Священник в местах не столь отдаленных

- Отец Михаил, как Вы впервые «попали»  за решетку?

-  Я занимаюсь этой работой с 1997 года, в этом году будет 20 лет. Впервые я стал посещать  наши учреждения с благословения нашего епископа, тогда еще Германа (Моралина). Ко мне обращались люди, которые находились в местах заключения, приходили их родственники и просили, чтобы мы съездили туда и помогли им обрести веру, покаяться в своих грехах. Ведь наша миссия заключается именно в этом – дать людям возможность покаяться и измениться, чтобы они обратились к Богу. Это гарантировано Конституцией, что человек может быть свободен в праве выбора вероисповедования, и наша задача – соблюсти эти права, несмотря на то, что он находится в местах заключения.

О ЗАБЫТОМ СТАРОМ

 - Так как Вы в исправительных учреждениях, получается, уже давно и у Вас уже есть опыт работы с осужденными, в новой должности с чего начали свою работу и есть ли такие должности в других регионах?

- Да, сперва это было на общественных началах, я приходил с Православного религиозного объединения и работал только со своими православными верующими. А сейчас я вступил в ведомственное духовенство, как раньше это называлось. Было и военное духовенство, и при каждом корабле, полку были свои штатные священнослужители. Также были священники при тюрьмах, которые получали жалование, они работали, чтобы люди не оставались без покаяния, без исповеди и так далее. И сейчас государство и Церковь пытаются вернуть ведомственное духовенство, может быть, в какой-то другой форме, не так, как раньше было. 

Такая должность введена в 2016 году и есть во всех регионах, а у нас в республике - с января 2017 года. Все мы прошли двухмесячные высшие академические курсы в Рязани в Академии права и управления ФСИН России, где прослушали лекции на юридические и психологические темы. Сложно  воспринимались юридические лекции, особенно когда их читали профессора-юристы, потому что нам не знаком юридический язык, но постепенно привыкли, даже сдавали экзамены по билетам. А психологический курс для нас был более-менее восприемлемый - как общаться, как понимать тюремную субкультуру и так далее. Получили очень много информации, привез много книг, сейчас у меня огромная база.  В обязанности помощника начальника ФСИН по организации работы с верующими входит организация и проведение работы по тюремному служению в местах лишения свободы, а также решение вопросов защиты права на свободу совести и религиозного исповедания тех, кто находится в неволе. Также подразумевается работа с осужденными различных вероисповеданий, установление и поддержание мирных добрососедских межконфессиональных отношений в местах лишения свободы. 

О СЛУЖБЕ

- Как строго соблюдаются  церковные правила в тюрьмах? Ежедневные богослужения, соблюдение поста и так далее? Например, если человек находится в штрафном изоляторе, но хочет принять участие в богослужении, как быть?

- Там невозможно совершать уставные службы. Совершаем службы по договору с администрацией. Например, в колонии №7 мы совершаем богослужения раз в месяц, совершается литургия, люди, которые готовятся, исповедуются, те, которые могут это сделать, приступают к причастию. Ну а если человек попал в изолятор,  тогда извини, если ты наказан законом, отбывай это наказание, выходи и потом опять приходи. Соблюдение поста тоже от этого не нарушится. Во-первых, ведь пища там так и так арестантская. Во-вторых, пост ведь не заключается только в приеме пищи. Что касается мусульман, то у них тоже есть пост – Рамадан, и они тоже его придерживаются. На территории ИК-7 есть мечеть, и некоторые из них, самые ревностные, совершают намаз пять раз в день. Так что кто искренне хочет и молиться, и  пост совершать, тот может это делать. 

- Во всех ли исправительных колониях есть духовные сооружения? 

- Церкви есть в ИК-6, ИК-3, в ИК-1 достраивается церковь. В остальных учреждениях  есть молитвенные комнаты. В новом корпусе следственного изолятора недавно построена  часовня, ее освятил наш архиепископ Роман. В ЛИУ-5 планируется строительство комнаты, в колонии-поселении уже сделана молитвенная комната, осталось только ее оборудовать иконами, я обязательно это сделаю, когда поеду туда. У мусульман тоже почти в каждом учреждении есть комнаты для молитв.  Дома Айыы есть в ИК-3, ИК-7 и ИК-6, куда приезжают представители якутской традиционной веры из Якутска. 

- В каких колониях больше всего верующих?

- Невозможно отследить, потому что количество их постоянно меняется. Одни уходят, другие приходят. Неслучайно мы ведем мониторинг. На сегодня православных в ИК-6 58 человек, в Табаге – 45. Мусульман – 35, их больше, чем в ИК-6.

