Репортаж с рейда КДН по неблагополучным семьям с детьми
В этом году КДН исполнилось 97 лет. 14 января 1918 года, сразу после революции, Владимир Ильич Ленин подписал Декрет о создании Комиссии по делам несовершеннолетних. В ту пору это был оправданный шаг: молодую советскую страну, вместе с разрухой и голодом захлестнула волна беспризорщины. Каждый период по-своему эпохален. Сравнительно недавно, в 1999 году, вышел закон о системе профилактики беспризорности и правонарушений.
Среда. Я – в составе группы отправляюсь на объезд семей, попавших в поле зрения комиссии. Анастасия Литоян - инспектор ПДН 2 отдела полиции с большим стажем. Виктория Макарова - главный специалист КДН. Илья Никифоров - специалист органа опеки.
Даже чудо не поможет
Первый адрес – двухэтажное общежитие по улице Лермонтова. В одной из комнат живет Ирина И. Анастасия Литоян спокойно, вполголоса, рассказывает ее историю:
- Едем для того, чтобы составить акт. Ирина звонила мне недавно, сказала, что находится на лечении в наркологии. У нее дочка семилетняя, которую забрала к себе ее сестра. Печально, но Ирина практически не интересуется, как живет ее дочь, мотивируя это тем, что, якобы, родственники не позволяют с ней видеться. А тетя говорит: мы не против, пусть Ира живет с нами, рядом с дочкой, ей же учиться в школе надо, а если мать постоянно гуляет и пьянствует, о какой учебе может идти речь? Не нужна ей дочь. За это время, что мы следим за судьбой семьи, стало понятно: Ирину уже не исправить. Сейчас прокапается, снимет интоксикацию, и по новой. Будем готовить документы на лишение родительских прав. Тут такая ситуация, что даже чудо не поможет…
Дверь, естественно, закрыта. Соседи говорят, что Ирину не видно уже около недели.
Бабушка напутала?
Следующий пункт назначения – микрорайон Птицефабрика. Сюда едем по заявлению бабушки: по ее словам, зять у нее наркоман, недавно отморозил ноги и нигде не работает. Дочка больна астмой, у нее уже опустились руки, и она тоже не хочет вытягивать семью. А у них ребенок – трехлетний сынишка. Его удалось устроить в детский сад, но его туда не водят, потому что платить нечем. А на свою пенсию содержать семью из трех человек женщине не под силу. А еще она сказала, что они частенько выпивают.
Приезжаем. Видим одноэтажный барак. Двери, чтобы сохранить тепло, завешены одеялами. Две комнаты: одна – кухня, другая – спальня. Вокруг – вопиющая нищета. Ни обоев, ни линолеума. Раздолбанная шаткая мебель, шаткий стол, на котором – две банки тушенки и ополовиненная бутылка газировки. В доме неимоверная сырость, даже дышать трудно. Спертый воздух редко проветриваемого помещения. В спальне – не застеленные постели: муж недавно вышел из больницы, ступни обмотаны бинтами, и ему трудно ходить, приходится чаще лежать. Но комиссию встретить он поднялся. С ними разговаривает Илья, спрашивает паспортные данные, заполняет протокол, интересуется, где ребенок. Оказывается, сын уехал с бабушкой в город. Здесь, на «Птичке», так и говорят – «в город». Виктория Станиславовна интересуется, всего ли хватает, почему бабушка так плохо о них отзывается, есть ли игрушки, где находятся вещи ребенка. Мама – молодая женщина с наивными глазами ребенка - старательно показывает и рассказывает: в этом ящике – игрушки, в комоде – вещи. Да, в садик он не ходит, нет денег пока. Устроилась на работу в круглосуточный магазин.
