Михаил Сергеев – плотник со звездой героя!

Наш рассказ – об одном из самых уважаемых плотников республики, кавалере двух орденов Трудового Красного Знамени, ордена Ленина и медали Героя Социалистического труда Михаиле Семеновиче Сергееве. 6  октября ему исполнилось 90 лет, а намедни наша газета побывала у него в гостях.

Непростое детство 

Родители у Михаила Семеновича сунтарские, но встретились на земле Олекмы. Миша родился в селе Кяччи, после семья переехала в Улахан–Мунку. Отец, Семен Прокопьевич, ушел из жизни рано, когда маленькому Мише, среднему из троих детей, едва исполнилось четыре года. Мать сгорела от туберкулеза, пережив отца всего лишь на семь лет. Детей не отдали в детский дом, а раздали по людям. Сироте в новой семье так и не досталось ни ласки, ни доброго слова, ни сытного ужина.  Работать на колхозных полях  он начал с 13 лет - в 1949 году. По большому счету ему на тяжелой работе было лучше, чем в новой семье. После началась война. А в Олекме долгая и тяжелая засуха, которая кончилась только к 1945 году. Самым тяжелым, вспоминает былое ветеран, стало лето 1943 года, тогда к засухе пришла еще и саранча.  На сенокосе нам давали на весь день пол-литра суората, и всё, не было даже хлеба. В колхозе он проработал 4 года и 3 месяца, с 1939 по 1943 год. В начале сентября в колхоз приехала представительница трудовых резервов, она набирала учеников в ФЗО-школу (фабрично-заводского обучения) на учебу по рабочим профессиям. Михаил, услышав эту новость, прибежал в сельсовет первым, вместе с ним на учебу в Якутск из деревни поехали Катя Копылова и Виктор Габышев. Михаилу повезло, это был последний в Якутии набор. Как повезло и многим другим якутским детям-сиротам военных лет, с кем ему еще предстоит познакомиться. 

По дороге к профессии

Выплыли мы с Олёкмы на пароходе 6 сентября, дорога тогда занимала шесть суток, пароход шел только днем, а ночью он останавливался. Ночи, а тем более в сентябре уже холодные, собранные по деревням юноши и девушки спали на палубе. Особо теплой одежды, конечно же, не было. Намерзлись в дороге еще как. Но оно того стоило. Якутск встретил деревенского мальчишку огромным, как тогда показалось, количеством народа, диковинными «поставленными друг на друга» домами и радостным предчувствием новой жизни, куда более светлой и, наверное, сытной, чем та, что была. Школа фабрично-заводского обучения располагалась в большом одноэтажном деревянном здании на улице Дзержинского, 17, где сейчас находится Детско-юношеская спортивная школа. Это было первое в республике ФЗО, которое готовило строительных кадров. Всего в школе ФЗО обучалось 200 человек. Было пять групп. Сергеев попал в чисто мужскую группу плотников.  Была еще  группа бондарей, где учили делать деревянные бочки. Якутия отправляла на «большую землю» тысячи тонн рыбы, и бочки были предметом государственной важности. На бондарей в основном набрали группу из русских девушек, в группе столяров подавляющее большинство составляли девчата из вилюйских районов.  Учили и такой нужной профессии, как печник, сюда набирали в основном парней, но маленького роста.  

