Сказка о Золушке

Десять лет – что она понимала, испуганный, никому вдруг ставший ненужным ребенок? Ее мать сгинула от пьянки, отец сидел в тюрьме, и ее отправили сюда дальние родственники отца к единственной сестре матери. Там она не пришлась ко двору – своих детей было по семеро на каждой лавке, мать ее не особо жаловали, да и сама Алеся была ребенком трудным, острым на язычок, неласковой и дерзкой. Вот и отправили с глаз долой – и на том успокоились. 

* * *

Тетке по матери Оксане она особо не была нужна. Молодая бабенка, в самом расцвете сил, трудилась санитаркой в больнице, работала сутки через двое, и эти двое суток предавалась всем прелестям разгульной жизни. Мужчины, выпивка… и несовершеннолетняя девчонка в квартире ей совсем была не нужна. Своих детей у нее не было, заводить их она не собиралась, и приглядывать за чужим ребенком ей вовсе не улыбалось. Первое время, конечно, кормила ее, кое-как одевала, а вот в школу устроить «забыла». И так получилось, что года через два Алеся оказалась на улице. Ушла она после того, как двое собутыльников тетки растянули ее, 12-летнего подростка, на диване, и, пока тетка спала пьяным глубоким сном, вдоволь над Алесей поизмывались. 

Ночью, собрав кое-какие вещички, стянув из чувства мести у тетки из загашника все деньги, которые там имелись и вылив в раковину оставшиеся две бутылки водки, захлопнула за собой дверь. О документах она даже и не подумала. 

* * *

Ее никто не искал – в школе она не значилась, в квартире прописана не была, тетка, наверное, вздохнула с облегчением и ни в какую милицию заявления о пропаже не писала, дальние родственники с Украины и думать о ней забыли, и 12-летняя девочка, только что потерявшая свою невинность, оказалась предоставлена сама себе.

О том времени Алеся вспоминает с неохотой – как и всю свою непутевую жизнь. Сначала ее подобрал какой-то бомжеватого вида мужичок – жил он в районе Авиагруппы, в деревянном бараке. О нем она вспоминает даже с какой-то нежностью – он ее кормил, поил, обувал-одевал. Мужичок был суров, жил аскетом. Ей он отвел место на диване, она варила щи да кашу, мела пол, а по вечерам выслушивала многочасовые монологи – мужичок не пил, но поговорить любил. «Я, как сейчас понимаю, была у него вместо домашнего питомца. Одинокий он был. Зато истории какие рассказывал – ему бы книги писать! Я потом, когда по рукам начала ходить да перед мужиками потными да пьяными ноги раздвигать, всегда о дяде Грише вспоминала – и плакала, когда никто не видел. Мне тогда эта жизнь райской казалась: он меня жалел, видел во мне такую же неприкаянную душу, иногда конфетку покупал, по голове гладил, сказки рассказывал… Я же ребенком, по сути, была».

* * *

А потом дяди Гриши не стало – ушел на работу и не вернулся. День, два, три прождала его Алеся, неделю… а потом пришла языкастая быдлячьего вида тетка, толстая, одышливая, с золотым зубом и перстнями на каждом пальце. Подняла визг и выкинула Алесю вместе с вещами из комнаты – во всем ее потоке ругани и мата она поняла только, что дяди Гриши больше нет. На работе хватил его инфаркт, и он умер в больнице. А эта тетка – его дочь, и теперь это – ее жилплощадь. 

Хорошо еще, что дело уже шло к лету. Алеся только успела схватить с тумбочки фотокарточку, где были они с дядей Гришей – как отец и дочка. «Эта фотокарточка до сих пор висит у меня дома. Это был первый человек в моей жизни, который относился ко мне по-человечески. Ведь кто знает, если бы не умер тогда он – не было бы в моей жизни потом всей этой мерзости и пакости».

* * *

Так Алеся опять оказалась на улице. Ночевала она в подъездах, иногда – в аэровокзале, спрятавшись в туалете или укромных уголках. Ее находили, выставляли, пару раз вызывали милицию, даже в детприемник определяли, так как не было у нее ни документов. Но она убегала. Она не хотела жить в детдоме. «А зря. Может, и тогда жизнь моя повернулась бы иначе. Детдом – это все-таки не притон».

