С двумя малышами – по чужим углам

Её история кажется нереальной в нашем современном мире. С самого детства судьба испытывает Алёну на прочность. То бьёт больно, то даёт немного прийти в себя. А ведь когда-то всё было так радужно и спокойно: уютная квартира в Якутске, дружная семья – мама, папа и она, единственная любимая дочка. Но потом как сглазили. И пошла черная  полоса. Баловать судьба перестала. Совсем. Проблески радости и счастья бывали: когда случалась большая любовь, и рождались дети. А потом –  лишь желание выжить, оставаться на плаву и всегда быть рядом с сыновьями. 

Нет прописки – нет школы

Мы встретились с ней в тихой маленькой гостинице на ул. Орджоникидзе. В комнатке – двуспальная кровать, телевизор и стул. Вещи – в сумках и пакетах. Старший, семилетний Стасик, играет на широком подоконнике – собирает паззлы. Бойкий, неусидчивый, любопытный, как говорят сейчас, гиперактивный Стасик задает кучу вопросов и вертится вокруг мамы. Та негромко шикает на  него. Младший светловолосый  Димочка, которому еще и полутора лет не исполнилось, спит, свернувшись клубочком. Почему-то подумалось, что глаза у Димочки небесно-голубого цвета…

- Стасика в школу в этом году отдавать. А ни в одну городскую не принимают. Жилья нет, прописки нет… Вроде договорилась его в речевую школу отдать. Далеко. А что делать?

В Читу за новой жизнью

Она спокойно рассказывает свою историю. Почти без эмоций. Все слезы выплаканы, боль притупилась.

Была у семьи  двухкомнатная квартира 112 серии в районе Сайсар. Ей было 11 лет, когда отцу стало хуже – у него был сахарный диабет, и гангрена начала «съедать» его ноги. Нужны были деньги, нужна была операция… Бог знает, как бы все повернулось, останься они в Якутске. Но на беду, гостила у них тетка Наталья, родственница из Читинской области. И закрутила, заговорила, заманила родителей переехать туда – мол, там все очень дешево, и операцию сделают, и отца на ноги поставят, и жить они будут в достатке. Квартиру продали, уехали. За новой, как мечталось, счастливой жизнью. Но счастья не получилось.

Действительно, цены в Читинской области были бросовые. На вырученные за квартиру в Якутске деньги купили квартиру, дачу и машину. Устроили отца в больницу, там ему сделали операцию, ампутировали обе ноги. Но не прошло и двух недель, как папа умер. Слишком поздно. Оказалось, что все долгие дни, что они добирались до нового местожительства на поезде, отец не принимал таблетки от диабета.  

Все продали, остались ни с чем

После похорон отца мать стала прикладываться к бутылке. Сначала по чуть-чуть, потом чаще и чаще, пытаясь утопить свое горе в вине. Она почти перестала обращать на дочку внимания. К ней зачастили странные гости – знакомые все той же тетки Натальи. У новых «друзей» мамы были свои планы, а о дочке Ольга Владимировна вспоминала в редкие моменты трезвости.  Аленка осталась один на один со своей бедой. Впрочем, мнения несовершеннолетней девочки никто не спрашивал.

Девушка плохо помнит, как там все происходило. Со времени переезда прошел год. Трудный и тяжелый в моральном плане. 

«Мама продала квартиру за 11 тысяч рублей, чтобы мы смогли вернуться в Якутск». Что за сумма – 11 тысяч за квартиру? И куда делись дача, машина? Тогда Алене было 12 лет, и она об этом не задумывалась. Сейчас – 27. Можно только предположить, что квартиру и дачу «отжали» черные риэлторы и отправили маму с дочкой в Якутск. Чтобы глаза не мозолили и, не дай бог, не подали на них в суд. Но в то время уже почти всегда находящуюся подшофе мать это мало волновало. 

Якутск – не мать, а мачеха 

На что надеялись мать и дочь, приехав в Якутск, одному богу ведомо. Но нахлебаться Аленке пришлось сполна. До 16-летия – до момента окончания вечерней школы и ухода из дома – много чего произошло. Сначала жили у бабушки. Мама продолжала пить. Потом – у дяди.  Ольга Владимировна устроилась дворником, и от организации дали комнатку в комнате в частном доме. Дров не было, зимой было чуть теплее, чем на улице, спали в унтах и шубах, питались чем придется. Жили в таких условиях года два. Остается удивляться, где в это время была школа, органы опеки, почему не проверяли условия жизни школьницы из явно неблагополучной семьи. Родная бабушка хотела сдать ее в детский дом, но вокруг все начали говорить: как так, ведь есть родная мать! И кто знает, как бы жестоко это ни звучало, если бы ее вовремя забрали из семьи, то позже она могла бы получить квартиру… Но в этой истории очень много таких «если бы» да «кабы».