Петровский метод

Что такое учеба на плотника в тяжелые годы войны, когда в стране все взрослые мужчины держали оружие на фронтах. Это далеко не школьная парта, перо и тетрадь. Нам дали пилу и топор и сказали: «Иди учись», - смеется Михаил Семенович. Учителя, они же наставники, учили парней на строящихся объектах. «Свой первый дом я строил, когда мы еще учились в школе ФЗО, это было начало улицы Орджоникидзе, напротив, где сейчас стоят авиакассы (ГАВС), тот двухэтажный деревянный дом уже давно снесли, не осталось даже следов. Строительство такого дома занимало от полугода до года. В 1944 году, через год, учеба закончилась, мы получили кто третий, кто четвертый строительный разряд, и всех плотников определили на городские объекты строительства Треста «Якутстрой», - вспоминает герой нашего рассказа. Это эпоха строительства, так называемого деревянного двухэтажного Якутска, который до сих пор стоит целыми кварталами. Дома тогда строили так называемым петровским методом, как при царе Петре I, все вручную, через «пуп». Бывало, что дома строили даже из кругляка, потому что не хватало бруса, эти бревна кантовали на руках.  Механизация появилась только в начале 1950-х с маленького крана «Пионер».  По нынешним временам смех, а не кран. Четверо могут унести на руках…  Тем не менее он поднимал один брус на второй этаж. И это на самом деле было большое облегчение для строителей. А как иначе, попробуйте подняться зимой по трапу с бревном на второй этаж под крышу. Бревна были сырые, скользкие, тяжелые, лиственничные, прямо с плотов. Такие  деревянные дома Якутстрой строил в больших объемах фактически до 1972 года. До тех пор, пока Якутия не построила и не запустила собственное цементное производство в Мохсоголлохе, там же было запущено первое производство крупнопанельных плит. До того привозной цемент был слишком дорог для республики. Помню эти первые крупнопанельные блоки. Когда поставили первый дом по этой технологии, ох, и мучались мы с ними. Бетон выпирал повсюду, подгонять под него  оконные блоки - просто мучение.  Качество хромало. Инструмент тупился сразу. Мучились года два, после качество стало лучше.

Каменное строительство

Однако каменное строительство шло до этого, по большей части это кирпичное строительство. Кирпич в республике делали в достаточно больших объемах. Вспомнить тот же Покровский кирпичный завод. И в каждом каменном доме не обходилось без работы плотников. Первый каменный дом, в строительстве которого принял участие молодой плотник, – 9 школа. С начала войны Якутстрой прекратил строительство каменных зданий, и  только в 1944-м трест приступил к строительству в столице республики каменной школы №9 на свайных фундаментах, проект которой разработал инженер Н. К. Чернаков. По тем временам уникальный проект, который в будущем получит самое широкое распространение. На этот объект Михаил Семенович попал в 1948 году. В последующем он принимал участие в строительстве второй школы, двухэтажного здания на пересечении улиц Короленко и проспекта Ленина,  где сидели картографы с 1950-х годов, строительство каменных жилых домов начало набирать силу и расширяться. По сути, это исторический центр - проспект Ленина.

В  1954 году, перечисляет плотник, мы сдали 18-квартирный каменный жилой  дом по проспекту Ленина, предназначенный для членов Обкома партии ЯАССР. В 1955 году 3-этажный 24-квартирный дом для ответственных работников горисполкома, он стоит на проспекте недалеко от Русского театра.  В 1957 был 37-квартирный дом. А в 1962 – 42-квартирный дом портебкооперации «Холбос». Ударно поработать пришлось на строительстве дома Обкома – это 35-квартирный персональный проект, который должны были сдать в начале 1960-го года, но он, еще недостроенный, погорел во время большого ветра. Восстановили его авральными темпами. Стоит до сих пор. 

Три Михаила

В 1947 году нас, ФЗОшников, осталось только шестеро неженатых парней, молодых, лет по 18-19. Остальные кто разъехался по районам, кого забрали в армию. С самого приезда мы жили, пока не начали жениться, в мужском общежитии по улице Леонгарда, 3.  Лично я жил там вплоть до 1952 года. В этой группе собрались три Михаила.  Я , Алексеев и Федотов. Все мы были сиротами. Миша Федотов стал нашим первым Героем Соц. Труда. Сам он 1929 года, а ему присвоили  звание в 1958 году, было ему 29 лет. Он попал в школу ФЗО после 7 класса из детского дома, куда 40 с лишним чурапчинских сирот – детей умерших от голода переселенцев – определил молодой педагог Георгий Прокопьевич Башарин, ставший впоследствии известным якутским ученым. 

В 1966 году звание героя получил Михаил Алексеев. Он из села Егольжа Мархинского наслега Нюрбинского района. Тоже в детстве потерял родителей, из семи детей к 1943 году остался один. От голодной смерти его спасло то, что руководство колхоза внесло его в список на учебу в ФЗО. На каждое их присвоение Михаила Семеновича награждали орденом Трудового Красного Знамени. Свою Золотую звезду Героя Социалистического Труда и орден Ленина Сергеев получит в 1971 году. Про юбилейные медали герой говорит, что их у него около тридцати,  но их он не носит, не вмещаются: это мне надо грудь расширять…

