Зойка

Однажды мы собрались всей компанией, чтобы посмотреть ужастик. Мне, большому специалисту по всякой ерунде такого рода, доверили найти киношку пострашней. Я нашла, еще бы, что-то азиатское, про ползающих девочек с черными длинными волосами.  Все непотребно ржали. Не над фильмом, а надо мной, поскольку я смотрела ужастик, как всегда, закрыв лицо ладонями и подгладывая сквозь пальцы. 

Вы, кстати, знаете, почему девочки с длинными черными волосами считаются очень страшными? Потому что в азиатской буржуазии незамужние носили волосы обязательно заплетенными. Замужние, впрочем, тоже. И только на тот свет отправлялись с романтично разложенными по плечам локонами. Ну, то есть лохматая – значит стопудово призрак. 

Это я рассказывала в паузах между взрывами смеха, да. Смешно им. Это ладно, однажды мы с сестренкой на балконе у мамы летней белой ночью, под вино и сигареты смотрели страшилку. Я смотрела в экран честно, большую часть времени. На самых ужасных местах, правда, отворачивалась от изображения и просила сестру пересказать: «А чо там щас? А щас?» «Да все уже! – сказала, наконец, она, - почти титры». И я повернулась к экрану. Титры это важно, как на них не посмотреть. 

А там такое, ТАКОЕ! В общем, я закричала. Да так, что задрожали окна и все стоящие во дворе автомобили завыли сигнализациями. А так как я орала «Мамочка!!!!» - прибежала, собственно, мамочка. В ночнушке и с веником. Она спешила на помощь, поскольку, услышав спросонья такой ужасающий вопль дочки, решила, что на меня кто-то напал. 

Я к чему все это? Муж ушел в ночную смену спасать мир. Буду сегодня ночевать одна. А историю вспомнила такую, что не написать ну вот просто не могу. А буду писать – буду трястись. Жуткая история. 

Про девочку, кстати. 

Про Зойку. 

 Есть у меня подруга Оксана. А у нее  - сын Генка, ровесник моему наследнику. Чтобы сразу было ясно, Оксана - человек исключительной серьезности. Геннадий тоже, даром что малыш. И семья у них весьма благополучная. И это важно для понимания нюансов. 

В общем, однажды, в нежном возрасте лет четырех Гена обзавелся подружкой. Юноша трепетно ухаживал за девочкой, придерживая перед ней дверь, пододвигая для нее стул к столу, приберегая для нее самые вкусные конфеты. Он самозабвенно проводил с ней время, практически круглые сутки. Требовал, чтобы она оставалась на ночлег, аргументируя тем, что она обязательно будет его женой. 

Девочку звали Зойка. 

И ее не было. 

Ну то есть как, самым буквальным образом. Гена рыцарски открывал дверь перед пустотой, учтиво придвигал стул к столу для пустоты, и играл с самым настоящим пустым местом.

И подвигался в своей постельке так, чтобы Зойке было, куда лечь. 

Про Зойку он говорил много, причем так, будто она присутствовала тут же. «Мы с Зойкой то, мы с Зойкой это! Налей Зойке тоже чая, мама, невежливо угощать только меня!». И еще он категорически требовал, чтобы окружающие считались с ее присутствием. Не занимали стул, на котором она «сидит». Не выливали чай, который она «пьет». И уважительно о ней отзывались. 

Оксана, конечно, занервничала, а кто бы тут не занервничал на ее месте? Нашла психолога. Показала ему ребенка. Психолог сильно одобрил состояние развития и социальной адаптации юноши. Насчет выдуманной подружки же сказал, что волноваться не о чем, поскольку Геннадий обладает исключительно развитым воображением, к тому же по знаку зодиака рак. А это  как бы допускает игры с воображаемыми друзьями. На том и порешили.

Однако выдуманная Зойка становилась все наглее. Она подзуживала Гену к шалостям: то со двора уйдет, ищи его по окрестностям. То в кастрюлю с супом соли навалит. 

— Не ругайте Зойку! – при этом говорил он. — Ее нельзя ругать, она сразу плачет! И вообще, мама, это моя будущая жена, тебе надо говорить о ней только добрыми словами! 

Еще Зойка научила его ругаться матерными словами. 

Правда, этот подвиг выдуманной подружки Оксана списывала на богатый словарный запас грузчиков из соседнего магазина. 

Иногда она спрашивала у сына, откуда же Зойка собственно взялась. И какого лешего подружка, хоть и выдуманная, собирается спать в его постели, а не идет домой? 

— Ну что ты, мам, - печально вздыхал на это Генка, — ей домой нельзя. Мама с папой опять напились, драться будут. Страшно. Пусть уж лучше у нас останется. 

— Ну пусть, - соглашалась Оксана и шла ругаться с мамой: незачем при ребенке смотреть НТВ. А иначе откуда он, благополучный  четырехлетний малыш из благополучной интеллигентной семьи, мог взять такие подробности Зойкиной жизни? 

Местом жительства подружки паренек уверенно называл барак, стоявший неподалеку и отлично видимый из окна квартиры. В этом бараке он никогда не был, мимо не ходил, настоящих знакомых там не водилось. Еще бы: контингент там проживал в основном такой, который отлично подошел бы дочке алкоголиков, матершиннице Зойке. 

Подробности Зойкиной жизни становились все более леденящими. Генка рассказывал, что спит она на старом пуховике в пятнах и дырках, в самом углу комнаты. Что ей дует из щелей и она поэтому все время кашляет. Что она почти никогда не ела шоколада. Что родители каждый день приносят бутылку и очень радуются, а потом дерутся и в эти моменты ей лучше не показываться им на глаза: отлупят. Что носит она то, что даст ей добрая соседка-старушка или то, что при везении мама найдет в помойке. Поэтому от Зойки часто плохо пахнет: постирать одежду она не может. И помыться ей негде. Летом еще до колонки бегает, а вот зимой туго приходится. 

 Оксана слушала и ужасалась. Все эти подробности сын выдавал постепенно, по чайной ложке, между делом, какими-то оговорками. 

А потом он перестал говорить о Зойке. Она просто однажды пропала, будто и не было ее. Не открыл ей двери, не подвинул стул, не оставил конфету, не позвал с собой спать. Перестал обращаться к ней.

Домашние вздохнули с облегчением.  

— Где же Зойка? – спросила все-таки Оксана через неделю-другую.

— Умерла, - ответил ей малыш. – От аппендицита. У нее живот сильно болел, а родители были пьяные. Она жаловалась-жаловалась, но они ее побили, чтобы не мешала, и скорую не вызвали. Она ушла к себе на пуховик и там умерла. 

Ответ ребенка, конечно, Оксану поверг в дрожь. С другой стороны, зато больше про Зойку речи не было.  

Недавно я между делом рассказала об этой истории мужу. Он отлично знает и Оксану и Генку, и их домашний адрес. 

— Между прочим, — сказал он мне, — в этом бараке реально умерла девочка. От аппендицита. Родители не вызвали скорую.  Но было это лет десять назад, когда Генки еще и в планах не было...

И знаете что? По роду службы он такие вещи реально знает. И оснований не верить ему у меня нет.