Потом мама получила комнатку с центральным отоплением в общаге в районе Залога. К тому времени бросила пить. Девочка окончила вечернюю школу и ушла из дома:  Ольга Владимировна снова взялась за старое. 

Начало взрослой жизни 

Аленка работала, где придется и кем придется: мыла полы, посуду, выполняла мелкую работу. Ведь нужно было есть и одеваться – девчонка-то молодая, хотелось быть красивой и привлекательной. Жила то у одной подружки, то у другой. Вскоре мама попала в больницу. Девушка ее нашла и с трудом определила в приют на Воинской – комнатку в общаге  к тому времени отобрали,  потому что мама перестала работать. Она снова завязала с пьянством. И они уехали в деревню – им предложили работу и жилье. Там же родился Стасик… Но город манил. И Алена, забрав сына и маму, уехала. Отец ребенка ехать с ними отказался. 

Снимали комнату, Алена работала, мама сидела с малышом. Казалось, все начало налаживаться. Ольга Владимировна очень любила внука. Но судьба подкинула девушке проблем в лице квартирной хозяйки, которая, придя поздним вечером, велела им убираться. «Она сказала: приезжают родственники, им жить негде, собирайте вещи и уходите». То, что на руках юной мамы маленький ребенок, женщину не разжалобило. Деньги, которые Алена заплатила за месяц вперед, хозяйка не вернула. И девушка не стала связываться: подумала, что все равно ничего из этого не выйдет. 

Неудавшаяся ночевка в мэрии

И снова начались скитания. Она часто обращалась в мэрию за помощью, даже в правительство и как-то рискнула написать в Москву, самому президенту. А толку? Квартиру-то родители по собственной вине потеряли… Сколько их, таких «виноватых», ходит, всех жильем не обеспечишь. Но однажды нервы девушки не выдержали. Она пришла в мэрию, с маленьким сыном и матерью, и расположилась на ночлег. Пытавшимся ее выпроводить людям твердо заявила: «Я никуда не уйду. Некуда. А мне завтра на работу, я – работающий человек. Мне нужно отдохнуть». В тот момент им быстро нашли место: Алене с сыном – в социальной гостинице, маму определили в приют. А вскоре дали «путевку» в общагу, печально известную среди погорельцев: в здание бывшей 11 школы. И снова Алена облегченно вздохнула и стала просыпаться надежда: вдруг все наладится? Но не наладилось. Сначала умерла мама в 2014 году. А потом общага сгорела…

Справка, что дом мой сгорел…

Когда Алена лишилась последнего пристанища, она была беременна вторым ребенком. На собрании в мэрии им сказали: «Будем предлагать только один вариант». Ей предложили квартиру в Новой Табаге. И она согласилась. С помощью волонтеров сделала ремонт, туда же выписалась из роддома. Казалось, вот оно, тихое семейное счастье, с двумя малышами, в чистенькой аккуратной квартире… Но оказалось, что все только начинается…

(продолжение)

Когда Алёна лишилась последнего пристанища (общежитие в маневренном фонде сгорело), она была беременна вторым ребёнком. На собрании в мэрии им сказали: «Будем предлагать только один вариант». Ей предложили квартиру в Новой Табаге. И она согласилась. С помощью волонтёров сделала ремонт, туда же выписалась из роддома. Казалось, вот оно, тихое семейное счастье, с двумя малышами в чистенькой аккуратной квартире… Но оказалось, что всё только начинается…

Обмен: шило на мыло

Алёне очень там нравилось. Тихо, спокойно. Собиралась отправить сына в детский сад. И тут начались гонения…

- Приходила глава Табаги, - рассказывает Алёна, - говорила о каких-то жалобах, якобы соседи написали заявление, что у меня всегда шумно, постоянно собираются люди… По ночам приходили какие-то мужики, говорили, что сантехники, что я затапливаю соседей, а ведь только сделали ремонт. Требовали их впустить, на что я отвечала, что у меня маленькие дети, и никого ночью в квартиру я пускать не буду. Потом глава администрации сказала, что у нее есть бабушка, ветеран ВОВ, и я должна освободить квартиру для нее. Взамен мне предложили комнату, и я согласилась, но с условием, что она будет предоставлена мне  на постоянной основе: Елизавета Николаевна сказала мне, что она договорится об этом в ДЖО. Я подписала все бумаги, съехала без скандала, отдала ключи и временно переехала в город: комната была в ужасном состоянии, и жить там с детьми было невозможно. Комната неблагоустроенная, контингент неблагополучный, всюду грязь и вонь… Делать там  ремонт без документов, подтверждающих, что она – моя, я не хотела: уже был печальный опыт. Однако когда я стала искать руководителя администрации, чтобы она выполнила данное мне обещание, то просто никак не могла ее застать: то она в отпуске, то на больничном, то ей некогда. А в ДЖО сказали: Елизавета Служеникина не имела полномочий обещать мне этого.