В доме живет еще и брат мужа. Выяснилось, что они оба – детдомовцы, и уже 15 лет добиваются жилья. Показывают документы. В этом году им все-таки обещали дать ключи от новой квартиры. Когда добьются денег за «шабашку», оплатят детский сад. Виктория Макарова порадовалась: «Новость про квартиру – это здорово! А как со спиртным?». «Нет», - мотают головой. «Уже четыре года не пьем. Закодировались. Новый год был трезвым. Да и ребенок растет, как при нем-то спиртное употреблять… Работы официальной, конечно, нет. Халтурим с братом, шабашим, вот на халтуре он ноги-то и отморозил», - рассказывает брат хозяина.
Когда вышли на улицу, специалист КДН отметила: это – среднестатистическая семья среди их подопечных. Не самая, кстати, плохая. Видно, что стараются жить по-человечески.
- Бывает, что приезжаем по заявлению, а в доме полов нет, земля, ни мебели, ни постельного белья, дети раздеты, холодные-голодные, крысы бегают, или вообще все завалено, как будто это не квартира, а помойка. Так что тут, по нашим меркам, все более-менее нормально. Мы выбили для этой семьи материальную помощь. Либо перечислим эти деньги в садик, в счет оплаты, либо на счет мамы. Пригласили завтра их к себе на разговор. А бабушка, видимо, напутала. Они так и говорят: как только поругаются, так она идет и поносит их во всех углах. Живут, конечно, бедно, но трезвые. Сегодня вообще удачный день – тьфу-тьфу – все спокойно. А то бывает, что и на пьяные разборки нарываемся, и детей приходится в реабилитационный центр увозить, и милицию вызывать.
Мать пропивает пенсию ребенка
В каждой семье – своя трагедия. У семьи Ч., которая живет в трехкомнатной чэбэшке на Чайковского – своя. Выстраданная и оплаканная. Мать пропивает пенсию двухлетнего сына-инвалида. Бабушка рассказывает: ее невестка Т. давно живет с другим мужчиной, мужа игнорирует, появляется очень редко, ребенком не интересуется, ведет шальной образ жизни, как перекати поле – то там, то тут. У нее есть еще трое детей, которые живут у ее матери в Покровске. Отец недавно закодировался (с помощью КДН) и страшно боится, что любимого сына заберут. Он готов поменять свою жизнь ради него. Через год ему могут сделать операцию, и мальчик ничем не будет отличаться от сверстников. Красивый голубоглазый светленький малыш-крепыш лежит в кроватке и, обнимая бутылочку с кашей, внимательно рассматривает взрослых. Не плачет, не пугается. У него полно игрушек, которые покупают бабушка и папа, хорошая одежда, а не обноски, на веревках сушатся ползунки и пеленки.
Папа получает только 500 рублей пособия. Что эти 500 рублей сегодня? Слезы… Поднимают малыша, как могут. На сегодня главное – помочь с работой отцу, переоформить пенсию малыша на папу или бабушку. А горе-мамаша, узнав об этом, заявила: «Только в том случае, если счет будет арестован, я переоформлю пенсию ребенка на вас. Она мне самой нужна». Т. нигде не работает, и пенсия сына-инвалида – ее единственный источник для выпивки и похмелья. «Однозначно – лишение родительских прав», - таков вердикт КДН.
Главное – сохранить семью
Я сама стала свидетелем, насколько мягко и человечно работники КДН разговаривают со своими подопечными, как с детьми малыми. Вразумляют, наставляют, предлагают помощь. Приходят люди, которые везде и всюду получают отказ. Или на семьи, оказавшиеся в бедственном положении, выходит сама КДН – по звонку и на основании заявления соседей, друзей, знакомых, родственников.
