Проклятая любовь

Пакетов было много, потому что за 22 года жизни в квартире родителей любимых вещей накопилось уйма. Вазочка, которую ей подарили на совершеннолетие – с пожеланием, чтобы цветов дарили почаще и побольше. Цветов ей, увы, еще не дарили, так, жухлые тюльпанчики на работе от коллег – они не считаются. Пока донесешь до дома – то бутон отвалится, то стебель переломится. И уж точно – они заморозятся. 8 марта в Якутске – еще суровая зима.  Но вазочка ей была дорога. 

Книжки – как Галка любила детективы и читала взахлеб. Но старшая сестра Нинка, к которой и переезжала Галка, твердо сказала: никакой макулатуры она в доме не потерпит. Нинка сказала, как отрубила: бери с собой самые необходимые вещи и обувь по сезону, косметику, ноутбук. «Все остальное пусть хранится у родителей. У меня хлам держать негде».

Нинка была ненамного старше Галки – всего на пять лет. Но у нее была двухкомнатная квартира, которая досталась им в наследство от бабушки. Но с 18 лет там полной хозяйкой была именно Нина – когда умерла бабушка, Галка была еще подростком, а у родителей трешка – ну, и как-то так получилось, что квартира считалась Нининой. Потому что самая старшая сестра, Вера, уже давно жила на Украине, под Киевом. Там училась, там вышла замуж и родила троих детей. Галка и не помнила ее, только фотографии видела, да когда она изредка приезжала в отпуск. Ей было уже 43 года, и уехала она на Украину, когда Галка только родилась. И никто не ждал ее возвращения. 

Но она вернулась. Вернулась с детьми, и навсегда. Уж что там случилось у нее с мужем, о чем шептались за плотно закрытыми дверями Вера с родителями, Галя не вникала. 

Просто наутро Галку поставили перед фактом: ты переезжаешь к Нине, квартира бабушкина, значит, ты имеешь право там жить. А Вера с детьми будут жить тут, в трешке. Родители же переезжают в свой частный дом в Мархе, который раньше использовался как дача. Все. Точка. 

На вопрос Гали – почему? – ей ответили: «Потому что мы так решили. У Веры трое детей. У вас с Ниной – никого. Вот и будете жить вместе».

Галка была рада. Она избавится от родительской опеки, и Миша сможет наконец переехать к ней, в ее комнату! С Мишей они встречались уже полтора года, но все на стороне. Он был из самой простой семьи, в общем, не интеллигент и не белая кость. Мама работает в прачечной, отец зарабатывает халтурами, живут в бараке. «Сестра меня поймет, она разрешит. Мне уже 22, я могу выйти замуж и родить ребенка. Квартира общая, родители к ней не имеют никакого отношения, поэтому и запретить не смогут». Это была еще одна причина для восторженной Галкиной радости. Они смогут жить с любимым вместе!

За эти три года многое что произошло. Миша переселился к ним в квартиру. Правда, его не прописали – тут Нина стояла насмерть. Но родившегося Артурку, конечно, прописала и души в нем не чаяла – сама она, как выяснилось, не могла иметь детей и очень уговаривала сестру отдать ей сына . «Ты себе еще родишь. А я не могу! И чужого ребенка из детдома брать не хочу – не смогу я полюбить его, чужого! А Артурка – это же тоже моя кровь». 

 

Жили они эти три года по-разному. Миша был парень видный и далеко не дурак. И красив – как Апполон. Работал он в автосервисе и таксовал во всех он-лайн службах. Галка сидела в декрете, но работала на дому – стала фрилансером. Мужа любила до беспамятства, ему – все самое лучшее. И тут радость – снесли барак Мишиных родителей,  и он получил квартиру. Двухкомнатную, целых 60 квадратных метров! Как мечтала Галка переехать туда и быть настоящей хозяйкой своего дома! Родители Миши к тому моменту оба умерли.