Если друг и не так, а сяк…

С зимы  Алёна с детьми жила у подруги. Работала в кафе официанткой, оплачивала услуги  няни. 

- Мы договорились об определенной сумме за жильё. Но если реально, она постоянно брала у меня деньги, то на продукты, то на оплату коммунальных услуг, еще на что-то… А когда приходило время оплаты, говорила, что в счет они не включаются: это дополнительные расходы. В итоге я, выплачивая ей деньги, осталась еще и должна порядка 17 тысяч. Для меня это огромные деньги. Она забрала все документы – мои, на детей, смотровой ордер на комнату в Табаге и ключи, до тех пор пока я не верну ей деньги. И выставила с детьми на улицу. 

С тех пор Алёна с детьми скитается по гостиницам и собирается писать заявление на «подругу», чтобы хотя бы вернуть документы. Без документов – никак, тем более что старший сын должен пойти в школу.  В данное время живет в социальной гостинице. Договорилась о съёме недорогого жилья в Мархе. Но хочется своего… 

Нет прописки – нет школы? 

Алёна решила отдать Стасика в речевую школу, потому что ни в одну из городских его не возьмут: и рады бы, но у ребенка нет постоянного места жительства и регистрации. Первая же прокурорская проверка это выявит. Подставляться из-за своей доброты никто в добровольном порядке не захочет. Но с этим еще можно помочь, если хотя бы по арендному договору будет жилье. А с этим сложнее… 

Игорь ТКАЧЕНКО: «Попытаемся помочь»

Мы связались с начальником ДЖО Игорем ТКАЧЕНКО. Ситуацию он прокомментировал следующим образом: 

- Насколько я помню, Елизавета СЛУЖЕНИКИНА говорила о том, что женщина не жила там постоянно, время от времени появлялась, жила в городе, говорила, что у нее есть гражданский муж. Хотя ей тогда были готовы помочь с детским садиком, впоследствии – с работой. Но Алена там появлялась редко, а квартира простаивала. А ведь нужно было платить за нее… Я так понял, что и в ту комнату она не заселилась и живет где-то в городе? 

- Да, у нее тут работа, няня… 

- Нужно проверить, действительно ли в ее бывшей квартире проживает та самая бабушка-ветеран. Ведь может быть такое, что это только предлог. Могу сказать, что женщина во многом сама виновата: ведь квартиру ей предоставили, хотя статуса погорельца у нее не было. Она была беременна на тот момент, вошли в положение, пожалели. Но она должна была проживать там, оплачивать счета, продлевать договор. Но видимо, у нее были другие варианты, в городе. Или может быть, кто-то ей что-то наобещал, горы золотые. А ведь соседи видят, что квартира практически всегда пустует. К тому же у нее на руках ордер и ключи от комнаты, где она ни дня не жила. Тоже нужно проверить, есть ли они у нее. 

Получается, что теоретически жилье у Алёны есть. Только вот там, по её словам, жить с детьми невозможно. К тому же работает женщина в городе. На мой вопрос: «Чего вы хотите добиться?» Алёна ответила: «Я хочу для своих детей другое, нормальное жилье. На постоянной основе. Чтоб быть уверенной в завтрашнем дне, что нас не выгонят».  

- Мы попробуем что-нибудь сделать для нее, но для начала нужно во всем разобраться, -сказал Игорь ТКАЧЕНКО. По словам начальника ДЖО, здесь главное – соблюсти интересы детей. Потому что у них должна быть не только мама, которая, к слову сказать, работает, не пьет, детей любит – ну, не приспособленная к жизни, родители не научили, квартиру потеряли, оставив дочь без крыши над головой… 

«Я боюсь органов опеки»

У Алёны своя семейная трагедия. Она не смогла получить образование, но работы никакой не боится. Недополучив в детстве родительской ласки, своих детей любит до самозабвения.  Самый большой страх молодой женщины – что у нее отберут детей. Своего жилья нет, официальных доходов нет, прописки нет… 

- Я очень боюсь органов опеки, - делится женщина. - Что у меня заберут моих кровиночек. Они для меня – все.

Страх перед органами опеки распространен повсеместно. Абсолютное большинство людей считает, что опека – исключительно карающий орган, что не совсем соответствует истине. И детей из семьи забирают только в случае, когда все средства для сохранения семьи перепробованы, и надежды не осталось. 

Алёна на сегодняшний день получает помощь психолога центра «Тэрчи». Вскоре должна подключиться служба сопровождения. Мы будем следить за развитием событий.