Тамара ПАНИНА рассказывает:
- Представляете, поступает сигнал, что родители постоянно пьют, а в доме – маленькие дети, им нечего есть, да и вообще творится полный бедлам. Приезжаем совместно с органами опеки и ПДН. Действительно, картина печальная. Но для нас главная задача - сохранить семью, помочь людям прийти в себя, одуматься, начать новую жизнь. Самое простое – забрать детей и тем самым подтолкнуть оступившихся родителей к бездне. Мы составляем акт и начинаем работать с семьей. Если родители совсем невменяемые на момент приезда комиссии, детей забираем и помещаем временно в реабилитационный центр, малышей до трех лет – в дом малютки. Даем время родителям на то, чтобы постараться изменить свою жизнь: помогаем бесплатно закодироваться, найти работу, выбиваем материальную помощь, устраиваем детей в детский сад, находим съемное жилье, если условия уж совсем антисанитарные. Оказываем помощь в восстановлении документов, получении путевок в реабилитационные центры или санатории для детей, которые в этом нуждаются. И так бывает отрадно, когда спустя какое-то время приходят ОНИ, мы их не узнаем! Не пьют, работают, дети сытые и чистенькие, семья счастлива. Это – самое главное в нашей работе. Но из-под своей опеки эту семью мы уже не выпускаем. Они под нашим крылом. Конечно, бывает, что никакие уговоры и помощь не помогают, и тогда приходится готовить документы на лишение родительских прав.
Сейчас КДН, центр «Тэрчи» и Лига женщин города Якутска продвигает и отстаивает проект открытия в столице социальных гостиниц, чтобы женщине с детьми при возникновении тяжелой жизненной ситуации было куда пойти.
Мы – не карательный орган
Тамара ПАНИНА:
- Нужно просто понять, что КДН – это не карательный орган. Мы координируем работу многих структур и субъектов профилактики: ПДН, управления образования, здравоохранения, реабилитационных центров, наркологии, управления соцзащиты, Центра занятости, общественных организации, органов опеки. Выясняем причину, почему был составлен тот или иной протокол. Вся информация проверяется. Заседания КДН проходят каждую среду, и порой за этот день мы рассматриваем до 70-80 материалов. За 2014 год в нашем производстве было около трех тысяч материалов в отношении детей и взрослых.
К нам приходят обычные люди или просто звонят, чтобы узнать, как поступить в той или иной ситуации. Наше кредо – «Чтобы было комфортно детям». Мы не будем делать ничего, что нарушило бы их права.
P. S. Комиссия по делам несовершеннолетних выполняет огромную работу. Детского населения только в ГО «город Якутск» около 80 тысяч. И это только по статистике, которая не учитывает тех, кто живет без прописки и регистрации, выходцев из улусов, мигрантов, беженцев. А в КДН работают всего… три человека! И на плечах этих хрупких женщин – огромная ответственность и психологический груз. Телефон КДН 34-20-45 никогда не молчит. А это значит, что работы у комиссии по делам несовершеннолетних на пороге своего столетия – непочатый край.
Есть в работе КДН и другая сторона – защитить взрослых от неразумных детей.
В последние годы дети хорошо знают свои права, но не осознают собственных обязанностей. Теперь любой ребенок имеет право написать заявление на родителей, пожаловаться на них в школу, ПДН, а некоторые из них не гнушаются дешевым шантажом, пугая мать или отца: «Если что не так, пойду в милицию и напишу заявление».
Реальная история: «Мне не нужна мать!»
