Такая работа: профессия – судмедэксперт

Наверное, судебно-медицинская экспертиза – то редкое направление медицины, для которого смерть имеет куда большее значение, чем жизнь. «Когда врач спасает жизнь – он рад,  что это сделал. Судмедэксперт доволен, когда доказал, что в отношении человека было произведено противоправное действие», - говорит начальник Бюро Судебно-медицинской экспертизы, кандидат медицинских наук Екатерина Юрьевна КОЛБИНА.

В Бюро – только женщины или командировки на оленьих упряжках

- Это парадокс, конечно, но у нас 70 процентов персонала – женщины. Вот смотришь: молоденькая, хрупкая девушка и – санитар морга! Раньше у нас были большие проблемы с недоукомплектацией штата. Сейчас, после повышения заработной платы в рамках реализации майских указов Президента РФ, появилось больше возможностей привлекать специалистов, имея достойную оплату труда. На  всю республику работают всего 46 врачей-экспертов. В это число входят врачи районных и межрайонных структурных подразделений, лабораторных служб. Больше 100 командировок в год – это выезды, когда требуется наше присутствие. В районы отдаленные, куда порой добраться сложно,  в лучшем случае – вертолет. В худшем – приходится добираться на лодках, плотах, оленьих и собачьих упряжках, а если вдруг распутица или нелетная погода, длительность командировки может составлять по две-три недели. А время уходит, работа стоит, дети скучают по родителям …

Паталогоанатом или эксперт?

- Екатерина Юрьевна, многие думают, что судмедэксперт  – это тот же патологоанатом… 

- Но это совсем не так. Если патологоанатомы работают в основном с телами людей, умерших от диагностированных при жизни заболеваний, то судмедэкспертам достаются самые сложные случаи. Когда возникает предположение, что смерть неестественная. Кроме того, в  нашу функцию входит не только исследование тел умерших, но и освидетельствование живых лиц – жертв насилия и преступлений против половой неприкосновенности. В этом случае эксперт дает заключение о том, когда и каким образом человек мог получить повреждения, какова степень их тяжести и многие другие вопросы, которые позволяют реконструировать обстоятельства травмы.

- А насчет градации – насильственная и ненасильственная смерть? Тут тоже часто возникает путаница… 

- Да, ненасильственная смерть – та, которая возникла без воздействия внешних факторов. Болезнь, как я уже говорила.  А вот насильственная смерть – это не только убийство, как думают многие. Это и смерть от алкогольной интоксикации, от общего переохлаждения, то есть и суицид, и несчастный случай. В связи с тем, что в задачи эксперта не входит определение рода смерти, именно его заключение на основании медицинских познаний помогает правоохранительным органам квалифицировать противоправное деяние и определять степень его общественной опасности.

- Я так поняла, что если человеку подлили какое-то ядовитое вещество и от этого он скончался, либо инсценировали самоубийство, или долго и планомерно отравляли, то есть могли ему помочь уйти на тот свет, то со всеми этими случаями и разбирается судмедэксперт. 

- В этих случаях обязательно. Плюс к тому – мы выезжаем на места ЧС, на пожары, наводнения, в случае жертв и для решения вопросов идентификации личности погибших. Работаем в тесной связке с МЧС, правоохранительными органами, участвуем в следственных действиях, даем пояснения, выезжаем на места происшествий, работаем с судами и медицинскими работниками – вот такая наша многогранная специальность, это наши рабочие будни. От результатов нашей работы зависит исход любого расследования, так как заключение и показание эксперта являются доказательством по делу и ложатся в основу обвинительного или оправдательного приговора, а за ним стоят судьбы многих людей, оценка причиненного ущерба здоровью и моральный вред ...  А наши лаборатории имеют много возможностей для доказательной медицины. 

Главная разница между патологоанатомом и судмедэкспертом: второй несет полную юридическую ответственность за дачу заведомо ложного заключения, вплоть до возбуждения уголовного дела. Так что в нашей работе важны почти математическая точность, железная логика и строгое следование инструкциям и утвержденным методикам.  

В морге – не едят!

- А можно немножко странный вопрос? Скажите, а действительно ли эксперты настолько черствые люди, что могут есть прямо у секционного стола? 

- Спасибо, что задали этот вопрос (смеется). На самом деле нас обижает, когда мы такое слышим.  Я в судмедэкспертизе больше 20 лет, но никогда не видела, чтобы кто-нибудь ел, находясь рядом с трупом. И то, что нас путают с паталогоанатомами и криминалистами, неправильно, ведь сфера деятельности у нас разная, поверьте. Это все устаревшие понятия, и кинематограф, конечно, в этом сыграл свою роль. Кстати, в якутском фильме «Мой убийца» меня пригласили на роль судмедэксперта, по сути, я играла саму себя. Так вот, там тоже обыгрывался эпизод с едой в морге. Я им говорила, что на самом деле это совсем не так, но кто меня послушает (улыбается).

К смерти не привыкнешь

- К смерти и ее обстоятельствам невозможно привыкнуть. Вот говорят, что эксперты – люди черствые, с профессионально атрофированными чувствами. Это не так. В абсолютном большинстве мы ничем не отличаемся от нормальных людей. Всегда тяжело, если встречаешься с жестокой смертью или гибелью ребенка. Смотришь и думаешь: вот жил человек, радовался, у него были свои планы на жизнь, а кто-то вдруг взял и за него все решил. И нет больше человека, нет планов, нет будущего. 

Но работа есть работа. В первую очередь мы изучаем тело и должны решить вопрос,  виноват ли кто-то в этом или нет? И это самое, пожалуй, главное: когда от тебя зависит судьба людей, заинтересованных в этом деле. Не хочется, чтобы по нашей вине в тюрьму сел невиновный человек. Поэтому все результаты анализов и исследований проверяются  и перепроверяются. И когда возникают случаи (а они редко, но бывают), когда требуется эксгумация трупа для дополнительных исследований – это показатель того, что эксперт отработал недобросовестно, либо у него недостаточно опыта, либо подтверждаются данные первичной экспертизы. 

- А супернавороченная техника и «узнать все по капле крови»?

- С техникой сейчас ситуация получше. Конечно, хотелось бы микроскопы последнего поколения и чтобы на мониторы выдавали трехмерное изображение. И компьютерная томография бы не помешала. Ведь у нас встречаются еще и фундаментальные методики – еще с 60-70 годов. А ведь мы можем гораздо больше! Что касается капли крови – да, это правда. Если у вас будут определять группу крови и резус фактор в обычной клинической лаборатории, то возьмут около 5 мл крови, а на месте происшествия бывает и каплю найти сложно, но даже в этом минимальном количестве мы определим гораздо больше: кровь ли это, кому принадлежит, групповая принадлежность и происхождение от конкретного человека. 

Кстати, при Бюро СМЭ действует Центр поддержки и сопровождения граждан – психологическая помощь и помощь с оформлением документов. Об этом – в одном из следующих номеров.