С рождением сына частыми гостями в доме стали мать с отцом, и старшая сестра наведывалась с племянниками. Всех встреть, привечай, накорми, разговорами развлекай, пока они тетешкаются с очаровательным малышом. А у нее еще ужин на носу и пеленки не стираны… И Мишенька очень недовольно реагировал на то, что в и так тесной квартирке от множества частых гостей не провернуться…

Нинка постоянно язвила в их адрес, не могла обойтись без колкостей. Миша сначала смущался, потом привык и даже стал отвечать ей в шутливой форме. Нинка заводилась, и вот так они могли целыми вечерами, гоняя чаи, подтрунивать друг над другом. Иногда шептались о чем-то, и сквозь закрытые кухонные двери раздавались взрывы хохота. Галка радовалась: не ругаются, не скандалят, Нинка не гонит его из дому, как в первый год совместной жизни, не называет альфонсом и приживалой – что еще для счастья нужно?

Но в один день все рухнуло. Нет, не так. Постепенно Миша стал холодеть по отношению к жене. Сама не приставала, жалела его: умаялся, работяга, добытчик. А сам Миша инициативы не проявлял. Он ел приготовленные Галкой борщи, надевал выглаженные рубашки, брал с собой ланч-боксы с вкусным обедом – первое, второе. Уходил отдыхать с друзьями в бар в пятницу – имею право! Шушукался с Нинкой на кухне. Спал, отвернувшись от жены, и она боялась его потревожить. Галя тихонько брала хныкающего Артурку и уходила на кухню – иногда, когда он болел, она сидела там до утра. Чтобы не потревожить чуткий сон Миши.

Это был самый обычный день. И самые обычные слова, которые грянули как гром среди ясного неба. «Галчонок, ты замечательная. Ты добрая, хозяйственная…» Галка как раз мыла посуду и жарила котлеты одновременно. Она замерла. Что-то липкое засосало под ложечкой, и куда-то рухнуло сердце. «Но я подал на развод. Я устал».

Миша что-то там говорил: что он устал от постоянного народа в доме, устал от ее родителей и от их контроля, устал от навязчивой заботы, устал жить на 15 квадратных метрах, устал не высыпаться, потому что ребенок орет всю ночь, а ему еще работать. И вообще – он ее больше не любит. А жить без любви он не может. Не так воспитан. «Алименты я платить буду, как положено по закону. На большее не рассчитывай».

И ушел. Галка осталась стоять, прислонившись к холодильнику и не имея сил даже заплакать. Пульсировала одна мысль: это все. Конец. Ее бросили…

Он переехал в свою новую светлую квартиру один. Забрал машину – на которую именно Галка брала денежный кредит, еще три года назад и выплачивала до сих пор. Но по документам она была его.

Неожиданно Галка осталась с ребенком совсем одна. Сестра практически не приходила ночевать, заскакивала переодеться, взять кое-что из вещей и исчезала. 

А потом ей позвонила жена друга Миши, Любка. Они раньше дружили семьями. «Галь, что происходит? Нинка-то живет с твоим… бывшим. Вчера на новоселье нас позвали. Счастливые, хохочут, обнимаются, целуются. Прямо от любви сверкают», - тихо говорила она в трубку. А Галке казалось, что ей в ухо трубят трубы. 

Как она могла этого не замечать? Как? И при этом родители встали на сторону Нинки. «У самой не сложилось – не мешай счастью сестры», - грозно сказал отец. «А не то Нинка у тебя и Артурку заберет. Кстати, Михаил уже хлопочет о том, чтобы опеку передали ему – у них с Нинкой и денег на двоих больше, и условия лучше, и у Артурки будет отдельная комната. Так что думай – с кем вашему сыну будет лучше».

Галка советовалась с юристами – неужели это возможно? «Да. Вполне возможно», - ответили ей.

Проклятая любовь, которая не позволила ей разглядеть измену и предательство перед самым носом. Проклятая любовь…