Развитие этой семейной трагедии длится уже пару лет. Для 15-летней Анюты, с которой Лиза (мать) пылинки сдувала (с мужем они развелись, когда девочка была еще маленькой), мама, самый дорогой человек, вдруг стала злейшим врагом. Ситуацию усугубляло то, что живут они в секционном общежитии с младшей сестрой Лизы Ангелиной, с которой у Лизы с детства не складывались отношения. В тот момент, когда Анюта, с детства девочка дерзкая и своевольная, вошла в подростковый возраст, стала настаивать на своем «я», порой грубить матери и не слушаться, мама познакомилась с мужчиной, и они стали жить в гражданском браке. В это время сестра мамы стала настраивать девочку против матери и отчима. И хотя Анюта внешне была довольно своенравной, внутренне оказалась подверженной влиянию со стороны. Конфликтов было много – дочь начала жаловаться на мать в школе, говорила, что она постоянно выпивает, что к ней приходят разные «бичи», что у нее нет условий для выполнения домашних заданий, что ей плохо с мамой, вплоть до того, что ей нечего носить и есть. Во всем ей вторила и поддерживала родная тетя. Бывший муж тоже ничего хорошего о бывшей жене не говорил, хотя, справедливости ради стоит отметить, сказал: у дочери есть абсолютно все. Лизу стали таскать по комиссиям, в ее доме частыми гостями стали инспекторы ПДН, участковый, социальные педагоги, классный руководитель. Их взорам представлялась такая картина: в комнате, где они живут, чистота, у дочери был даже велотренажер, не говоря уже о компьютере, хорошем фотоаппарате и прочих прелестях. И как контраст – несовершеннолетняя Анюта, которая, совершенно не стесняясь присутствия посторонних взрослых, могла «обласкать» матом родную мать, которая от безысходности просто не находила слов, плакала от стыда, обиды, и в глазах стоял извечный вопрос: «Где я ошиблась? В какой момент упустила дочь из-под своего влияния?». А родная тетка Ангелина не теряла времени даром и продолжала ходить и поливать грязью свою сестру и ее гражданского мужа, где только можно, вплоть до их работы. И писать заявления и в ПДН, и в милицию… Дошло до того, что на одной из последних комиссий по делам несовершеннолетних девочка высказала желание отказаться от родных родителей и уехать с тетей в другой город. У Лизы случилась форменная истерика… Понятное дело, что тетя в этом случае выступит опекуном. А у нее есть маленькая дочь, за которой присматривает Анюта, у Ангелины нет официального места работы, а ведь Анюте после окончания школы нужно поступать учиться дальше. Учитывая то, что в последнее время она не уделяет должно внимания учебе (в чем тоже обвиняют мать), бюджетное место ей не светит. А сможет ли тетя, которая является матерью-одиночкой, оплатить ее учебу? Но это уже из области демагогии. Сермяжная правда состоит в том, что у Лизы уже опускаются руки. «Даже у самых законченных алкоголиков, нигде не работающих, пропивающих детские пособия, дети держатся за них из последних сил. Для них мама и папа, какие бы они ни были, – самые лучшие. Я уже устала. Пусть меня лишают родительских прав, да хоть судят и сажают. Только бы поскорее избавиться от всего этого позора, унижения и ощущения, что ты не нужен собственной дочери. Врагу этого не пожелаешь…».
Кому верит КДН?
Этот коварный вопрос "Эхо Столицы" задала сотрудникам КДН, ведь действительно, чью сторону принимают сотрудники? От чего это зависит?
Тамара ПАНИНА, начальник КДН и ответственный секретарь:
«В таких случаях разбирается вся ситуация, выслушиваются обе стороны, и в большинстве случаев мы все-таки становимся на сторону ребенка. Если видно, что проблема строится на внутрисемейном, личностном конфликте, то мы советуем родителям обратиться к психологу».
Виктория МАКАРОВА, главный специалист КДН:
«На разбирательстве комиссии тетя девочки выглядит очень убедительно. Они с племянницей выставляют ответчицу в таких черных тонах, что это не мать, а монстр какой-то! Конечно, если тут завуалирована долгосрочная личностная неприязнь, нужно в ситуацию смотреть гораздо глубже и разбираться основательней».
Очень хочется надеяться, что подобных историй не так много. Специалистам комиссии по делам несовершеннолетних приходится работать не просто для галочки. Ребенок или семья, единожды попавшие в поле зрения КДН, уже не упускаются из виду. И это вовсе не значит, что ребенок состоит на учете в детской комнате милиции, или родители – алкоголики и уклоняющиеся от исполнения обязанностей. Вовсе нет. Это могут быть семьи, просто попавшие в трудную жизненную ситуацию. Бывают семьи, внешне достаточно благополучные, а вот если копнуть поглубже, вскрывается такая картина, что впору волосы на голове рвать. Но специалисты КДН этого не делают – они просто работают. Этим самым помогая семьям, для многих из которых КДН часто становится последней инстанцией.
Дана Бубякина
"Эхо Столицы"
Новости
Популярное
