно через месяц и повергло Марфу в ужас. У них за стенкой жила Юлька, одинокая окончательно спившаяся бабуся. Пила она обычно в одиночку и гостей не принимала. Поэтому ночью Марфа была очень удивлена, когда её разбудила громкая брань Юльки:

— Ах ты, гадина такая! Тебя кто звал? При «белочке», говорят, черти видятся. Но о таких чертях я не слышала… На вот веником получай, — соседка взвизгнула. — Ах ты, тварь, ещё и кусаешься! 

Через минуту всё стихло. А через три дня соседи обнаружили Юльку мёртвой. Она лежала на кровати. Рядом валялся веник.

Марфу посетило очень неприятное подозрение. Поэтому она разработала довольно хитроумный план. Марфа обратилась в милицию и рассказала, что к Юльке часто приходила собутыльница, а соседка потом жаловалась Марфе, что та обязательно её отравит. Накануне смерти Юльки неизвестная тоже приходила в гости к тихой пьянчужке. Марфа развела в милиции такую активность, что следователь решил не связываться с ненормальной бабой. 

У умершей провели вскрытие, сделали анализ крови. Результат оказался ошеломляющим: в крови бедняги был обнаружены компоненты яда гадюки — гироксин, кротоксин, каудоксин!

Тут уж, что говорится, Марфа получила полный карт-бланш на объявление всеобщей тревоги. Прошли публикации в газетах, в дом повалили одна за другой всевозможные комиссии, эксперты. Ситуацию на контроль взял мэр города…

В результате через месяц нарисовалась более чем полная, но совсем неоднозначная картина. С одной стороны, в этой довольно старой постройке было множество пустот, где вполне могли находиться змеи. Но все без исключения специалисты по биологической части категорически отрицали такую возможность.

Жильцы больше верили экспертам-строителям, многие ночевали у родственников, но расселять дом никто не собирался. Не было таких прецедентов. Да и с юридической точки зрения весомых доказательств массовой угрозы людям не было.

Как и бывает в таких случаях, чиновникам помогло время. К Новому году страсти улеглись, а жильцы потихонечку вернулись в свои квартиры. Более того, некоторые стали воспринимать Марфу как психически не совсем нормального человека. Другие называли её откровенной дурой: «Хотела дом вне очереди расселить, так надо было что-то поумнее придумать». 

Но Марфа не унималась, держала ситуацию под контролем и вела собственное расследование. Несмотря на наступившие морозы, в подъездах дома было довольно тепло. Там постоянно шастали кошки. Так вот три из них за это время неизвестно отчего подохли.

Марфа любила детективы. Поэтому она чётко уяснила: путь к успеху расследования — это максимальный сбор информации. Она заставила себя пойти по квартирам в надежде узнать что-то новое. Большинство жильцов она хорошо знала, и никто из них ничего интересного не поведал. Но вот обитателей квартиры номер три она никогда не видела. А на этот раз в ответ на её стук дверь после некоторой паузы приоткрылась. На пороге стоял явно интеллигентный мужчина средних лет. 

Интуиция заставили Марфу решительно шагнуть вперёд. Хозяин квартиры не ожидал такого напора и вынужден был сделать шаг назад. Марфа уловила в его глазах промелькнувший испуг. Это окрылило её. В хабалистой манере управдома, что-то талдыча о проверке отопления, она смело направилась в глубину коридора. У открытой двери в комнату она остановилась и замерла.

Вдоль стены стоял целый ряд аквариумов, ярко освещенных специальными лампами. Но, приглядевшись, уже через мгновение можно было не сомневаться — это террариумы. В одном из них небольшая змея, характерно дёргая раздвоенным язычком, внимательно смотрел на Марфу.

За спиной её спиной раздался по-интеллигентски поставленный голос:

— Я не очень вас понимаю, уважаемая… Я серпентолог…

Он хотел ещё что-то сказать, но Марфа резко развернулась и почти с мужской силой вмазала интеллигенту пощёчину. Тот сразу сник, опустился на колени и начал всхлипывать:

— Простите! Умоляю! Простите меня… Но для взрослых укус гадюки не смертелен. Умереть могут только дети и пожилые…

Здесь Марфа не удержалась и от души вмазала серпентологу уже по-мужски, крепко сжатым кулаком.

…Конечно же, он не смог долго выдумывать басни перед следователем и быстро сдался. Выяснилось, что у владельца домашнего питомника змей была редкая форма психического заболевания: он маниакально, везде, где возможно, разносил по дому гадюк. Иногда, как в случае с Гаврилом, даже делал для змей убежища. 

Смерть Юльки, разумеется, была на его совести. Лжеучёный тогда просто бросил гадюку в щель приоткрытой двери. Змея больно ударилась о пол, что спровоцировало её агрессию и дальнейший укус. Худая старушка была обречена.

Но вот почему гадюка не укусила пятилетнего Гаврила, когда тот взял в руки «червячка», так и осталось загадкой. Впрочем, не единственной.

…Прошло четыре года. Гаврилу исполнилось девять. Он заканчивал третий класс. Марфа часто ждала его, смотря из окна, чтобы в случае чего наругать, если он неправильно переходил дорогу перед домом. В этот раз Гаврил вовремя появился в переулке, ведущем к дому, подошел к дороге. Он осмотрелся по сторонам и остановился, пропуская приближающийся джип. Но, не доехав до Гаврила несколько метров, джип вдруг резко затормозил.

Водитель выпрыгнул наружу и заглянул под днище машины. Было понятно, что он что-то переехал. Из любопытства к джипу подошел и Гаврил. Он тоже что-то увидел, повернул лицо в сторону окна, где стояла мама, и не отводил взгляда.

Марфа ощутила толчок безотчётной тревоги и бросилась к выходу из квартиры. Когда она подбежала к джипу, то почувствовала, что её глаза округлились от ужаса.

Джип переехал не что-то, а… гадюку. Водитель джипа с удивлением рассматривал диковинку:

— Во, чудеса, — он глянул на обочину дороги. — Точно! Она из колодца говностока в сторону двухэтажки дорогу переползала.

А Марфа не понимала, радоваться ей или снова опутать себя страхом.

Андрей И