О МИССИИ

- А Вы пропагандируете свою веру среди, скажем, атеистов, приверженцев других конфессий и просто обычных людей?

- Конечно, у нас есть определенные миссионерские шаги. Мы проповедуем Священное Писание. Допустим, когда люди приходят и хотят креститься. Просто беседуем с ними, ведь люди интересуются. Раньше в 90-е годы, когда не было храмов, ходили по отрядам, собирали в клубе, проводили небольшие лекции, рассказывали о Христе, о покаянии, раздавали литературу. Сейчас, конечно,  мы такое не практикуем. Был еще такой миссионерский ход: концерт, потом проповедь. Как-то привозили ансамбль гусляров, после концерта которых тоже вели беседы на разные темы - о покаянии, о Христе.  Весной прошлого года мы проводили акцию «Неделя молитвы»: в каждом учреждении каждый день молились или об осужденном, или о правосудии, или о жертвах преступления,  чтобы одни покаялись, а другие не озлобились на них. И после этих ежедневных молитв совершалась проповедь о покаянии, призывали людей, чтобы они молились и каялись. Это тоже очень хороший миссионерский ход, и он будет проводиться уже каждый год. 19 декабря, в день памяти Святителя Николая Чудотворца, проводим День милосердия - мы проводим небольшой кружечный сбор со всех верующих прихожан города и на эти средства покупаем средства личной гигиены, чай, конфеты и развозим по разным учреждениям. Вот уже какой год как я после пасхального праздника с утра объезжаю все учреждения и даже в каждую камеру следственного изолятора захожу, поздравляю всех с праздников и угощаю пасхальной снедью: пасхальными яичками, освященными куличами. Это тоже большой миссионерский ход, потому что люди, видя такую заботу о них, когда поздравляют их с Пасхой, слышат: «И ради тебя Христос воскрес», все равно у них что-то остается в душе, он задумывается над собой. Очень многие с радостью ждут нас, приветствуют. Мало людей, которые отказываются принимать эти подарки. К сожалению, есть такие, которые говорят: мне не надо, но, слава Богу, их очень мало. Захожу в следственном изоляторе в камеру, а там мусульмане сидят, но они все берут и «спасибо» говорят, - «это нам можно».   

- Вы уже наладили связи с представителями других религиозных конфессий?

- Недавно в УФСИН прошел круглый стол, где мы познакомились с представителем  Мусульманской религиозной организации города Якутска имамом-хатиб Хабибом Хигматовым, также был представитель буддистов тарлам-лама Якутского дацана буддийской общины Руслан Давлетов. Ведь у нас «сидят» и буддисты: буряты, калмыки, один тувинец. С этими людьми уже налажен контакт, и я надеюсь, что мы с ними и дальше будем работать. Если ко мне обратится буддист с просьбой вызвать ламу, то я буду координировать эту работу со всеми верующими. Что касается работы с Домом Арчы, то в Табаге мы с ними  рядышком находимся и контакт у нас всегда есть. Я к ним захожу, и ребята к нам заходят на Пасху и на другие большие праздники, так что все нормально.

О ТАЙНЕ ИСПОВЕДИ И ПОКАЯНИИ

- Хотя и существует понятие тайны исповеди, можете ли обрисовать общую «тему» исповеди у заключенных?

- В грехах своих исповедуются. Здесь, на воле, и там - все одинаково. Только там у людей немножко другие грехи, более тяжкие, чем здесь у бабушки. Но суть-то одна – все называют свои согрешения, просят прощения у Бога, а я лишь свидетельствую перед Господом, что человек покаялся. И не я прощаю его, конечно, а прощает Господь. Через мое свидетельство человек раскаивается, и ему становится легче дальше нести свой крест. 

- А бывает так, что человек кается в преступлении, которое еще не раскрыто и числится в «органах» «глухарем». Вы это держите при себе, храня тайну исповеди, или все–таки преступление должно быть наказано и об этом становится известно?

- Наказание все равно будет. Или здесь, или после смерти. Очень редко, но бывает, что люди говорят, что они совершили то-то и то-то,  за что еще не понесли наказание. Но сам человек уже себя наказал за то, что сделал. То, что он уже находится там, это тоже свидетельство того, что наказание вступает в силу. 

- То есть преступление в миру остается быть «глухарем»?

- Я имею право сохранить тайну исповеди, и никто меня не имеет права допрашивать, кто там что рассказал и так далее. 

- Мне известен случай, когда человек за решеткой обратился к Богу и решил раскаяться в страшном преступлении, которое он совершил 20 лет назад. Все это время преступление числилось «глухарем». Однако его это не остановило, не остановили  его и возобновление расследования, суд и дополнительный срок. 