Спасибо Хрущеву

Но это будет в будущем. А в конце 40-х о наградах никто не думал. Главным для нас было, твердо говорит ветеран, что мы должны не отставать от рядом работающих коллег-плотников. И конечно, стараться быть лучше. Выжившие в прямом смысле парни были жадные до жизни и до работы. В 1948-49 годах он с одногрупником Дмитрием Степановым просит повысить разряд.   Просьба молодых парней удивила, и им ответили: «Хорошо, завтра у вас будет экзамен». Экзамен устроили всем рабочим.  Мы принесли в общежитие инструменты: топоры, пилы, рассказывает Михаил Сергеев, и весь вечер готовили, точили, ладили. А некоторые даже и этим не озаботились. На тот момент мы строили небольшой гараж ЛОРПа в Рабочем городке, и прямо там прошел и экзамен. Нам дали по оконному блоку. Это не самая простая работа, некоторые из мужиков с разрядами выше делали её с трудом.  Свою работу мы сделали уже к двум часам. А остальные еще копаются. Помогать мы им не стали, ведь разряд - это твоя мастеровая честь, и ты должен ему соответствовать. Тогда мы сдали на пятый разряд. Работу нашу принимал главный инженер треста, прораб, отдел труда и зарплаты. А вот некоторым разряды, наоборот, снизили с пятого на четвертый. С нами, местными, был в  работе один обидный нюанс. И здесь неважно, какой ты национальности, это мог быть любой родившийся в Якутии, но договор с таким не заключали. Договора были только у приезжих, и по этим договорам каждый год им добавляли 10% заработной платы. Десять лет проработал - 100% прибавки. Сравняли эту несправедливость ближе к 1960-м годам. За что, как бы его не критиковали, позже спасибо Никите Сергеевичу Хрущеву. Было горько, когда ты с соседом делаешь одну работу, и делаешь её порой даже лучше, а зарплата низкая. Это удручало особенно, когда обзавелся семьей и деньги были нужны как никогда. Чтобы подработать, приходилось делать дома мебель, благо тогда таковой в магазинах особо и не было. Одновременно Сергеев начал делать и столярный инструмент – ножовки, лучковые пилы, фуганки рубанки. На базаре такой рубанок стоил до ста рублей при зарплате плотника в 800 рублей. 

Бриткий топор

За своё плотничье мастерство Михаил Семенович благодарен  старшим товарищам-наставникам. Помню, говорит он, первую бригаду и бригадира  Веретенникова Николая Васильевича. Это был мощный мужчина и профессионал с большой буквы. Веретенников был представитель знаменитой школы вятских плотников. Я проработал с ним всего два года. Тогда ему уже было под 60 лет, и уехал он домой в 1947 году. Но того, что он мне дал, мне хватило до самой старости. Да даже сейчас вспоминаешь его некоторые премудрости. После мы все шестеро ФЗУшников перешли в бригаду Козлова  Михаила Александровича. В бригаде из 16 человек уже было три Михаила, а стало шестеро. Михаил Александрович абы кого в бригаду не брал. Каждый плотник приходит работать в бригаду со своим топором. Козлов при приеме нового человека просил наточить этим топором карандаш. Не наточил - иди в отдел кадров устраиваться в другую бригаду. А как иначе, если у тебя топор не бриткий, тупой, какой из его владельца плотник…

