Ветераны Строительного

Евгений Петрович Григорьев

«Если честно, мне мундир с медалями уже надоел. Везде и всегда просят одевать его, а мы, фронтовики, не любим таскаться с медалями. Давайте поговорим в свободной форме, а не в формальной, с какой обычно говорят со старыми военными», – начал свое интервью Евгений Григорьев.

– Расскажите, пожалуйста, о своем жизненном пути.

–Родом я с села Десятниково Тарбатагайского района Бурятской АССР. Когда началась война, мне было 13 лет. Была тотальная мобилизация. Никто не остался, всех забрали. Остались одни мы, ребятишки, да женщины, больше никого. Были трактористы, их не брали.

Отца призвали в армию 7 февраля 1942 года. Через 46 дней он уже погиб под Ленинградом на Волховском фронте. Мои друзья, с которыми я рос, все погибли. Знаете, никто не вернулся обратно, кроме трех-четырех тяжелораненых. Вся молодежь погибла. Специально мальчишкой в военкомат ходил, чтобы отомстить за отца, за Родину. В тот момент мне сказали: «Сынок, не торопись, придет время – мы тебя сами заберем». Время пришло, и 3 декабря 1944 года настал мой черед идти защищать Родину.

Отправили меня в город Иркутск, на станцию Мальта, в 9-й отдельный учебно-стрелковый полк. Там учился 6 месяцев на младшего командира. По специальности я – минометчик. 9 мая передали, что война с Германией закончилась. Сколько радости было! Но мы не расслаблялись, потому что началась война с Японией. С ужасом и одновременно с гордостью видели, как наши победоносные Вооруженные Силы три месяца день и ночь перемещались на Дальний Восток по железной дороге.

Мы знали, что нас готовили для фронта, но не могли догадываться, когда нас возьмут и повезут туда. Вдруг, в июле месяце, по тревоге подняли весь полк и по железной дороге отправили в Монголию. К счастью или к несчастью, из-за задержки на железных путях мы опоздали на одни сутки. В то время в конечной станции нас ждал автобат студебеккеров, чтобы забрать нас на фронт. Они уехали, мы опоздали.

Нас оставили ждать в Монголии, когда техника вернется и заберет нас. Надо говорить прямо: пока мы ждали эти студебеккеры, война закончилась. Да, нас не бомбили, в нас не стреляли. Но все же это был фронт. Настоящий фронт.
После капитуляции Японии наш полк, в котором было девять тысяч человек, начали распределять. Стариков демобилизовали, но, так как воинские части не могут остаться без солдат, нас распределили по остальным монгольским частям. Я попал на склад горюче-смазочных материалов служить в воинской части № 55-553Д, пока в 1949 году не отправили в Красноярск учиться на автомобильного механика.

На гражданке начал работать механиком, шофером, стал устраиваться. До 1959 года работал начальником автобазы «Бурятэнерго». Потом по призыву партии поехал на Крайний Север. 12 октября 1959 года приехал в Якутск. Здесь работал начальником гаража, автобазы. Проработал до 1986-го, потом вышел на пенсию. Вот и весь мой путь.

– Какие у вас были чувства, когда объявили, что началась война?

– Отца сразу забрали. Пришлось отложить поход в седьмой класс школы, потому что в семье я был самый старший. Кроме меня было еще три младших брата, а кому-то надо было работать, чтобы прокормить семью. Через три года меня взяли в армию. Там уже требовали как со взрослых, старшина уже не будет разговаривать с вами. Главный старшина там заменяет и мать, и отца. Старшина роты у нас был бурят Петр Кондратьев, по званию сержант.

– К счастью, вам не пришлось участвовать в крупных военных действиях.

– Тем не менее, свое ранение я все-таки получил. Дело было так: когда нашу воинскую часть передавали монголам, я занимался перевозкой. Стояла ночь, и кто-то, черт его знает, стрельнул прямо в бензобак под моим сиденьем. Бак был не полный – взорвался. Кабину вырвало с кузова, меня отбросило на несколько метров. Я бежал и истошно кричал: «Пропал, ой пропал!» Я бежал, а друзья мои не могли догнать. Так я весь обгорел. Хорошо, что я был без гимнастерки, иначе одежда прилипла бы к коже, и последствия могли быть куда плачевнее. Молодой был, потом все это легко заросло, как на собаке.

– Кто стрелял?

– Черт его знает. Баргуты,скорее всего. Недавно слышал по ТВ, мол, в Монголии обижали баргутов. Не знаю, как это назвать. В общем, баргуты давали тогда всем прикурить, шпионы японские. Бывали такие случаи: поздно ночью, когда два наших подразделения останавливаются рядом, баргут с одной стороны стреляет в другую. А те наши, которые ничего не видят, начинают ответный огонь.

– Как вы оцениваете военную мощь СССР и сегодняшней России?

– В Вооруженных Силах тогда было очень много людей – около 110 миллионов. Да, некоторые не верят. Но это факт, на гражданке все были в погонах: железнодорожники, лесники, связисты... Если бы они не были в погонах, командовать было бы намного труднее. Вот, как сейчас: «Пойдешь?» – «Нет, не пойду, не хочу». А когда ты военный, с тобой разговаривать не будут. На гражданке были все звания, вплоть до генерала. Вот почему у нас была такая армия.

Для себя я сделал вывод: русского Ивана никто и никогда не победит. На войне у всех у нас была одна национальность – русский, не имеет значения, бурят или якут. Все мы – русские.
Главный мой военный принцип – противника надо убивать. Не надо брать в плен, кормить, поить – его надо убить. Чтобы знал, что такое боль, что такое нападать на Россию наступательным боем.
За четыре месяца Япония забрала у США все ее острова и угробила весь морской флот. А куда бы американцы полезли на нас? Они и сейчас просятся. Смотрю по телевизору – и буквально трясет меня. Без разговоров – сразу разобьем. Пусть никто не думает на Россию лезть. Кто на нас нападет, тот умрет.

– Как вы относитесь к личности Сталина?

– Я за Сталина горой. Я – сталинский сокол, так молодежь называли в армии. Мы беспощадно стремились к бою и больше никуда. Если бы Сталина не было, было бы трудновато, хоть и победили бы. Сталин был умный мужик, дальновидный. Была и обратная сторона: ломали церкви, арестовывали, убивали стариков-попов, кулаков. Сейчас по телевизору передают: судят генералов за какие-то преступления, за это, за то. Зачем генерал занимается такими делами?

– Что сейчас, по вашему, происходит на Украине?

– На Украине полное безобразие. Жили-жили, горя не знали. Сейчас там народ митингует, разные подлецы устраивают вакханалию. В каждом государстве есть ненормальные. Думаю, что вся Украина перебежит сюда. Ни одна республика, которая от нас отделилась, не может жить без России.

Живу в Якутске 55 лет, построил вместе со всеми прекрасный город. Сюда не одна тысяча приезжала – многие убежали. Приехал сюда – и умирать здесь буду, а убегать – не убегаю.
У меня есть просторная квартира в центре города, загородная дача, две машины, молодая жена. Мне 87, ей 43. Ничем не страдаю, не болею, доволен всем. Чувствую себя молодым. Скоро собираюсь ехать в Красноярск на своей Suzuki. Заметьте, японской трофейной.