И стала Алеся малолетней проституткой. Куда ей было деваться? Была она высокой для своего возраста и уже вполне сформировавшейся – с высокой грудью, тонкой талией, крутыми бедрами, рыжеватыми пушистыми волосами, и не выглядела на свои годы. Голубые глаза, не потерявшие своей наивности, привлекали клиентов – от них не было отбоя, а учитывая, что она – малолетка, сутенеры продавали ее по самой высокой таксе. Но когда ей исполнилось 16  изюминка в ней пропала: таких, как она, было пруд пруди. Она стала переходить от сутенера к сутенеру, иногда сбегая от них и работая на себя: на улицах, обслуживая водителей-дальнобойщиков и просто случайных мужчин. Ее били, отнимали деньги, унижали. А потом она познакомилась с простым якутским парнем, который в нее влюбился. «Сказка про Золушку», - с горькой улыбкой говорит Алеся. 

* * *

Петя был самый обыкновенный парень: окончил вуз, работал инженером на стройке, красотой не блистал, но в Алесю влюбился так, что забрал ее к себе, несмотря на всю непривлекательную правду о ее жизни. Жил он с мамой. Мама, интеллигентного вида женщина, поджала губы, покачала головой, но осуждать сына за его выбор не стала. Не сказать, что улица и прошлое «отпустили» ее легко: несколько раз приезжали ребята на крутых джипах, вызывали на переговоры, несколько раз Петьку избивали до полусмерти. Когда его увозили, Алеся и Маргарита, его мама, прятались на чердаке (они жили в частном доме в Залоге). И, обнявшись, плакали от страха. Тогда они как-то странно потянулись  друг к другу – и именно ей, свекрови, она первой сказала: «Мамо, беременная я…».

Бывшие «друзья-сутенеры» от нее потихоньку отстали. Когда решили зарегистрироваться, выяснилось, что у Алеси нет никаких документов. Свекровь схватилась за голову. Пришлось, конечно, побегать, отправлять кучу запросов на родину, и документы восстановили в аккурат к рождению первенца. 

* * *

Через несколько лет Петя потерял работу, а на какой-то халтуре получил травму и стал инвалидом. Стал сильно пить и бить жену. Она не узнавала в этом человеке с налившимися кровью глазами своего такого великодушного Петю – его как подменили. Он кричал ей в лицо, что она испортила ему жизнь, что ради нее и детей (а их было уже двое) он пошел на ту халтуру, где получил травму, и сейчас не может работать, обеспечивать семью. К слову сказать, Алеся к тому времени – еще до рождения младшего – окончила курсы продавцов, работала и тоже зарабатывала деньги. В последние годы, когда муж лишился работы, семью содержала она. Эта мысль уничтожала Петра еще больше… и он сломался. Теперь она практически никогда не видела его трезвым.

Свекровь, на удивление, всегда поддерживала свою невестку. И Алеся отвечала ей нежной дочерней любовью. Она с того самого первого раза называла ее только «мамо». Маргарита давно жила отдельно, но это не мешало им общаться: все выходные они проводили у нее, да и мальчики чаще всего бывали у бабушки – школа и детский сад находились буквально во дворе. Ей Алеся поверяла свои тайны и планы, ее отправляла с мальчиками отдыхать на море… А Петя, которого она все еще продолжала любить (или жалеть?) все сильнее пил и терял человеческий облик. 

* * *

А когда Алеся встретила мужчину и у них завязались серьезные отношения – именно свекрови она призналась: «Мамо, я тут встретила человека. Он замуж зовет». Свекровь внимательно на нее взглянула: «Любишь его?». «Люблю». «Раз любишь – выходи с богом, будь счастлива. Петю уже не спасти… и это мой крест. А ты молодая, здоровая, жизнь тебя и так изрядно помотала, побила, ни к чему тебе свое женское счастье в жертву приносить. Петя и не поймет ничего. Разводись – и выходи замуж. Но… я хочу попросить, чтобы мальчики со мной остались. Они – свет в моем окошке. Сына не углядела – так хоть их хочу на ноги поставить». 

Алеся растерялась… Как же так? Но свекровь ее была очень мудрой, да и невестку любила, как дочь. «Приходите с мужем к нам, навещайте, но мальчишкам комфортнее здесь будет, чем с чужим мужчиной. Пусть привыкнут к нему, потянутся, а там – как знать…».

* * *

Сейчас Алеся счастлива. Ее новый муж Сергей как-то незаметно и прочно влился в семью. Мальчишки его приняли, а когда родилась сестренка – сами дали ей имя. Маргарита. Свекровь заплакала: «Внученька моя!», ведь уж и не чаяла дождаться. А Маргаритка сосала пальчик и смотрела на всех такими же, как у бабушки, мудрыми глазами. 

Они так же все выходные проводят в хлебосольном доме Маргариты. И лишь одно слегка омрачило их общее счастье: не так давно умер Петя. Остановилось во сне сердце. Отмучился…