Батя

Отдельно Михаил Семенович рассказывает об управляющем треста Якутстрой Ефиме Львовиче Жорницком. Это был умнейший и добрейший человек, который родился, чтобы жить для людей. И людям он отдавал всего себя. Может, он и поэтому рано умер, не дожив немногим до 61 года. Был он среднего роста, не больше 1.70. Жена его Мария была балериной. Участник Гражданской войны. Из одесских евреев. Сегодня его знают как основателя масштабного строительства на вечной мерзлоте, члена корреспондента Российской академии наук. Его имя носит одна из улиц нашего города. А для нас он был просто Батей. И каждого из нас  считал сыном. Именно он дал нам воспитание и понимание, каким должен быть настоящий трудовой человек - истинным рабочим.  С ним было много светлых историй. Когда нас выпустили с ФЗУ в 1944 году, мы строили пристрой к зданию старого Обкома партии. Однажды Ефим Львович приезжает к нам, хвалит за работу и говорит: «Ну, ребята, если и в эту неделю поработаете так же хорошо, так и быть, я вас на пикапе прокачу». Что такое для нас, сельских парней, тогда означало прокатиться на пикапе… Предложи мне сейчас слетать на Луну, я скажу, что тогда на пикапе да по Якутску куда лучше. И в воскресенье утром мы просыпаемся, а вставали мы уже по привычке всегда рано. В шесть часов уже на ногах. И нам звонят и говорят: «С вахты за вами пикап приехал». Это была небольшая машина впереди, в кабине два места и сзади небольшой кузовок. Он посадил нас, шестерых, меня с собой рядом, а ребята сели по два на скамейки по бортам и один посередине на коленках. Он помчал нас с Рабочего городка по всему Якутску и до Залога, где он жил. Завозит домой в деревянный дом, там нас встречает пожилая женщина, не знаю кем она ему приходилась, но он говорит ей: «Этих ребят накормить». И поехал за следующей группой, и так катался туда-сюда четыре или пять раз. Пока он ездил, а дороги тогда были далеко не такие как нынче, мы так успели наесться! И такой домашней пищи, о существовании которой мы тогда даже и не догадывались… И кому как не ему нам было жаловаться, если нас, пацанов, по сути, обидели. С конца 1944  по 1946 год мы работали на территории аэропорта, тогда он считался военным. Питались мы там в столовой, и кормили нас как военных, даже лучше, чем по продовольственным карточкам. Как-то в 1945 году кто-то из аэропортовского начальства пообещал прокатить нас на самолете. Стоял там такой американский «Дуглас». Мы все собрались, волнуемся, а были там мы – ФЗУшники ,и  «трудовики» - мобилизованные на трудовой фронт взрослые мужики. А в итоге прокатили только начальство и трудовиков, а нам сказали: «Горючее кончилось». Мы, конечно, рассердились, а как же иначе, это же натуральный обман. Прибегаем в столовую, а там тетя Груня обед приготовила - суп перловый, где одна крупинка за другой бегает. И мы этот суп весь съели, лично я умял четыре порции. Подойдешь в фуфайке: «Тетя Груня, на двоих», а после скинешь верхнюю одежду и опять другим голосом просишь на двоих. В общем, пришел в столовую трудовой фронт, их человек 20 было, а супа им уже не осталось, да и лепешек. Обозлились, конечно, на нас и трудовики, и в столовой. Приходим с работы на второй день, а нас не кормят. «Ах, не кормят! Пошли до Бати!» Жорницкий, конечно, позвонил и разобрался с ними, потому что обещания надо выполнять.

Как-то позвал он меня и говорит: «Миша, кем ты хочешь быть?» Хотел выучить меня. Сделать прорабом. Но я сказал напрямую, что четыре класса меня на веревке протянули. А если учиться, то только еще лучше держать свой плотничий инструмент-топор. Честно говоря, я и не хотел быть прорабом: слишком уж собачья работа.

Особые двери

Шестой разряд плотника мне присвоили в 1967 году при строительстве телестудии. Там же я стал  бригадиром.  При строительстве телестудии перед плотниками встали задачи, с которыми мы прежде просто не сталкивались. К примеру, устройство акустики, где приходилось работать с чертежами, вымерять нужные градусы. Но самые большие сложности возникли при изготовлении герметичных непрослушиваемых дверей.  Сначала их хотели просто заказать, обращались в наш главк в городе Красноярске, Иркутске, по нашим строительным организациям, везде отказались. В итоге пришлось думать и делать самим. Пробную дверь я начал делать один, одно полотно вышло на сантиметров 10 толщины, это два слоя деревоплиты с обеих сторон. Сделал раму. Начали примерять, оказалось, что стандартные шарниры такую дверь не держат. Нужные шарниры нашли только в Литве. Ими стали навесы и замки от самолета ТУ-104. Дерево под косяки и полотно сушили целую зиму. Делали около 10 таких дверей. Под их изготовление мне и выделили целую бригаду - 8 человек. Года четыре назад меня приглашали в телестудию, и специально посмотрел на те двери, все до сих пор стоят! 

P.S.

Михаил Сергеев проработал плотником на стройках Якутска с 1943 по 1982 год. После выхода на пенсию еще 20 лет проработал плотником в Институте физтехпроблем. Окончательно на заслуженный отдых нынешний юбиляр вышел в 76 лет. С праздником Вас, Михаил Семенович, спасибо Вам за ваш благородный труд!