- И в миру есть такие люди, которые каются в совершенном ими и нераскрытом еще преступлении. Конечно, во время исповеди я призываю его покаяться в грехах, но не имею права потом пойти в полицию и рассказать все оперативнику, чтобы его взяли в  разработку, понимаете? А если человек в одном грехе кается, а другой утаил, то покаяние не имеет силы и значения. 

О ПОМОЩИ РЕЦИДИВИСТАМ

- В местах не столь отдаленных очень много рецидивистов. Люди, начав с кражи бутылки водки, доходят до убийств и изнасилований. При этом многие, вернувшись обратно за решетку, снова идут к Богу, каются. Как это воспринимает Церковь?

- Мы должны принимать покаяние любого человека, независимо от того, сколько лет и раз он «сидел», какие преступления совершал. Есть такие «яркие» люди, которые имеют по 17, даже больше 20-ти судимостей и все равно приходят в церковь. Каются, молятся, потом опять вышел, как говорится, погулял, украл и опять в тюрьму. К сожалению, есть такие кадры. Ну а что с ними делать? У большинства таких людей не осталось социальных связей в миру. Семьи, если были, утеряны, родные отвернулись или их нет, у него дом - действительно, тюрьма. Там его покормят, дадут кров, психолог ими занимается, священник повозится, а здесь ничего у него нет, государство ими не занимается, на работу не берут, они абсолютно никому не нужны. Он превращается в бомжа. Получается замкнутый круг – попадает в эту же среду, откуда он вышел, и опять совершает преступление. Проблема, конечно, не только в нем, а проблема и в нашем обществе, которое не может дать ему нормальной адаптации.  Вот почему нужны реабилитационные центры, которые бы занимались социальной адаптацией таких людей, которые не один раз судимые, как-то нужно приводить их к нормальному состоянию, заставлять их работать, ведь они отвыкли от работы. У нас люди пытались создавать такие центры, но не имея поддержки со стороны государства, это очень сложно делать.

- Вы имеете в виду тех, кто по объявлениям якобы избавляет от алко- и наркозависимости? Там ведь очень много бывших осужденных.

- Нет, это центры. Да, там половина осужденных, но в основном там собирают алкоголиков и наркоманов. Я говорю о центре для неоднократно судимых - рецидивистов. Чтобы они по выходе сразу попадали туда и научились нормально жить, адаптировались к нормальной жизни, потому что они полжизни провели в тюрьме. Им сложно здесь выжить, вот и  происходит рецидив. Я считаю, что только из-за этого. Общество отторгает их, они никому не нужны. А у них психика сломана уже, ненормальная. Многие из них приспособленцы, задача которых найти человека, «сесть» и «поехать на нем». Есть такой феномен «Ожог заочницы», когда они находят подруг по переписке, потом она приезжает в колонию, они расписываются, потом он выходит на свободу, садится ей на шею и начинает с нее все «сосать», пить да гулять, а она, бедная, не знает, что делать. Я всегда против таких браков и стараюсь оттянуть этот момент, говорю им: «Подумайте, походите, зачем сразу расписываться?» Ведь ему сидеть еще лет пять или восемь. Всякое может произойти за это время: она выйдет замуж, он начнет чудить… Некоторые даже венчаться хотят, но я всегда их отговариваю. Пусть освободится сперва, и мы их повенчаем сразу без проблем. Вот тогда это будет полноценная семья. Может быть, я не прав, потому что некоторые священники венчают в тюрьмах, благословляют на свой страх и риск.

ОТ ЧЕЛОВЕКА ЗАВИСИТ

- А уйти в монастырь могут? Примет монастырь бывших «сидельцев»?

- Конечно, могут уйти, но не все монастыри принимают. В каждом случае отдельное решение принимают по возможностям монастыря. Может, там места нет. Конкретного запрета нет. Пусть приходит, трудится, покажет себя, сразу в братья никого не берут, даже если придет мирянин, он тоже сначала трудником работает,  игумен присматривается к нему и решает – брать его или нет. 

- Как-то мне рассказывали случай, как верующий осужденный впоследствии устроился работать при церкви. А может ли бывший осужденный стать священником?

- Нет, по каноническим правилам человек, имеющий судимость, не имеет права стать священнослужителем. Есть помощники, которые алтарничают, подают кадило и так далее. Обычно это надежный человек, который избирается старостой храма, прихода. Вы, наверное, имеете в виду Евгения Смирнова, который после освобождения трудится здесь при храме. Он закончил двухгодичные катехизаторские курсы при семинарии и стал готовить людей к крещению, проводить собеседования. Да, есть у нас такой хороший пример, когда человек был неоднократно судим, освободился, женился, у него родился ребенок, он вернулся в нормальную жизнь.

- Спасибо за беседу!